Недавнее законодательное переименование французского шампанского в игристое вино — по крайней мере на контрэтикетках — заставило «Коммерсантъ Стиль» вспомнить, как французские виноделы уже больше века охраняют слово «шампанское» и что у них из этого выходит.
Фото: Getty Images
Фото: Getty Images
Отсчет игристого вина историографы ведут с 1531 года от монахов-бенедиктинцев из аббатства Сент-Илер в регионе Лангедок на юге Франции. Веками мастерившие вино церковники тогда отметили в амбарных книгах «необычное белое вино с натуральной искрой», сделанное из винограда мозак блан и забродившее прямо в бутылках. Газированную выпивку в Европе не пили еще долго: с брожением вина и возможным взрывом бутылок в теплую погоду всю жизнь и боролись бенедиктинцы.
Фото: Getty Images
Фото: Getty Images
Например, знаменитый келарь Дом Пьер Периньон открыл в этой борьбе технологии ассамбляжа вина (смешивания продукции разных виноградников), которая легла в основу свода правил производства шампанского. В высшем свете моду на него в 1715 году стал вводить принц-регент Филипп II Орлеанский, у которого пенящееся вино подавалось на приемах в Пале-Рояль. Напиток был мутным и с дрожжевым осадком, бокалы приходилось менять после каждой подачи, пока в начале XIX века мастер знаменитой вдовы Клико-Понсарден Антуан Миллер не придумал технологию ремюажа — с хранением бутылок горлышком вниз под углом на особых стойках, регулярным встряхиванием и собиранием осадка на пробке. К моменту, когда Адольф Жаксон в 1844 году изобрел для запечатывания бутылок проволочную уздечку мюзле, в регионе Шампань уже ежегодно производилось 20 млн бутылок игристого, а напиток вдовы Клико успел воспеть Александр Пушкин в «Евгении Онегине». К концу XIX века русский рынок шампанского занимал второе место в мире после французского, а напиток распробовали в Америке. Освоение новых рынков ставило перед виноделами из Шампани вопрос о защите прав на их продукцию.
Фрагмент картины "Обед с устрицами", Жан-Франсуа де Трой, 1735 год
Фото: Getty Images
Фрагмент картины "Обед с устрицами", Жан-Франсуа де Трой, 1735 год
Фото: Getty Images
Правовой задел создало Мадридское соглашение о международной регистрации знаков 1891 года — один из первых глобальных документов об охране авторского права. Сейчас уже привычно, но тогда норма о праве на защиту международного знака в каждой стране (с момента подачи заявления о «территориальном расширении») выглядела революционной. К соглашению присоединились десятки стран, а виноделы из Шампани, быстренько зарегистрировавшие знак Champagne, начали качать права. Знаковым стал еще один документ — Версальский мирный договор 1919 года. Дело в том, что в Первой мировой войне северо-восток Франции сильно пострадал от боевых действий, а столица Шампани Реймс и вовсе лежала в руинах. Так французы добились включения в Версальский договор норм о вине. По ст. 274–275 документа проигравшая войну Германия обязалась охранять «название местоположения» виноделен, оберегая от «недобросовестной конкуренции в торговле» (в том числе путем конфискации фальсификата). Основные тяжбы вокруг игристого развернулись уже после Второй мировой войны, когда во Франции основали Межпрофессиональный комитет вин Шампани (CIVC), в который входят 15 тыс. виноградарей региона. Одним из инструментов этой юридической спецслужбы стали суды.
Бенедиктинское аббатство и виноградники
Фото: Getty Images
Бенедиктинское аббатство и виноградники
Фото: Getty Images
В 1960 году компания Bollinger разбиралась в Высоком суде Лондона с производителями Spanish Champagne — британскими дистрибуторами испанской шипучки из Costa Brava Wine Co. Процесс шел типично. Рассматривавший дело судья Данквертс интересовался, много ли покупателей знают, что Spanish Champagne родом не из Франции, и решил, что ответчик обманывает граждан, так как продает в Испании свое вино под другой маркой — Perelada. На переклейку этикеток Данквертс дал дистрибуторам 48 часов. В 1972 году французы добились от Японии того, чтобы местные производители забыли и думать об упоминании шампанского. В 1984 году CIVC через суд запретил французской компании продавать сигареты «Шампанское», в 1987 году выиграл в Германии разбирательство у Perrier, рекламировавшей газировку под лозунгом «Шампанское минеральных вод». В 1994 году комитету удалось прижучить британского производителя сока из бузины Elderflower Champagne, который продавался в бутылках, похожих на тару из-под игристого. А на днях Высший земельный суд Мюнхена запретил немецкой сети Aldi продавать шампанское-сорбет. Трибунал внял аргументу CIVC, что десерт по вкусу похож не на шампанское, а на грушу, разбавленную «сахаром, лимонной кислотой и щепоткой алкоголя». Тяжба была многолетней: в 2017 году Европейский суд в Люксембурге в аналогичном иске к сети Aldi комитету отказал.
Но не все разбирательства были удачными для CIVC. Так, в 2016 году Верховный суд Испании отказал в иске к Industrias Espadafor — производителю детской газировки Champin, которую в комитете сочли созвучной шампанскому. Суд не нашел ни фонетического сходства, ни крамолы в похожей форме бутылки, а привычные апелляции к договорам 1919 и 1891 годов не сработали. Впрочем, у Франции и Испании есть хотя бы двустороннее соглашение 1973 года о «взаимной защите», продавленное CIVC. Куда сложнее дело обстояло с главными обидчиками французских виноделов — США и Россией.
Фото: Getty Images
Фото: Getty Images
Пока в Европе обмывали Мадридское соглашение, в США (страна не подписывала документ до 2003 года) уже гнали свое игристое. В 1892 году компания Korbel Brothers сварганила в долине Сонома собственное шампанское, положив начало калифорнийским игристым винам. Особенно озадачились французы в 1970-х, когда Калифорния стала заливать мир недорогим игристым. Лишь в 2006 году ЕС договорился с США о запрете слова «шампанское», но только на этикетках новых производителей.
Головной болью комитета стало и «Советское шампанское» — игристое вино, производимое по ускоренной технологии с 1936 года. Французов беспокоили тиражи: например, в 1980 году в СССР выпустили 177 млн бутылок «Советского», из них 9 млн ушли на экспорт. Запретить русским писать «шампанское» на этикетках CIVС пытается с 1988 года. Но уступок французам удалось добиться лишь в 1996 году, когда РФ согласилась отказаться от оспариваемого наименования на латинице, оставив за собой знак на кириллице. В 2010 году в Госдуме предлагали отказаться и от него, но тот законопроект не прошел. Зато прошел нынешний, отбросив французских виноделов даже не за Можай, а существенно дальше — за Мадрид.