Инвестиционное оживление во втором квартале 2021 года вполне реально, показывает Банк России в докладе о денежно-кредитной политике — бизнес, уже столкнувшись с самой высокой за последние десять лет загрузкой мощностей, активно вкладывался в их расширение. Если выход из пандемии будет быстрым, а инфляционный всплеск — разовым, как это предполагает ЦБ, 2022–2023 годы при прочих равных обещают быть для экономики лучше 2018 и 2019-го.
Фото: Анатолий Жданов, Коммерсантъ / купить фото
Фото: Анатолий Жданов, Коммерсантъ / купить фото
Опубликован доклад о денежно-кредитной политике Банка России. Напомним, этот документ ЦБ публикует в конце месяца, в котором проходит так называемое опорное заседание совета директоров и корректируется текущая версия прогноза Банка России. Основные цифры прогноза, впрочем, ЦБ публикует и комментирует в день заседания — поэтому с 2020 года интерес представляют лишь детали и акценты обоснования регулятором собственных действий. Однако августовская публикация доклада представляет больший интерес не логикой решения ЦБ о повышении ключевой ставки на 1 п. п. (см. “Ъ” от 24 июля), а наблюдениями за долгосрочными трендами — в аналитическом документе Банка России впервые есть данные, позволяющие предполагать основные послековидные экономические тенденции.
И более того — в докладе ЦБ есть основания для построения не только послековидных, но и «послеинфляционных» прогнозов. Несмотря на то что Банк России в последние недели достаточно много говорит о долгосрочных инфляционных трендах, на деле предполагается достаточно быстрый спад потребительской инфляции.
Согласно расчетам ЦБ, пик инфляционного давления придется на третий квартал 2021 года, причем период наиболее сильного прироста цен уже позади.
В самом жестком и маловероятном варианте базового сценария инфляционный пик (до 7,5% год к году с вероятностью 25%, более 6% — с вероятностью в 75%) экономика РФ проходит сейчас. Индекс потребительских цен должен стабилизоваться с медленным снижением во втором квартале 2022 года на уровне 4,2–4,4% с последующим совпадением с целью ЦБ по инфляции со второго квартала 2023 года — на практике это означает, что Банк России, несмотря на всю озабоченность возросшими инфляционными настроениями, уже в июле был уверен в том, что в 2022 год проблема повышенной инфляции не перейдет — во всяком случае, при нынешнем наборе действующих факторов.
Относительная краткосрочность инфляционного эпизода показывается и динамикой потребительской активности. Она достаточно монотонно росла с января 2021 года и по продовольственной группе товаров, и по непродовольственной, и по услугам, показав признаки стабилизации в начале июля (по непродовольственной группе — с мая—июня, это расчеты по «Сбериндексу»). В свою очередь, период повышенного роста ВВП, стимулирующего любую потребительскую активность, ЦБ также не видит слишком длительным: расчеты Банка России показывают, что выше среднего роста 2017–2019 годов он сохранится до второго квартала 2022 года, после чего некоторое очень медленное его ускорение ожидается со второго полугодия 2023 года.
Неявно предполагается, что это будет уже постковидная история — и она выглядит достаточно интересной.
В Банке России отмечают отчетливый рост инвестиционной активности, причем по большинству показателей она в конце первого полугодия 2021 года была выше, чем за весь период 2016–2020 годов. Оценка ЦБ прироста инвестиций в основной капитал во втором квартале 2021 года — 12,3% год к году (в первом квартале — 2%). Положительная инвестиционная динамика наблюдается Банком России с середины 2020 года с пиком импорта потребления машиностроительной продукции (автотранспорт, техника для строительства, производственные линии) в апреле 2021-го. При этом, отмечает ЦБ, «загрузка производственных мощностей достигла максимального показателя за последние десять лет».
Повышенная инвестактивность, даже на достаточно низких уровнях, неизбежно отразится на структуре и на темпах роста экономики в последующие два-три года — и учитывая умеренный, но рост инфраструктурных вложений госсектора, может дать интересные результаты. При этом, как показывает Банк России в докладе о ДКП, снятие моратория на банкротство с начала 2021 года, вопреки ожиданиям, не привело к резкому росту числа введенных наблюдений (этот показатель ЦБ считает показывающим реальное положение дел лучше, чем завершенные дела о несостоятельности). Постпандемическая устойчивость корпоративного сектора, по всей видимости, будет выше, чем в 2020 году,— впрочем, сейчас предсказать, когда именно наступит это постпандемическое будущее (и, в частности, определить, не наступило ли оно уже), не способны ни аналитики ЦБ, ни эпидемиологи, ни хозяйственные власти не только в России.