 |
"Главные победы МИ-5 пришлись на вторую мировую войну"
— Над чем вы работаете сейчас?
— Сейчас я возглавляю работу по составлению истории британской контрразведки МИ-5. Итоговый труд должен выйти в свет в 2009 году к 100-летию этой службы. Предстоит переработать около 400 тыс. оперативных дел, причем некоторые включают по несколько томов. Работа гигантская, на годы, но она действует на меня омолаживающе: ведь я занимаюсь ею в штаб-квартире МИ-5, где две трети личного состава моложе 40 лет, а половина — женщины. Кроме того, эти материалы — великолепный источник для исторических исследований.
— Каковы, по вашему мнению, были главные победы и поражения МИ-5 за почти 100 лет ее существования?
— Главные победы, бесспорно, пришлись на вторую мировую войну. Были арестованы все германские агенты в Британии, за исключением одного, который покончил с собой. Кроме того, удалось создать систему дезинформации, лучшую за всю историю войн. В июне 1944 года за одну неделю на побережье Нормандии должно было высадиться до 6 дивизий союзников, а у немцев в оккупированной Франции или вблизи нее имелось около 60 дивизий. Высадка могла увенчаться успехом только в случае, если бы немцы поверили, что она состоится в другом месте, а именно в районе Кале. И это удалось сделать. Дезинформацию немцы получали от агентов, которых считали вполне надежными, а на самом деле они уже контролировались МИ-5. И вот один из этих агентов, в отличие от всех прочих, вдруг сообщил немцам о том, что высадка действительно состоится в Нормандии, но сделал это в момент, когда десантные корабли уже покинули британские причалы. Тем самым он блестяще подтвердил свою надежность, но тут же добавил, что это лишь отвлекающий маневр, а главная операция все-таки начнется в Кале. Гитлер немедленно наградил его Железным крестом и перенаправил две танковые дивизии, которые уже шли в Нормандию, в Кале. Эффект "наглядного подтверждения" информации в критический момент был для Гитлера таков, что уже незадолго до захвата Берлина Красной армией немцы подтвердили этому агенту свое намерение сотрудничать с ним в дальнейшем.
Ну а главные поражения связаны с Кембриджским университетом. Это, наверное, единственный в мире университет, который в холодную войну подготовил лучшие кадры для обеих противостоящих сторон. Понятно, что советские проникновения в британские МИД и разведку с использованием выпускников Кембриджа были нашим провалом.
— В чем были его причины?
— Их в основном три. Во-первых, это явный оперативный сбой со стороны МИ-5. Во-вторых, ее недофинансирование британским правительством. А в-третьих, тот факт, что наш МИД, движимый этическими соображениями, с июня 1941 года добился решения не вести контрразведку в отношении посольства СССР, как союзного государства, в Лондоне. Хотя в отношении посольств некоторых нейтральных стран такая работа продолжалась. Надо сказать, что русские в такую открытость с нашей стороны не поверили. Когда Ким Филби (выпускник Кембриджа, завербованный СССР в 1933 году.— "Власть") сообщил в Москву о снятии наблюдения с посольства, кто-то из тамошних начальников начертал на его сообщении: "Источник бессовестно врет". Между тем, если бы тогда непрерывно использовали самые простые методы контрразведки, то наверняка были бы конкретные результаты. Удалось бы раскрыть больше шпионов, работавших на СССР в годы второй мировой и позднее.
— В чью пользу складывается счет в соперничестве советской и британской разведок?
— КГБ нередко одерживал верх в своих операциях в Британии — в большой мере потому, что обладал гораздо большими ресурсами. Вот в начале 70-х годов из Лондона было выслано более 100 сотрудников советских спецслужб. Это всего лишь означало, что количество тех, кого мы оставили работать, было по силам контролировать британской контрразведке.
"Перебежчиков убивали, когда КГБ и ГРУ не видели иного варианта"
— Что вы можете сказать о ваших соавторах бывших офицерах КГБ Олеге Гордиевском и Василии Митрохине как о личностях?
