Вообще-то, внутренние войска уже укрепляли армейцами — тот же отправленный в отставку на прошлой неделе главком внутренних войск МВД РФ Вячеслав Тихомиров в прошлом командовал Уральским военным округом. Однако Сергей Иванов незамедлительно, в день отставок разъяснил слова президента: "Речь идет не о генералах, а о полковниках и подполковниках, которые имеют опыт управления небольшими коллективами и могут принять решение и начать действовать в течение 10-15 минут в случае чрезвычайных ситуаций, как было в Ингушетии". Как именно будет происходить усиление — то ли армейцев поставят во главе вэвэшных подразделений, то ли они будут присланными координаторами,— пока неизвестно. Первый вариант, судя по опыту Тихомирова, особого результата не дает. Как работает второй, я видела в Чечне.
"Скорей вниз! Сейчас наши бомбить будут!"
В январе 2000 года мы входили в Грозный вместе с ополченцами Бислана Гантамирова. Пробирались перебежками, от дома к дому, вслед за группой ополченцев, один из которых нес туго скрученное знамя. Когда это знамя подняли на кирпичную трубу многоэтажки в 3-м микрорайоне, внизу раздались выстрелы. И тут же в небе появились штурмовики. Помню, помощник Гантамирова Ибрагим Ясуев закричал на нас, журналистов: "Скорей вниз! Сейчас наши бомбить будут!"
— Вы что, связаться не можете, сказать, что здесь, в этом районе, рядом с флагом, свои?! — закричала я в ответ.
— Нет у нас никакой связи, понимаешь? — Ибрагим за руку потащил меня вниз.— Никто не знает, кто сейчас здесь — Басаев или Гантамиров! Если раздались выстрелы, тут же начинают бомбить!
Мы побежали в соседний дом. Перед домом стоял один-единственный танк с чумазыми солдатами-срочниками. В доме — гантамировцы. Бойцы лежали на полу у разбитых окон. Я спросила, почему у дома только один танк.
— А это у нас огневая поддержка такая,— усмехнулся командир.— Видела этих детишек? Они пока ни разу не стреляли еще. Хорошо еще, вахи (ваххабиты.— "Власть") уходят легко, а то не сидели бы мы тут.
— А войска тут где-нибудь есть?
Командир снова усмехнулся:
— Вот мы тут и есть все войска. Когда бомбить начинают, о нас никто не думает.
Это была странная война. Гантамировцы и наступали, и обороняли себя сами. Позже знакомый армейский офицер объяснил мне, в чем дело: "У нас задача — минимизировать потери. За большие потери погоны слетают. А чеченцы, хоть и профедеральные, в нашу статистику не попадают. К тому же "чехи" с "чехами" воюют по-другому, чем с нами. Они хоть и враги, а думают о кровной мести, о каких-то родственниках общих, ну и так далее. В общем, мочилова такого не допускают между собой. Нам от этого только польза: наши солдаты целы, а позиции потихоньку завоевываются".
А в тот день я спросила Гантамирова: "Это что, такая война? А где армия, танки?" Он ответил философски: "Война бывает разной". И добавил: "Не обтесались еще, четкого взаимодействия нет". Хотя к Гантамирову уже тогда был прикреплен полковник-федерал. Звали его Александр Павлович, кажется. Помню, Александр Павлович очень не хотел брать нас с собой из Моздока в Старую Сунжу, но Гантамиров вступился, и мы поехали. Еще полковнику не нравилось, когда за ужином Гантамиров начинал давать интервью. Но в целом они ладили. Наверное, функции Александра Павловича заключались не только в присмотре, как бы чего Гантамиров лишнего журналистам не сказал. Возможно, в его задачи входила и координация действий ополченцев и командования. Но в день взятия Грозного я этого взаимодействия не видела.
"У нас работа лучше пошла, когда эти офицеры появились"
А вот спустя четыре года было уже иначе. Через несколько дней после смерти Ахмата Кадырова я попала в чеченские батальоны спецназначения "Восток" и "Запад". К обоим подразделениям прикреплены русские полковники из Ханкалы.
