Деньги, которые лечат

Концепции устойчивого развития и финансирования прочно закрепились в обиходе политиков и финансистов и перешли в мейнстрим, но на горизонте уже виднеется новая идея, которая захватит умы через несколько лет: регенеративные финансы. Eе суть такова: инвестиции должны направляться не просто на минимизацию и предотвращение экологического или социального ущерба, а на активное исправление уже допущенных ошибок и оздоровление систем. Если идея устойчивого финансирования говорит о необходимости сделать более безопасной существующую модель капитализма, то идея регенеративных финансов предполагает ее существенные преобразования.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Термин «регенеративная экономика» был впервые предложен в 2015 году бывшим управляющим директором JP Morgan Джоном Фуллертоном, основателем организации Capital Institute. Он сформулировал восемь идей, лежащих в основе этой парадигмы. Во-первых, это взаимосвязанность человека и всего, что его окружает, в едином неразрывном целом. «Ущерб любой части целого волной докатится до всех»,— пишет он. Во-вторых, капитал не может измеряться лишь деньгами, он должен включать в себя человеческий, социальный, экологический и иные его формы. Копить деньги не имеет смысла, если теряешь все остальное. В-третьих, ключевой характеристикой организации должна стать ее адаптивность — готовность измениться и подстроиться под окружающую среду. В-четвертых, все части сообщества должны иметь равный доступ к его ресурсам и возможность вносить вклад в его благополучие. В-пятых, необходимо проявлять уважение и внимательность к местным сообществам, каждое из которых уникально и имеет длинную историю. В-шестых, инновации следует искать на границах пересечения дисциплин, сообществ и парадигм. «К примеру, одна из самых богатых взаимозависимыми формами жизни зон — марши (соленые болота), где река впадает в океан,— пишет господин Фуллертон.— В таких пограничных зонах встречаются наиболее интересные формы жизни и идеи». В-седьмых, должна быть обеспечена бесперебойная циркуляция капитала, информации и людей. Наконец, в-восьмых, необходимо всегда искать баланс и при принятии решения учитывать все факторы.

«Ранний пример регенеративных финансов — микрофинансовая программа Grameen Bank, который поддерживал капиталом группы самопомощи женщин в Азии,— пояснила "Ъ-Регенерации" замглавы по вопросам устойчивого развития Азиатской сети венчурной филантропии Комал Саху.— Эта программа показала потрясающие результаты. Процент невозврата был очень низок, и банк сумел качественно улучшить жизнь сообществ. Сейчас этому примеру следуют многие азиатские банки».

Наиболее известные работающие в этой парадигме организации занимаются вопросами сельского хозяйства и расовой дискриминации. Регенеративное сельское хозяйство (см. «На здоровой почве») — «материнская концепция» для авторов парадигмы регенеративных финансов, так как именно на его примере хорошо видны все те принципы, которые заложены в их основу. Так, работающая в США компания RFS Group финансирует создание устойчивых сельскохозяйственных кооперативов, выращивающих органическую еду для местного потребления и коллективно противостоящих большим агропромышленным конгломератам. Приоритет всегда отдается финансированию снизу, и первыми гранты и кредиты получают наиболее маргинализированные группы.

Если подобного рода сельскохозяйственные инициативы существуют во многих странах мира, то фондирование с целью исправления расовой дискриминации пока распространено преимущественно в США. К примеру, Boston Impact Initiative Fund при выделении кредитов оценивает в первую очередь то, кем была основана компания (приоритет отдается этническим меньшинствам), а также то, насколько сильно ее деятельность помогает трансформировать бедные и неблагополучные сообщества. По мнению основателей подобных фондов, таким образом они противостоят фундаментально несправедливой финансовой системе США, которая сильно затрудняет получение обычных кредитов представителями маргинализируемых групп.

Регенеративные финансы пересекаются с импакт-инвестированием, существующим на десятилетие дольше. Концепция импакт-инвестирования состоит в том, что параллельно с прибылью коммерческая деятельность должна приносить позитивный эффект для общества, по возможности решая какие-то отдельные социальные или экологические проблемы. «Евангелист» этой парадигмы Кэрол Сэнфорд выделила семь уровней погружения в парадигму импакт-инвестирования, начиная от простой заявки на то, что компания начнет более внимательно относиться к природе и обществу, и заканчивая сознательными лоббистскими усилиями, которые должны привести к установлению более справедливых законов на государственном уровне. Предпоследним шагом является переход к системе регенеративных финансов: компания меняет собственную парадигму отношений с местным сообществом, ищет способы исправления несправедливости и дискриминации и официально включает это в свою политику. Госпожа Сэнфорд утверждает, что организация Seventh Generation, где она долгое время была инвестором, сумела ежегодно увеличивать прибыль на 40–65%, следуя этим принципам. «Большинство импакт-инвесторов поднимаются по этой лестнице максимум на третий-четвертый этаж, не отдавая себе отчета в том, насколько больше еще можно сделать»,— полагает она.

Управляющий директор госкорпорации ВЭБ.РФ Михаил Алашкевич, курирующий в организации направление импакт-инвестирования, считает, что для развития этой сферы в России необходимы серьезные изменения в стратегической культуре предпринимателей. «В России такие инструменты, как проекты социального воздействия или проекты, обеспеченные регенеративными финансами, только зарождаются и могут развиться при условии некоторой регенерации самой культуры коммерческих компаний,— заметил он в беседе с "Ъ-Регенерацией".— Стратегия развития частных игроков на рынке должна быть ориентирована на максимизацию прибыли в том числе через достижение социально значимых эффектов, через создание и восстановление экологических, культурных и социальных благ для жителей территории, где они осуществляют свою деятельность. Хотя сегодня в России социальная ответственность бизнеса пока попадает в разряд благотворительности, нам не уйти от общемировых трендов, а опыт передовых стран показывает, что социальная ответственность в рамках реализации импакт-инвестиционных проектов позволяет достигать лучшего финансового результата».

Может показаться, что регенеративные финансы и регенеративная экономика — просто новые модные слова для несколько заезженных уже «устойчивых финансов» и «зеленой экономики». Немало этому поспособствовали модные бренды, которые взяли термин на вооружение. Использование такими компаниями, как Gucci или Prada, термина «регенеративные модели производства» и им подобные фактически означает то же самое, что раньше обозначал термин «устойчивые модели»: материалы для создания одежды добываются наименее вредным для окружающей среды способом. Некоторые, впрочем, идут дальше. North Face, к примеру, начала применять термин еще в 2017 году. «Для нас это обозначение того, что своими действиями мы не просто не делаем хуже, но делаем лучше»,— говорит старший управляющий в области устойчивого развития компании Кэрол Шу.

Партнер программы «Навстречу импакт-инвестициям» Любовь Шерышева считает, что в настоящий момент в российском сообществе социально ориентированных инвесторов термин «регенеративные финансы» пока мало известен. «У нас эта сфера только зарождается, инвесторы пытаются понять общие принципы и механику, обрести веру в этот сектор,— отмечает она.— Главное — что капитал находится "в поисках смысла" как в России, так и за рубежом. Во многих странах накоплен значительный уровень благосостояния, но серьезные проблемы по-прежнему не решаются: сохраняются бедность, неравенство, загрязнение окружающей среды. Для решения этих проблем появляются новые инструменты: импакт-инвестиции, "зеленые" облигации и в том числе регенеративные финансы».

Афанасий Сборов