— Что касается Гордиевского, то с ним с самого начала было удивительно легко иметь дело. Мы очень быстро стали друзьями и поддерживали друг с другом непринужденные отношения. Его личная трагедия заключалась в том, что о своем побеге из Москвы летом 1985 года он не мог заранее сообщить своей жене и малолетним детям. Его тогда переправили через финскую границу в автомобильном багажнике сотрудники разведки МИ-6. Он, пожалуй, единственный агент, которому удалось перебраться на Запад, уйдя из-под наблюдения КГБ. Теперь он прекрасно чувствует себя, пребывая в двух идентичностях: как британский гражданин и как русский. Его дом производит во всем очень британское впечатление, у него прекрасный сад. Несколько лет он жил в Дании и привез оттуда датскую мебель и посуду. В то же время он сохраняет глубокую любовь к русской культуре, как и большинство образованных русских.
Скончавшийся в этом году Василий Митрохин был по характеру отшельником, без чего он, вероятно, не совершил бы то, что совершил. Его первое серьезное общение с Западом состоялось, когда ему было уже под 70 — его нелегально вывезли из России через одно из балтийских государств в 1992 году. При нашей встрече сразу по его приезде он поразил меня тем, что был хорошо осведомлен об одних аспектах жизни в Британии и совсем ничего не знал о других. Это всегда было как-то неожиданно. Здесь он стал много путешествовать, пользуясь льготным железнодорожным тарифом. Объездил всю Британию, побывал в других странах. Я частенько прогуливался с ним по Кембриджу еще до выхода нашей совместной книги, когда почти никто в Британии еще не знал, кто он такой. Всякий раз, встречая на улице знакомых, я задавался вопросом, как же его представить. Однако мне никогда не приходилось это делать: у Митрохина была удивительная способность оставаться в тени. Он неизменно замечал, когда кто-то уже издалека устанавливал визуальный контакт со мной. В таких случаях Митрохин отставал на несколько шагов и оставался на дистанции, пока я беседовал с очередным знакомым. У него были очень простые вкусы. В Британии он продолжил жизнь на "даче" в сельской местности, занимался охотой, рыбалкой, садоводством. Любил готовить еду — этот знаменитый русский овощной суп. Он выглядел крепким человеком, и я был поражен известием о его смерти. Он как-то быстро угас на 82-м году.
— От чего он умер?
— Это были какие-то естественные причины. Британская разведка сегодня не занимается убийствами.
— Мы и не имели ее в виду...
— Если говорить, предположим, о методике убийств, практиковавшейся КГБ, то и в ней происходили существенные изменения. С начала 60-х подобные мероприятия стали проводиться исключительно избирательно, не как общий принцип. До этого ликвидации за рубежом были частью самой советской политики. Таким образом, например, лишились жизни два или три советских перебежчика. Но затем, как показывают материалы, доставленные Митрохиным, планы уничтожения перебежчиков только обсуждались, причем бесконечно долго, и в конце концов ни одно решение не было принято. Впрочем, если это и происходило, то только в случаях, когда КГБ и ГРУ не видели иного варианта. Что касается, скажем, убийства болгарина Георгия Маркова в Лондоне в 1978 году, я искренне полагаю, что если бы решение зависело только от КГБ, то его не убили бы. В КГБ просто не могли отказаться от болгарского запроса, учитывая, как много болгарские коллеги помогали им.
Ну а здесь, в Кембридже, я абсолютно не чувствую угрозы покушения со стороны российских или британских спецслужб. Правда, я не так уверен насчет "Аль-Каиды".
— Что вы могли бы сказать о мотивах перехода Гордиевского и Митрохина на сторону Запада?
— Мне кажется, что оба они, хотя и работали в КГБ, принадлежали к категории диссидентов конца 60-х. Это тип людей, к которому относится и Владимир Буковский, живущий здесь же, в Кембридже. Британцам их трудно понять. Как можно было идти на подобные жертвы ради, как казалось тогда, совершенно безнадежной цели? Надеяться на то, что самиздат мог привести к изменениям, было очень мужественно. Думаю, что для всего этого поколения поворотным пунктом было подавление Пражской весны в 1968 году. До этого еще была надежда на то, что оттепель и десталинизация продолжатся и наступит социализм с человеческим лицом. И он действительно наступил — в Праге, и танки Варшавского договора положили этому конец. Похоже, что Гордиевский, Буковский, но прежде всего Сахаров, Солженицын и другие сказали себе, что система просто не способна измениться и обрести человеческое лицо. Я полностью убежден из разговоров с Гордиевским, что именно эти события побудили его работать на Запад. И хотя Митрохин — совсем другая личность, думаю, что и он именно тогда решился на то, чтобы подрывать КГБ изнутри. Он, конечно, не мог предвидеть, что через несколько лет после пражских событий у него появится возможность накапливать архив КГБ. Но думается, что для него это занятие стало своего рода вариантом знаменитой "Хроники текущих событий".