Эти полковники здесь как свои. Едят вместе с чеченцами, спят в одних казармах, в бой тоже идут вместе. Потом, после боя, полковники докладывают руководству в Ханкалу, как все было. Иногда из боев не возвращаются. Так было с одним из них, полковником Владиславом Посадским. Чеченцы его вспоминают как своего. И даже мстят за него, как за своего.
"У этих офицеров задача одна — обеспечивать наше взаимодействие с федеральными подразделениями,— объяснял мне замкомандира батальона 'Запад' Бислан Элиханов.— К примеру, пришла нам оперативка, что где-то обнаружен отряд, и мы не теряем времени на созвон с командованием, а сразу выдвигаемся. Потому что с нами здесь все время этот офицер, человек из Ханкалы, и он в курсе всего. Он все время и держит связь с командованием, и, если мы попали в переделку, его задача — запросить огневую поддержку, или вертолеты, или людей. По-моему, это правильно придумали. У нас работа лучше пошла, когда эти офицеры появились. Просто теперь не надо каждому, на кого ты выйдешь в Ханкале, объяснять, кто ты такой и что тебе нужно".
Практика внедрения армейских офицеров в чеченские подразделения официально существует уже год, но только в двух спецбатальонах. Может быть, потому, что эти батальоны дают 80% результата работы всей группировки на Северном Кавказе (это признают даже в Ханкале), и было решено, что такая практика — самая правильная.
Только офицер-федерал, прикомандированный к чеченцам,— это одно, а офицер Минобороны, прикомандированный к внутренним войскам,— совсем другое.
"Мы между собой как армии разных государств"
2 марта 2000 года в Ханкале стало известно о расстреле колонны сергиевопосадского ОМОНа. Я сама слышала, как полковник МВД, матерясь по аппарату спецсвязи, выспрашивал у кого-то подробности происшедшего, а потом, уже не матерясь, докладывал по тому же аппарату, что колонна попала под обстрел боевиков, что свердловский ОМОН пришел ей на помощь, но немного опоздал, что потери велики: 19 "двухсотых" (убитых) и больше полусотни "трехсотых" (раненых). Нам подробно рассказывали, как все произошло, рисовали карту местности и показывали, как шла колонна, откуда появились боевики и начали обстрел колонны, как свердловцы с поста заметили бой и открыли огонь. Мы были уверены, что именно так все и было. У нас же была информация из первых рук!
А через месяц по Ханкале поползли упорные слухи о том, что сергиевопосадцев убили свои. Что боевиков не было вообще. Мы не верили. Но наши знакомые в погонах, которые в день расстрела рисовали карты, теперь отмалчивались. Значит, они тоже узнали о том, что свои расстреляли своих, а в первые дни после трагедии они об этом не знали. Армейские майоры и полковники не знали о том, что на самом деле произошло в нескольких километрах от места их дислокации.
С одним из этих майоров (сейчас он уже подполковник) я поддерживаю отношения и сегодня. Я позвонила ему спросить, что он думает о внедрении армейцев во внутренние войска. "Если бы это произошло тогда, в 2000-м, можно было бы избежать расстрела сергиевопосадского ОМОНа?" — спросила я.
"Никакие реформы тут не помогут,— услышала я в ответ.— Пока в Чечне присутствуют разные ведомства, координация и четкое взаимодействие невозможны. Только если в этой зоне присутствует, скажем, Минобороны и никого больше, только тогда будет порядок. МВД? Можно и МВД, но тоже — исключительно МВД. Никогда мы не ладили с ментами, понимаешь? Когда этот ОМОН раздолбали, мы же все были уверены, что там боевики, но ни один вертолет туда не вышел. Почему? Ну, во-первых, потому, что связи у них с нами не было. Во-вторых, думали, что сами справятся. Ну а если бы там наши, армейцы, были, вертолеты пошли бы сразу.
