Наде Кольцовой три года. Три месяца назад она заболела трудноизлечимой формой анемии. Костный мозг перестал вырабатывать кровяные клетки. Три недели у нее была температура сорок из-за грибка. Она живет, пристегнутая через катетер в шее пластиковой трубкой к капельнице. Ей каждые три дня переливают тромбоциты и каждый день дают антибиотики и противогрибковый препарат кансидас. Так вот — кансидас закончился.
У Нади есть маленький стерильный пластмассовый браслет. Мама говорит:
— Надя, ты села на браслет, слезь скорее. У тебя сейчас от него синяк на попе будет.Мы разговариваем в изолированном боксе отделения гематологии Российской детской клинической больницы. На мне халат, бахилы, маска. Потому что у маленькой Нади совсем нет иммунитета. Надина мама рассказывает мне, как готовит для Нади еду в стерильной посуде, и что кукол Наде разрешают только таких, которые могут быть простерилизованы, и что воздушные шарики, которыми украшен больничный бокс, надо каждый день протирать спиртом.
А Надя рассказывает мне про Карлсона, как он ловил рыбок в аквариуме, а потом улетел, но обещал вернуться. Надя слезает с кровати, чтобы показать мне, какие барашки вышиты у нее на тапочках. И мама говорит:
— Осторожно, не наступай на хвостик.
Хвостиком они называют пластиковую трубку капельницы. Трубка длиной метра два тянется от укрепленных на металлической стойке флаконов с лекарствами, ныряет Наде под майку и заканчивается у Нади на шее под куском пластыря, где введен в вену катетер. Надя почти не замечает катетера. Это лучше, чем двадцать раз в день колоть вены на руках. Всякому входящему в бокс человеку Надя говорит вместо "здравствуй": "Не надо меня колоть".
Надина мама рассказывает, что три месяца назад стала замечать у дочки на руках и ногах беспричинные синяки. А потом однажды ехали в детский сад, и у Нади пошла кровь носом. А потом все очень быстро развивалось: высокая температура, больница в Хабаровске (они из Хабаровска), состояние тяжелое, пункция, то есть проба костного мозга, которую делали толстой иглой без наркоза, потому что не было времени давать наркоз. Потом на самолет и в Москву. Надя рассказывает, что в аэропорту было интересно смотреть на самолеты и на грузовички, развозившие чемоданы. А когда самолет взлетел в облака, говорит Надя, смотреть было неинтересно, потому что облака одинаковые. А Надина мама говорит, что просто в аэропорту Хабаровска действовала еще жаропонижающая таблетка, а в воздухе опять поднялась температура и сбить температуру удалось только к Москве, поэтому девочке понравились аэропорты и не понравились облака.
Надина мама рассказывает, что, когда началось лечение, к Наде нельзя было прикоснуться, у нее все болело, и особенно больно было, когда меряют давление, а давление меряют каждый день. Два месяца девочка ничего не ела, только лежала, почти не шевелясь. И еще была сыпь.
Доктор говорит, что сыпь — это колонии грибка под кожей. Он говорит, что сыпь заметили очень быстро. Он говорит, что при такой болезни, как у Нади, в 80% случаев ребенка можно вылечить. Специальными лекарствами уничтожают иммунную систему, и месяцев через пять костный мозг начинает снова вырабатывать нормальные кровяные клетки. А эти пять месяцев надо жить в изолированном боксе под капельницей и без иммунной системы. Через капельницу каждые три дня переливают компоненты крови и антибиотики. И главное — избежать грибка. И с каждым днем вероятность заболеть грибком все больше, а в пяти месяцах 153 дня.
Надя, к сожалению, заболела грибком очень быстро. Но, к счастью, сыпь заметили в первые сутки. Благодаря этому температура под сорок держалась всего две с половиной недели. Заметили бы сыпь на вторые сутки или на третьи, температура под сорок держалась бы полгода. И еще Наде очень повезло, что от кого-то из прежних пациентов в отделении общей гематологии осталось десять флаконов противогрибкового препарата кансидас.
Доктор рассказывает, что на Надин грибок обычное лекарство дифлюкан не действует, а кансидаса больше нет. Доктор рассказывает, что если уж ребенок заболел грибком, то в эти пять месяцев, которые надо ждать, пока костный мозг станет снова вырабатывать тромбоциты и гранулациты, грибок вернется еще несколько раз, а кансидаса больше нет.
Доктор рассказывает мне, что такое трансфузионная независимость. Это начало выздоровления. Это когда тромбоцитов и гранулацитов еще очень мало в крови, но их уже не нужно переливать через два дня на третий. Это еще не скоро. А кансидаса уже нет.
Врачи и медсестры приносят Наде поиграть стерильные шприцы без иголок, пластырь, трубки от капельниц. Надя лечит своих стерильных кукол и говорит, что у нее очень красивая больница. В игрушечной больнице для кукол не бывает, наверное, перебоев с игрушечным кансидасом.
ВАЛЕРИЙ Ъ-ПАНЮШКИН