Народный цыган СССР

В пятницу в Москве на 87-м году жизни умер народный артист СССР (1981) Николай Сличенко — не просто актер, режиссер и певец, но ослепительный феномен мировой культуры. Если угодно, вселенский цыганский барон. Сличенко, с 1951-го актер первого и единственного в мире цыганского театра «Ромэн», а с 1977-го — его бессменный руководитель, считается человеком, очистившим цыганскую культуру от кабацкой накипи и переведшим ее на язык высокого искусства.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Все советские женщины были влюблены — да просто таяли как мороженое, завидев их,— в двух мужчин, ушедших из жизни по воле рока в один и тот же год: Василия Ланового и Николая Сличенко. Но если Лановой покорял строгой офицерской красотой, то с появлением Сличенко на сцену или телеэкран врывался шальной ветер, щекотавший душу предвестием: что-то будет.

Дело не только и не столько в легендарном цыганском обаянии. Да, темперамент. Да, виртуозность голоса и жеста. Да, внешность, выдержанная, как доброе вино: с годами Сличенко из красавчика, каким был до начала 1970-х, превратился в аристократичного красавца. Но главное — он не летел, сломя голову, по воле степного вихря, он сам повелевал ветрами. Да, конечно, он был бредившим театром самородком-сиротой — в 1942-м его отца расстреляли в гестапо: он видел, как его увозили на казнь. Деньги на поездку Сличенко в Москву собирал весь воронежский цыганский колхоз. Но самородком, далеко не простым: режиссерское мастерство он освоил на курсах знаменитого Андрея Гончарова и каждую свою песню выстраивал как микроспектакль. В свое время Шаляпин поражал воображение тем, что — единственный среди оперных звезд — с видимой легкостью пел и играл одновременно. На эстраде таким же Шаляпиным был Сличенко.

Драматургия его песен — одновременно искреннее и наигранное противоборство певца с песнями. Их огонь разгорался медленно и неумолимо. Сличенко ощупывал звуки языком, выпевал их так, что они обретали цвет и сияние драгоценных камней. А потом — словно взрывался изнутри, заходясь руладами, которые бессмысленно оценивать по меркам «вкуса»: это была стихия, но стихия, укрощенная властной волей.

Наверное, по той же модели противоборства со стихиями строилась его режиссерская биография.

Как ни удивительно, он стал первым цыганом во главе цыганского театра за сорок шесть лет существования «Ромэн».

Ранее худруками бывали такие, мягко говоря, не цыгане, как знаменитые Моисей Гольдблат, Михаил Яншин или Семен Баркан. Что в общем-то понятно: начальство опасалось таборной клановости или вольницы. Но Сличенко, никогда-никогда не повышавший на репетициях голоса, оказался выше и клановости, и вольницы.

Пуще того, возглавив театр, на сцене которого он прославился — наперекор фольклорной стихии — ролью Феди Протасова в «Живом трупе», он если и не оборвал, то свел до минимума эстрадную карьеру. И можно только догадываться, какой силой воли обладал Сличенко, чтобы отвергать десятки предложений от кинорежиссеров. По большому счету он сыграл всего в четырех фильмах, включая «Свадьбу в Малиновке» (1967). Впрочем, к списку его ролей можно добавить «роль» Есенина в протоклипе «Письмо матери». Самый жгучий брюнет Советского Союза сыграл самого знаменитого блондина России, и получилось это у него гораздо убедительнее, чем у всех патентованных блондинов.

Номенклатурное амплуа обязывало: на нынешний взгляд, Сличенко, рыдающий «Очи черные» или камлающий «Басан, басан, басана, басаната, басаната», не вылезая из костюма-тройки, выглядит диковато. Но его темперамент, что у артистов бывает нечасто, прекрасно уживался с чувством юмора: над официозным прикидом он откровенно издевался. Посмотрите хотя бы запись песни «Ах, ручеечек, ручеек, брал я воду на чаек», где как бы начальственный Сличенко увлекает в пляску разряженный в пестрые тряпки ансамбль.

«Номенклатурность» — лишь оболочка. Да, Сличенко был и главным цыганом СССР, и неотразимым послом многонациональной советской культуры. Вслед за Парижем, где в 1964-м он покорил публику легендарного зала «Олимпия», к его ногам попадали едва ли не все столицы мира, где гастролировали «Ромэн» и советский мюзик-холл. Но это все пустяки: Сличенко представительствовал за цыганскую душу и цыганский гений перед самой вечностью, и на небесах для него наверняка накрыт невиданно роскошный пиршественный стол.

Михаил Трофименков