В армии еще терпят вэвэшников. Просто армия всегда идет первой, у нас всегда больше всего потерь. А вэвэшники следом идут, им меньше достается, хотя звания все одинаково получают. Но ментов мы просто на дух не переносим. Потому что наши солдаты отбивают села, в крови захлебываются, вэвэшники подчищают за нами эти села, а менты просто идут не воевать и какой-то там долг выполнять, а наживаться. Выгребают из домов все, что там есть: холодильники, телевизоры, видео. А потом все говорят, что в армии воры и мародеры. В МВД любой капитан имеет все, а в армии даже полковники сидят на бобах. Генералы наши, конечно, зарабатывают, толкают технику, оружие, а потом списывают на боевые потери. А рядовые офицеры не имеют ничего. У ментов по-другому. У них даже прапора имеют все, что хотят.
Поэтому о каком взаимодействии можно говорить? Если где колонну ментов обстреляли, наши говорят: так им и надо, нажрались и поперли, забыв, куда едут. Если у нас потери, менты тоже не особенно расстраиваются. Мы между собой как армии разных государств. То же самое ФСБ и ГРУ, например. Друг друга не любят, особенно не сотрудничают, потому что победы делить никто не хочет. Поэтому раздрай такой. И один офицер ГРУ, засланный в подразделение ФСБ, ничего не решит, так же как и армеец у вэвэшников или ментов. Тут на более высоком уровне решать надо. Повторяю, если хотят порядка в Чечне, не объединять группировку надо, а разъединять и замыкать все на одном ведомстве. Чтобы все были заодно, потому что в случае чего погоны со всех сразу полетят: и с капитанов, и с генералов".
К чему приводит плохая координация
31 декабря 1994 года — 2 января 1995 года во время штурма Грозного в ходе уличных боев продвигавшиеся по параллельным улицам колонны Минобороны и МВД не имели единого командования и связи, а потому периодически обстреливали друг друга. Расследование не проводилось.
17 января 1996 года при штурме дагестанского села Первомайское, захваченного боевиками Салмана Радуева, по рассказам участников операции, российские вертолеты из-за несогласованности действий несколько раз открывали огонь по бойцам СОБРа, "Витязя" и ОМОНа. Расследование не проводилось.
18 января 1996 года после окончания операции в Первомайском солдат срочной службы случайным выстрелом из БМП убил двух офицеров ФСБ. О расследовании не сообщалось.
8 августа 1999 года во время налета российской авиации внутренних войск на позиции боевиков у селения Годобери в Дагестане из-за ошибки наводчика удар был нанесен по грузовику с сотрудниками Ботлихского РОВД. Погибли четверо милиционеров, 17 получили ранения. О расследовании не сообщалось.
10 сентября 1999 года во время боев в Новолакском районе Дагестана со вторгшимися туда отрядами Шамиля Басаева и Хаттаба армавирский отряд спецназа МВД в ходе отступления на подходе к расположению российских войск попал под обстрел штурмовиков. Погибли 34 военнослужащих. Расследование показало, что командование внутренних войск не предупредило летчиков о движении отряда, и те приняли спецназ за боевиков. 6 октября 1999 года против отдавшего приказ открыть огонь генерал-майора Николая Черкашенко возбуждено уголовное дело по статье "Ненадлежащее исполнение служебных обязанностей, приведшее к гибели людей". 6 октября 2000 года дело закрыто в связи с амнистией в честь 55-летия Победы.
2 марта 2000 года при подъезде к Грозному на блокпосту в селе Подгорное сводный отряд милиции Свердловской области расстрелял колонну с омоновцами из Сергиева Посада, приняв их за переодетых боевиков. 19 человек были убиты, 54 ранены. Обвинения в преступной халатности были предъявлены генерал-майору Борису Фадееву, который должен был сопровождать колонну, и руководителю группы управления ОГВ от МВД в Чечне Михаилу Левченко. 22 марта 2003 года Старопромысловский суд Грозного оправдал обоих. Генпрокуратура обжаловала приговор. 20 февраля 2004 года райсуд Моздока приговорил офицеров к четырем годам лишения свободы и амнистировал. 25 апреля Верховный суд Северной Осетии отменил приговор, направив дело на новое рассмотрение.
