Вчера в Чадане (Республика Тыва) завершился VI ежегодный фестиваль живой музыки «Устуу-Хурээ». Концерты призваны поднять интерес общественности к проблемам реставрации разрушенного в 30-е годы буддийского монастыря, развалины которого расположены возле Чадана. Ежегодно фестиваль собирает более 300 музыкантов всех направлений и стилей. Основу фестиваля составляют выступления известных тувинских национальных коллективов «Алаш», «Хун-Хурту», «Чиргилчин». В этом году в гостях у тувинцев побывал легендарный джазовый оркестр «Сан Ра», финский квартет «Каски», фолк-группа из Украины «Больно далеко» и другие коллективы.
Первое, что я увидела, приехав на фестиваль в Тыву, — негров, вылезающих из юрты. Это были главные гости фестиваля, «изюминка» программы этого года — оркестр «Сан Ра», возглавляемый легендарным музыкантом Маршаллом Алленом, выступавшим еще вместе с Билли Холидей, Эллой Фицджеральд и другими мастерами джаза. Вечером на гала-концерте они выдали такой уровень мастерства, что степи, кажется, содрогнулись. Подобные коллективы приезжают гастролировать, как правило, только в Москву или Санкт-Петербург. И, как показала практика, изредка в Тыву. 13 негров, одетых в пестрые и национальные тувинские костюмы, «делали джаз» два часа подряд.
Я никогда не видела такой внимательной и дисциплинированной публики, как в Тыве. После них не осталось бутылок, потому что на фестивале был объявлен (и, как ни удивительно, практически соблюдался. — „Ъ“) «сухой закон», не было окурков, потому что тувинцы практически не курят сигареты. Они просто слушали музыку. За оградой их ждали на привязи лошади.
Утром все желающие погрузились в автобусы и поехали продолжать фестиваль на священное озеро Сут-Холь. Однако на перевале наши автобусы были неожиданно задержаны.
— Дороги нет, — отвечали люди в форме на все наши вопросы.
Оказалось, что за день до этого министр внутренних дел Тывы Сергей Аренин лично поехал проверить подготовку фестивальной площадки на озере. За рулем был молодой солдат, незнакомый с перипетиями горной дороги. Машина перевернулась. Генерал принял кардинальное решение и закрыл дорогу для автобусов. Зарубежных гостей отправили на «уазиках» первыми. А наша группа добиралась еще сутки, в кузове грузовика и прочем попутном транспорте. Пришлось даже ночевать по пути в каком-то недостроенном амбаре.
Радость, что мы добрались-таки до Сут-Холя, длилась недолго. Вечером, когда тувинские горловики уже начали свои песнопения, а американцы, финны, датчане и русские только настраивались, хлынул ливень.
— Мы же говорили, что нельзя купаться в озере и шуметь после четырех ночи, — сказали шаманы.
Наступило блеклое утро. Два мокрых афроамериканца с «дредами», обхватив руками плечи, жмутся друг к другу у юрты:
— Shit! — говорит один другому.
Второй мрачно кивает. Проходящий мимо них руководитель, Маршалл Аллен, мощный 82-летний старик, ветеран второй мировой войны, поспешил успокоить своих музыкантов:
— It was more difficult in 43 year (в 43-м было хуже. — „Ъ“).
Дорогу размыло, связи нет. Мы отрезаны от мира. И если дождь так и будет продолжаться, становится реальной угроза голода. Вот уже говорят, что ужином будут кормить только иностранцев.
— Все на берег, — кричит Айчурек, одна из самых известных шаманок республики. — Духи сказали, дождь будет еще три дня. Надо камлать, вызывать солнце. Я одна не могу, нужна ваша помощь. Вы все сейчас шаманы.
Мы послушно взялись за руки и начали кричать в серое моросящее небо: «Эге-ге-й, эге-ге-й».
— Ярило! — кричала я, внезапно обнаружив в себе корни язычницы.
— А вы что, иностранцы и переводчики? Мы все здесь в одной лодке, вставайте рядом. Быстро, кому говорю. И не смейтесь, глупые, — говорила Айчурек.
Не повиноваться этой маленькой женщине с громовым голосом и бубном в руках было невозможно. «Эге-ге-й» звучит одинаково на всех языках.
Через несколько часов выглянуло солнце.
ДИНА ВОРОБЬЕВА