— А что, по-вашему, двигало западными изменниками?
— ФБР — пусть это и не цитадель мудрости, но полезные идеи иногда возникают и там — как-то запустило в оборот аббревиатуру MICE, которая суммирует основные мотивы работы на иностранную разведку: money, ideology, compromise, ego (деньги, идеология, компрометация, личные амбиции.— "Власть"). Конечно, это лишь общие понятия. Скажем, компрометацию в ее сексуальном варианте можно организовать довольно быстро, в то время как вариант финансовый требует длительных усилий. Так вот, мотивация людей Запада, работавших на советскую разведку, в течение холодной войны в основном смещалась от I к М. Ким Филби и другие члены "великолепной пятерки" из Кембриджа прельстились мифическим имиджем СССР, этого, как они полагали, первого во всемирной истории государства рабочих и крестьян, избавленного от снобизма британской классовой системы и дающего возможность свободного развития всякой личности. Конечно, это были благородное заблуждение и мечты, которые затем умерли. И известно, что на более поздних этапах М из упомянутой формулы стало преобладать.
Но если приглядеться повнимательнее, то выяснится, что на самом деле имелся сдвиг от I + E к М + Е. Выходцы из Кембриджа, ставшие советскими шпионами, были в студенческие годы идеалистами, но сверх того — до чрезвычайной степени высокомерными интеллектуалами. В своих мемуарах Ким Филби в общем предстает посредственностью. Примечательно введение к этой книге, где он утверждает, что был офицером советской разведки в течение 30 лет. Он сам знал, что это ложь, но не мог признать того факта, что был на самом деле лишь "рядовым". Западным журналистам он рассказывал позднее, что в СССР он перебежал в 1963 году якобы как полковник Филби, а затем даже был повышен в звании до генерала КГБ. Хотя в действительности к моменту своей смерти в 1988-м он был просто агентом Томом. Его постоянно преследовала идея, что, работая на КГБ, он являлся членом некоей элиты. Что касается более поздних советских вербовок, то там шла речь в основном о деньгах. Но при более пристальном рассмотрении становится ясно, что Олдридж Эймс из ЦРУ считал себя чрезвычайно способным сотрудником, которого обходили по службе более молодые конкуренты. Он же тем временем по-прежнему был уверен, что продолжал из-за кулис контролировать важные дела. Сотруднику ФБР Роберту Ханссену русские также постоянно и умело льстили, подчеркивая, сколь много ценного узнают от него.
"Разрушительная сила фанатизма неимоверно возросла"
— Вероятно, после окончания холодной войны британские спецслужбы почувствовали облегчение.
— Я бы так не сказал. Именно тогда по каким-то причинам последовала резкая активизация действий так называемой временной ИРА на основной части Британии. Еще в 1984 году они были близки к тому, чтобы убить Маргарет Тэтчер. Но в середине 1990-х годов им удалось взорвать несколько крупных зданий в Лондоне, причинив ущерб на миллиарды фунтов. Задача состояла в том, чтобы заставить офисы банков покинуть британскую столицу. Это, конечно, заставило наши службы резко переориентировать свои приоритеты.
— А потом наступила эпоха борьбы с международным терроризмом...
— Столкнувшись с ситуацией 11 сентября 2001 года, эксперты вдруг поняли, что они не готовы к ее анализу. Ведь до этого они по традиции занимались террористами, которые были больше озабочены широкой оглаской терактов, чем количеством жертв. Вместе с тем в долгосрочной перспективе сегодняшние проблемы в борьбе с террором — результат интеллектуального высокомерия наступившего XXI века, которое вообще беспрецедентно в истории. Политики искренне убеждены, что в опыте прошлых поколений нет ничего полезного для современности или будущего. Между тем на одной из международных конференций в конце 90-х нобелевский лауреат Эли Визель сказал мне, что главная угроза в XXI веке будет та же, что и в XX веке: фанатизм, облеченный властью. Конечно, сегодня нет ни Гитлера, ни Сталина, ни Мао Цзэдуна. Но разрушительная сила фанатизма неимоверно возросла. Остается вопросом времени, когда он прибегнет к ОМУ. Как историк, я также хотел бы заметить, что все экстремисты — "Аль-Каида", ИРА или большевики — оправдывали свои действия ссылками на прошлое. Вот почему объективное изучение этого прошлого подрывает идеологию экстремизма. Поэтому было столь ценно, что в годы перестройки в СССР начали было открываться архивы и сниматься различные табу.