30 августа 2000 года на трассе Гудермес--Грозный офицер спецназа Минюста из пулемета обстрелял армейский "УАЗ", пытавшийся обогнать колонну военной техники. Ранения получили сидевшие в "УАЗе" сотрудник Главного управления угрозыска МВД полковник Василий Гвоздев и первый замначальника оперативной группы органов и подразделений МВД в Чечне полковник Александр Синопальников. В отношении стрелявшего возбуждено уголовное дело, на допросе он показал, что выполнял приказ командования стрелять на поражение по любой машине, обгоняющей автоколонну. О ходе следствия не сообщалось.
В ночь на 6 июля 2004 года в Веденском районе Чечни на окраине высокогорного селения Ца-Ведено два спецподразделения Минобороны, проводивших разведывательно-поисковые мероприятия в лесу, из-за несогласованности действий командования вступили в перестрелку. Погиб солдат-срочник, несколько военных получили ранения. Проводится служебное расследование.
Кто руководил боевыми действиями в Чечне
Минобороны (1994-1996)
Общее руководство операцией по восстановлению конституционного порядка в Чечне:
командующий войсками Северо-Кавказского военного округа (СКВО) генерал-полковник Алексей Митюхин — с 11 декабря 1994;
генерал-лейтенант Анатолий Квашнин — с 1 февраля 1995.
Руководство объединенной группировкой войск в Чечне (ОГВ, создана 21 декабря 1994), подчиненной командующему СКВО:
генерал-лейтенант Анатолий Квашнин — с 21 декабря 1994;
генерал-полковник Анатолий Куликов — с 1 февраля 1995;
генерал-лейтенант Анатолий Романов — с 5 июля 1995;
генерал-лейтенант Анатолий Шкирко — с 12 октября 1995;
генерал-лейтенант Вячеслав Тихомиров — с 3 января 1996.
МВД (1996-1999)
Общее руководство:
главком внутренних войск генерал-лейтенант Анатолий Шкирко — с 31 августа 1996;
генерал-полковник Леонтий Шевцов — с 10 августа 1997;
генерал-полковник Павел Маслов — с 1 мая 1998;
генерал-полковник Вячеслав Овчинников — с 6 апреля 1999.
Руководство ОГВ:
генерал-лейтенант Вячеслав Тихомиров — до 17 марта 1997, когда объединенная группировка была упразднена.
Минобороны (1999-2001)
Общее руководство и руководство воссозданной ОГВ:
генерал-полковник Виктор Казанцев — с 16 августа 1999;
генерал-полковник Геннадий Трошев — с 31 мая 2000.
Руководство ОГВ:
генерал-лейтенант Валерий Баранов — с 14 июля 2000.
ФСБ (2001-2003)
Общее руководство (перешло к региональному оперативному штабу, РОШ):
замдиректора ФСБ вице-адмирал Герман Угрюмов — с 22 января 2001;
генерал-лейтенант ФСБ Анатолий Ежков — с 25 июня 2001.
Руководство ОГВ:
генерал-лейтенант Владимир Молтенской — с 5 октября 2001;
генерал-лейтенант Сергей Макаров — с 19 октября 2002.
МВД (2003-2004)
Руководство РОШ (во главе штаба стоит заместитель министра внутренних дел России):
генерал-полковник Михаил Паньков — с 1 июля 2003;
контр-адмирал Юрий Мальцев — с 29 июля 2003.
Руководство ОГВ:
генерал-лейтенант Валерий Баранов — с 29 августа 2003;
генерал-лейтенант Вячеслав Дадонов — с 4 июня 2004 (временный исполняющий обязанности командующего ОГВ).