Право на возмещение морального вреда может быть исключено из конкурсной массы гражданина-банкрота, если сумма такой компенсации незначительна для кредиторов, но важна для поддержания жизнедеятельности должника и его иждивенцев. К такому выводу пришел Верховный суд (ВС) РФ в рамках дела о несостоятельности Жанны Корепановой, потерявшей дочь и получившей за это денежную компенсацию. Однако ВС не наложил полного запрета на включение таких выплат в конкурсную массу. Юристы полагают, что нужно законодательно разграничить типы морального вреда и защитить от взыскания компенсации, связанные с посягательством на жизнь или здоровье человека.
Фото: Анатолий Жданов, Коммерсантъ / купить фото
Фото: Анатолий Жданов, Коммерсантъ / купить фото
Непростая ситуация, рассмотренная ВС, сложилась в рамках банкротства Жанны Корепановой. Ее дочь была убита, и в октябре 2016 года суд взыскал в пользу матери 1 млн руб. компенсации морального вреда с убийцы. В марте 2020 года Жанна Корепанова была признана банкротом по собственной инициативе, сумма ее долгов составила 6,4 млн руб. Финансовый управляющий (ФинУ) должницы попросил суд исключить из конкурсной массы право на эти выплаты, поскольку такое возмещение неразрывно связано с личностью госпожи Корепановой и не может быть уступлено. Кроме того, деньги поступают ежемесячно по 2,5–2,7 тыс. руб. на специальный счет из колонии, где сидит осужденный, и необходимы должнице, чтобы содержать ее несовершеннолетнего сына.
Но суды трех инстанций отклонили ходатайство управляющего. По их мнению, после присуждения компенсации обязательство перед матерью убитой преобразуется в обычный денежный долг и может быть передано другим лицам. ФинУ добился передачи спора в экономколлегию ВС, которая отменила эти решения судов.
Коллегия отметила, что закон позволяет исключить имущество должника из конкурсной массы, если доход от его реализации «существенно не повлияет на удовлетворение требований кредиторов». А суд обязан удовлетворить просьбу ФинУ, если уже исключенного из конкурсной массы имущества «недостаточно для поддержания жизнедеятельности гражданина, удовлетворения его жизненно необходимых потребностей». ВС напомнил, что баланс интересов кредиторов и должника предполагают сохранение для последнего и его иждивенцев необходимого уровня существования, «чтобы не оставить их за пределами социальной жизни». Основной же целью реализации имущества в рамках банкротства гражданина, отметила коллегия, является «соразмерное удовлетворение требований кредиторов, а не наказание за неуплату задолженности».
Однако суды не проверили рыночную стоимость требования к осужденному, скорее всего, «не имеющего активов для выплаты присужденной суммы в разумный срок», и не выяснили, имеет ли обращение взыскания на эту компенсацию «реальный экономический смысл в качестве способа погашения долгов госпожи Корепановой перед кредиторами», указал ВС. Между тем последние не возражали против исключения выплат из конкурсной массы.
Отдельно коллегия подчеркнула, что для матери убитой присужденная компенсация является «прежде всего духовной, мемориальной ценностью, имеющей особую нематериальную значимость, не свойственную обычным участникам гражданских отношений».
В итоге дело отправили на новое рассмотрение.
Юристы полагают, что ВС попытался сохранить баланс интересов кредиторов и должника «в остросоциальных вопросах». «Суды не должны сугубо формально подходить к спорам о банкротстве граждан, где чисто экономический интерес сталкивается с реальными судьбами людей,— говорит партнер КА Максим Степанчук.— Лишение матери возможности получать хотя бы эту компенсацию со стороны убийцы выглядит просто негуманно». Он отмечает, что ВС установил ряд критериев для споров об исключении средств из конкурсной массы: наличие реального экономического смысла, соблюдение прав должника на прожиточный минимум и учет духовной ценности актива.
Впрочем, говорить об однозначной позиции для всех подобных споров преждевременно, считает партнер МКА «Яковлев и партнеры» Алина Тарасова. При большем размере компенсации либо при иной природе и характере возмещения, «не имеющем столь значительную духовную ценность», позиция ВС может быть другой, отмечает она. Здесь «все-таки необходим системный анализ и разработка законодательных ориентиров», которые «разграничили бы типы морального вреда» в зависимости от обстоятельств его причинения, соглашается руководитель банкротного направления Crowe CRS Legal Виктор Панченко.
Он уверен, что компенсация морального вреда в связи с посягательствами на жизнь и здоровье человека должна исключаться из конкурсной массы гражданина.
Возникновение права на компенсацию не было связано с волей должницы, добавляет господин Панченко, «напротив, она никогда не желала бы его получить, так как оно напрямую связано со страданиями духовного характера».
Алина Тарасова тоже считает, что подобные выплаты в принципе не должны включаться в конкурсную массу.
К тому же, отмечает господин Степанчук, «суммы возмещения морального вреда являются невысокими и глобально не могут повлиять на удовлетворение требований кредиторов». Ранее юристы рассказывали “Ъ”, что размер компенсаций морального вреда в России «крайне низкий», чаще всего исчисляется несколькими десятками тысяч и лишь изредка доходит до миллионов рублей (см. “Ъ” от 4 июня).