Правда, я ожидал, что, когда после развала СССР ФСБ и СВР начали выпускать официальные истории, они признают: да, холодная война кончилась, и мы видим многие вещи по-другому, у нас всегда была высокопрофессиональная и сильная разведка, она защищала национальные интересы, которые были чрезвычайно искажены Сталиным и его преемниками. Но вот в 1995 году СВР к своему 75-летнему юбилею издала книгу о 75 героях разведки. Она напомнила мне жития средневековых святых — люди без грехов и недостатков. То есть подход к истории у вас не изменился так, как я ожидал. Надеюсь, следующее поколение советских разведчиков будет более критично.
— Вы убеждены, что холодная война между Востоком и Западом на сегодня полностью завершилась?
— Конечно. Сегодня между нами остается лишь нормальный уровень соперничества и подозрительности, который наблюдается и среди стран Запада.
— Стремится ли британская молодежь сегодня попасть на работу в спецслужбы?
— У нас это остается очень популярной профессией, и конкурс на работу в спецслужбы среди молодежи по-прежнему очень большой.
Профессор невидимого фронта
 Преподавал в Гарвардском университете (читал курс по национальной безопасности), Университете Торонто и Национальном австралийском университете в Канберре. Также читал лекции в ЦРУ и ряде американских университетов. С 1980 года регулярно выступает в радио- и телепрограммах BBC. Ведет передачу "Что, если?" (What If?) на BBC Radio-4, в которой вместе с приглашенными гостями обсуждает возможное альтернативное развитие мировой истории. В настоящее время декан исторического факультета Кембриджского университета (Великобритания), профессор, президент колледжа "Корпус Кристи" этого университета, член Королевского исторического общества. Является специалистом по политической истории ХХ века, специализируется на деятельности разведывательных служб. Читает курсы лекций по международным отношениям в период с Великой французской революции до наших дней. Является единственным неамериканцем--членом группы Фонда ХХ века по вопросам будущего разведывательного сообщества США (Twentieth Century Fund Taskforce on the Future of the U.S. Intelligence Community). Автор ряда книг по истории мировых разведок: "Недостающее измерение: правительства и разведывательные сообщества в ХХ веке" (1984), "Секретная служба: создание британского разведывательного сообщества" (1985), "Расшифровка кодов и сигнальная разведка" (1986), "Разведка и международные отношения в 1900-1945 гг." (1987), "Только для президента: секретная разведка и американские президенты от Вашингтона до Буша" (1995) и "Постоянная бдительность — 50 лет ЦРУ" (1997). Также был соавтором ряда книг, посвященных истории советских спецслужб: "КГБ: история внешнеполитических операций от Ленина до Горбачева" (KGB: The Inside Story of its Foreign Operations from Lenin to Gorbachev), 1990 год, написана в соавторстве с перебежчиком Олегом Гордиевским; "Инструкции товарища Крючкова: сверхсекретные архивы зарубежных операций КГБ в 1975-1985 гг." (Comrade Kryuchkov`s Instructions: Top Secret Files on KGB Foreign Operations, 1975-1985), 1991 год, тот же соавтор; "Новые инструкции от Центра: сверхсекретные архивы глобальных операций КГБ в 1975-1985 гг." (More Instructions from The Centre: Top Secret Files on KGB Global Operations 1975-1985), 1992 год, тот же соавтор. В 1999 году увидела свет книга Эндрю, написанная в соавторстве с отставным полковником ПГУ КГБ СССР, предателем Василием Митрохиным, перебежавшим в Великобританию в 1992 году. Книга называлась "Архив Митрохина. КГБ в Европе и на Западе" (The Mitrokhin Archive. Vol. 1: The KGB in Europe and the West) и была основана на секретных документах КГБ СССР, украденных полковником Митрохиным за время службы. В 2002 году британская контрразведка МИ-5 объявила о том, что профессору Эндрю доверено написать историю этой службы в связи с грядущим 100-летним юбилеем этой организации, который будет отмечаться в 2009 году. На время работы над книгой профессору предоставлен статус временного сотрудника управления с полным доступом к архивам МИ-5. |