В пятницу президент России Владимир Путин в городе-курорте Геленджике провел заседание президиума Госсовета, посвященное горящей теме — туризму и отдыху в Российской Федерации. Вместе с ними на совещании отдыхал специальный корреспондент Ъ АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ.
Перед началом работы губернаторы, члены нового состава президиума Госсовета, стоя в фойе санатория "Красная Талка" (так называется река в Ивановской области, сам санаторий принадлежит "Газпрому"), рассказывали о том, как они видят перспективы развития туризма и санаторно-курортного лечения у себя в регионах. Меня заинтересовала позиция президента Ингушетии Мурата Зязикова. Не так давно он сам, а затем и крупнейший город Ингушетии Назрань пережили покушение террористов. Как же он собирается развивать у себя туризм?
— Да, покушение было,— сказал Мурат Зязиков.— Это были международные террористы. И все равно я ни на секунду не потерял чувство хозяина.
— Вы считаете, что можете говорить о развитии туризма в республике, где происходят покушения, где было столько похищений людей? — спросил я.
— При мне похищений не было,— сказал Мурат Зязиков.— У нас в республике "фестивалить" не будут.
— То есть при вас будут только покушения?
— С моим приходом, хочу вам сказать, произошли уже некоторые позитивные события,— терпеливо сказал Мурат Зязиков.— Так, с появлением нового президента Ингушетии в республике увеличилась рождаемость.
— Как вам это удалось?
— Не хотелось бы уточнять.
— А к вопросу многоженства вы как относитесь? Не будет ли это способствовать притоку туристов?
— Я не против. Обещал кое-кому не говорить вслух эту поговорку, но вам скажу: "Если в доме две жены, то во дворе собака не нужна".
— Было при вас сделано еще что-нибудь позитивное?
— Увеличили рабочие места для молодых, но недостаточно. Туризм в этом может помочь. Я своим примером стараюсь развивать туризм. Отдыхаю у нас в Джейрахском районе. И ряд немцев там тоже отдыхает, поблизости от меня.
— Полк внутренних войск помогает вам чувствовать себя в безопасности на отдыхе?
— Он не мешает.
Рядом стоял еще один новый член президиума Госсовета, губернатор Хакасии Алексей Лебедь.
— А вам что мешает развивать туризм? — спросил я его.
— Ну вы только посмотрите! — воскликнул господин Лебедь.— Будем на президиуме говорить о туризме, а его в результате каких-то реформ взяли и приткнули к физкультуре. Это же уже было! Зачем повторяться?
Господин Лебедь не хочет повторяться. Поэтому в Хакасии построена эксклюзивная этническая хакасская деревня. В ней есть все, что нужно человеку, чтобы почувствовать себя в Хакасии.
— Но это же какая-то потемкинская деревня! — удивился я.— У вас что, настоящих хакасских деревень нет?
— Да есть,— поморщился господин Лебедь.— Но не факт, что туристы туда поедут. Они же свои деньги тратят. Хотят, чтобы все было красиво. Вот мы и создаем привлекательность. Скоро выпустим путеводитель по Хакасии...
— А раньше не было, что ли?
— Конечно, не было. Откуда бы он взялся?
— Не логичнее ли, вместо того чтобы строить деревни, развивать экстремальные виды отдыха? Охоту, рафтинг? У вас же все это есть.
— Есть,— согласился Алексей Лебедь.— Многое мешает развивать. Знаете, эта излишняя бережливость к животным... Не так все просто. И по рекам сплавляются отдельные фанатики. Они тоже портят все дело: тонут постоянно. На время после этого успокаиваются, а потом все сначала. А вообще-то все будем развивать. Преград нет! Я ведь уже восьмой год работаю.
— Ну конечно! Скоро можно будет расслабиться.
— Нет, что вы! — улыбнулся Алексей Лебедь.— Еще года четыре будем работать.
Тут сказали, что через пять минут подъедет Владимир Путин, и наш разговор оборвался. Хорошо, что не на самом интересном месте.
Президент ничего не стал скрывать от членов президиума, хотя мог бы, наверное, и поберечь их нервы. Но нет. Они узнали, что в туристической отрасли преобладает монополизм.
— Отсюда достаточно скудный сервис, дорогие путевки. В результате людям просто негде отдохнуть в своей собственной стране, получается,— сообщил Владимир Путин.— Люди ездят по одним и тем же маршрутам, им просто некуда тратить деньги.
Председателем рабочей группы президиума Госсовета по подготовке этого вопроса был губернатор Краснодарского края Александр Ткачев. Он доложил президенту, что в этом году будет оздоровлен один миллион россиян.
— Это льготники, социально незащищенные слои населения,— пояснил он.
И это в то время, когда по всей стране развернулась бескомпромиссная борьба против этих льгот! Правда, губернатор тут же попросил выделить на эту борьбу побольше денег.
— Я не понял: мы должны оздоравливать людей или помогать им экономически? — спросил Александра Ткачева Владимир Путин.
— И то, и другое,— немедленно ответил губернатор.
— Вот у вас сколько людей заняты в сельском хозяйстве? — спросил президент.
Губернатор вопросительно посмотрел на президента. Он очень боялся подвоха.
— Ну, вы сказали, что полтора миллиона в туристической сфере...— приободрил его президент.
— Да,— подтвердил губернатор.— Это если считать вместе с друзьями и детьми. А так 500 тысяч.
— А в сельском хозяйстве?
— И там полтора миллиона.
Так и хотелось уточнить: чистыми? Но президент не уточнял. Осталось загадкой, к чему он вообще вел этот разговор.
Александр Ткачев между тем хорошо знал, к чему клонил. Он уверенно продолжил:
— Теперь что касается рекламы. Вот вы часто ездите по Москве и видите, как активно, агрессивно идет реклама Турции. Туда едут, к сожалению, люди. Или Тунис, например. Мы раньше думали, что туда вообще не надо ездить: страна-то уж больно отсталая. Но усилия такие рекламные не проходят даром: и туда поехали. Мы из бюджета края тоже выделили деньги, один миллион долларов, на раскрутку наших курортов. Но разве можно сравнивать! Надо как-то повлиять на турок,— сказал Александр Ткачев Владимиру Путину.
Кроме того, он предложил повлиять на российских детей.
— Надо переносить каникулы с июня на сентябрь,— сказал губернатор.— У нас солнце еще светит, все работает, все есть, а детей нет! А может, лучше не переносить, а продлить еще на месяц? Я, кстати, благодаря вам был в Салехарде и знаю теперь, что такое северные территории. А они там учатся!
Когда губернатор Краснодарского края предложил продлить каникулы, в зале возник сдержанный гул. Слова Александра Ткачева произвели впечатление на взрослых. Ведь многие из них когда-то были детьми. Мне, как опытному журналисту, в голову сразу пришла мысль: такие предложения ни с того ни с сего не возникают. В таких случаях только один вопрос: кому выгодно? Прежде всего детям. Неужели они и скинулись на это предложение?
Президент среагировал:
— Я, кстати, не считаю, что это абсурдная мысль. Многие страны мира имеют плавающий график детских каникул...
Это был уже какой-то заговор.
— И насчет рекламы,— продолжил президент.— Когда мы встречаемся с Александром Николаевичем Ткачевым, он все время нападет то на турок, то на Тунис. Тунис — это для него Карфаген. Был такой политический деятель, который говорил в конце каждого заседания, что Карфаген должен быть разрушен. Ну так нам не нужно уничтожать там. Нам надо здесь развивать.
Я посмотрел на Александра Ткачева. Он, похоже, не был согласен ни с тем, ни с другим.
Слово было предоставлено Михаилу Зурабову. Пока он говорил о том, что пора перестать держать людей на одних и тех же койках до операции и после, а период реабилитации надо переносить на курорты (то есть предложил вернуться к проверенной советской системе), за столом президиума началось нечто чрезвычайно странное. Губернатор Хакасии Алексей Лебедь достал фотоаппарат и начал лихорадочно фотографировать президента. Что за страсть вдруг овладела этим человеком? Купил новую цифровую камеру? Или подумал, что другого такого случая может и не представиться? И ведь он долго не мог остановиться, вот в чем дело. Слово уже получил министр экономического развития Герман Греф, а у Алексея Лебедя фотосессия с президентом была еще в самом разгаре. Фотожурналистами, окружавшими стол, мгновенно овладела профессиональная ревность и даже паника, и они тоже начали интенсивно снимать президента.
Тем временем Герман Греф рассказывал, что надо сделать со страной, чтобы в ней развивались туризм и санаторно-курортное лечение:
— Нам не надо ничего изобретать. Есть же мировой опыт. Что сделали страны, которые совершили скачок в этом деле? Мы уже большинство шагов в том же направлении сделали. Проведено рейтингование регионов — один менее привлекательный для туристов, другой — более... К сожалению, оказалось, что Северный Кавказ для иностранных туристов пока не очень привлекателен.
Мурат Зязиков несогласно покачал головой. Он, видимо, вспомнил про тех самых немцев, которые как-то рискнули отдохнуть поблизости от него. В прошлый раз эти люди, наверное, отдыхали, прыгая с парашютом с малайзийских башен-близнецов.
— Нужна работа двух уровней,— продолжал Герман Греф.— Мониторинг конкретных проектов и бизнес-идей. Продавать стандартный продукт тяжело. Выйти на рынок с новым — еще сложнее.
И он рассказал про американский город Хьюстон.
— Город страдал от того, что производит только так называемый нефтяной продукт.
Хьюстон, видимо, и правда страшно мучился от этого. Результатом мучений стало строительство медицинского центра, куда теперь съезжаются больные со всего мира. У нас только в Белгороде такой есть.
Герман Греф говорил до тех пор, пока его не прервал господин Путин:
— Мы, Герман Оскарович, хорошо знаем ваши подходы, поэтому неожиданными могут показаться ваши предложения о преференциях и специальных условиях инвесторам, которые собираются осваивать новые территории и строить гостиницы. Я не говорю, что это плохо, но — почему?
— Равные условия должны быть в период нормального функционирования предприятий,— пожал плечами Герман Греф.
— Но когда вам же говорили,— настаивал господин Путин,— что в некоторых отраслях есть направления деятельности, которые нуждаются в преференциях, вы отвечали, что этого быть не должно. Теперь вы говорите, что это необходимо.
Похоже, президент его заподозрил в чем-то нехорошем.
— Нет ни одной страны, которая не использовала эти механизмы,— защищался господин Греф.— Это же только на период строительства...
— А вы думаете, удастся отследить, когда у них строительство закончится? — саркастически спросил господин Путин.
— Если они инвестируют не меньше $50 млн и на срок от трех до пяти лет... удастся! — приободрил его господин Греф.
— А вы чего вообще-то хотите добиться? — недоверчиво спрашивал его президент.
— Я выступаю за создание турагентства, небольшого такого органа...— неожиданно сказал Герман Греф.
— То есть хотите откусить у Фетисова? — прямо спросил его Владимир Путин.
Герман Греф посмотрел на Вячеслава Фетисова и ничего не сказал.
Председатель Федерального агентства по физкультуре, спорту и туризму господин Фетисов сам постоял за себя. Выступление его, правда, было коротким, заняло не больше пяти минут.
— Работа идет... вот что я хотел бы доложить,— сказал он, резюмируя.
В эти пять минут вошел рассказ про поездку в Индию и про то, как сразу после того, как ему в результате административной реформы отдали туризм, в Москву знакомиться с ним приехал министр туризма Туниса. Эта история произвела сильное впечатление на Вячеслава Фетисова.
Содержательным было выступление губернатора Липецкой области Олега Королева:
— Недавно глянули: а половина побережья Хорватии принадлежит российским бизнесменам. Хорошо! Глянули — и половина побережья Крыма принадлежит нашим бизнесменам! Опять хорошо! И нам надо принимать решения по льготам для инвестиций!
Губернатор Санкт-Петербурга Валентина Матвиенко рассказывала, что нынче мало построить гостиницу, к ней надо еще привлечь внимание мировых туроператоров.
— Иначе они будут мертвыми, гостиницы,— сказала она.— И транспортные вопросы надо решать. В России нет ни одного современного пассажирского водного вокзала. Мы у себя строим, и построим обязательно. Туристические корабли приходят в грузовой порт. Стыдно, когда туристы выходят за чугунные чушки!
Какая-то уж очень недоверчивая усмешка бродила по лицу Владимира Путина. Что-то он хотел сказать, но потом все же раздумал. Что-то тут не так.
Заканчивая совещание, Владимир Путин говорил о недооцененной роли государства в развитии массового туризма и о том, что можно перенести железную дорогу.
Дело в том, что некоторые участники совещания предлагали построить новую железную дорогу до Сочи. Старая, как известно, идет в сотне метров от берега и мешает людям, которые уже приехали на море отдыхать. Кроме того, она все время разрушается, и поддерживать ее в рабочем состоянии стоит больших денег.
— Да, можно провести дорогу,— повторил президент.— Но нельзя провести дорогу в никуда.
Он, наверное, имел в виду инфраструктуру. Но получилась хорошая для этого совещания метафора.
АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