|
Право первой пули |
 |
| Фото: AP |
Служил Гаврила террористом
Главная нестыковка заключалась в том, что именно руководству Сербии убийство эрцгерцога в конце июня 1914 года было чрезвычайно невыгодно. Буквально за две недели до покушения в Белграде произошел очередной дворцовый переворот, и международный авторитет государства упал практически до нуля. Только что закончились две балканские войны, полностью истощившие государственную казну, запасы снарядов и патронов. Совсем недавно дружественно (по балканским меркам) настроенные к сербам болгары и албанцы стали их злейшими врагами, а в присоединенной Македонии шла гражданская война. И установление хороших отношений с Австро-Венгрией было серьезной задачей государства.
После так называемой свиной войны между Австрией и Сербией — торгового конфликта, происшедшего из-за слишком высокого качества сербской свинины, которую за Дунаем покупали гораздо охотней венгерской, убытки понесли обе стороны. И как раз к началу 1914 года с обеих сторон начались попытки к увеличению солидного некогда товарообмена, и, что чрезвычайно важно, обсуждалось строительство железной дороги Вена--Салоники, которая проходила бы через сербскую территорию.
 |
| Если бы весной 1914-го престарелый император Франц Иосиф не заболел ... |
Тем не менее "Млада Босна" и своими силами провела покушение крайне профессионально. Основной боевой единицей был, как ни странно, мусульманин Мухаммед Мехмедбашич. Если бы он не испугался, а метнул в эрцгерцога лежавшую в его кармане бомбу, обвинять в покушении сербов было бы нелегко. Но выступил следующий террорист — Неделько Габринович. Немолодой эрцгерцог сумел нейтрализовать эту опасность, отбив летящую бомбу зонтиком.
И вот в действие вступает резервный вариант. Обреченного сановника привозят прямо к кафе, где Принцип, слышавший взрыв, отмечает успех покушения. Гаврила прерывает трапезу, выхватывает браунинг (а не револьвер, как писали в газетах) и двумя выстрелами в упор убивает эрцгерцога и его жену, чешскую графиню Софию Хойтек. При этом одна из пуль попадает точно в глаз дракону, вытатуированному на шее Фердинанда.
И даже если бы автомобиль эрцгерцога не свернул бы в переулок Франца Иосифа, а поехал бы куда-нибудь в другое место,— его поджидали еще четыре террориста... Так что роковой выстрел (или взрыв) все равно прозвучал бы в этот день. И все равно началась бы война.
 |
| Фото: AFP |
| ... то эрцгерцог Франц Фердинанд и его жена София Хойтек , возможно, остались бы живы |
Историки дипломатии знают и более серьезные поводы к началу войны (в частности, Марокканский кризис), которые завершились мирно. Нет, те кто "заказал" Франца Фердинанда, преследовали вполне конкретную цель: устранить этого человека из европейской политики. Слишком многое он хотел и мог в ней изменить.
В мае 1914 года престарелый император Франц Иосиф, дядя эрцгерцога, заболевает тяжелейшим воспалением легких. И вполне реальным становится восхождение на австрийский престол наследника, человека вполне определенных и в каком-то смысле революционных политических взглядов. Франц Фердинанд сделал, наконец, достоянием гласности свой план государственного переустройства Австро-Венгрии, который "положит конец многовековой приниженности славян в двуединой монархии". Государство должно было стать федерацией большинства ее народов, а не только австрийцев и венгров. В качестве цементирующих же выдвигались такие идеи, как верность Габсбургам, католичество и противопоставление себя соседям-конкурентам Германии и России. При этом отношения с историческими монархиями Европы должны были быть достаточно дружественными, но ровными.
Союзников в осуществлении этого плана Франц Фердинанд найти не смог. Подавляющее большинство сильных мира от всей души желали ему неудач. Список его недоброжелателей настолько велик, что сравним, наверное, только с аналогичным списком применительно к Саддаму Хусейну.
 |
| Фото: AFP |
| Гаврила Принцип был третьим покушавшимся на эрцгерцога; в запасе у организаторов теракта находились еще четверо |
Еще более люто эрцгерцога ненавидели венгерские дворяне, которых он хотел сделать равноправными участниками новой федерации. Человек, собиравшийся отобрать у мадьяр завоеванное во время революции 1848 года право угнетать румын, словаков и сербов, был в Будапеште форменной персоной нон грата.
Но и чешская элита по отношению к идее сильной Австро-Венгрии раскололась. Ее либеральная часть выступала уже не за усиление своих позиций внутри этой империи, а за выход из нее. Говоря о временах богемского короля Отокара Пржемысла, управлявшего и Богемией, и Австрией непосредственно перед первым Габсбургом Рудольфом, лучший друг Антанты Томаш Массарик многозначительно заметил: "Были мы до Австрии, будем и после нее". Действительно, перспектива отделить от слаборазвитой аграрной империи территорию, на которой производилось 70% всей ее промышленной продукции, 90% угля, 90% стали, 100% тяжелого вооружения, не могла не вскружить голову молодой чешской буржуазии. Поэтому богемские немцы, составлявшие как-никак 38% населения провинции и панически боявшиеся чешского национализма, надеялись не на эрцгерцога и даже не на Франца Иосифа, а на Германскую империю. Именно в Богемии действовала партия пангерманистов, настроенная и проберлински, и антикатолически.
 |
| Николай II, хотя и принял эрцгерцога незадолго до его гибели, теплых чувств к коллеге по профессии не питал, как и широкие российские массы |
Наставляя своего подчиненного, начальника австро-венгерского генштаба Конрада фон Гетцендорфа, эрцгерцог недвусмысленно предостерегал: "Если мы предпримем что-нибудь против Сербии, Россия встанет на ее сторону, и тогда мы должны будем воевать с русскими. Войны с Россией надо избегать". А вот Италия, дважды — сначала в союзе с Францией, а потом с Пруссией — наносившая удары в спину Австрийской империи, была прекрасным объектом для нападения. Австрийские генералы "выпустили бы пар", Антанта и Россия не полезли бы в конфликт между союзниками, а уж сомнений в победе Австрии над Италией в войне один на один сомневаться было смешно. Кстати, если в Белграде после известий о покушении на эрцгерцога был объявлен траур, то в Риме начались чуть ли не народные гулянья.
Впрочем, и сербская верхушка тоже не испытывала симпатии к Францу Фердинанду. Его явное предпочтение католичеству вкупе с достаточно агрессивными устремлениями на Балканах не внушало православным сербам ни малейшего оптимизма. А перспектива самой широкой автономии южных славян в рамках Австрийской империи резко снижала шансы на добровольное вхождение хорватов и боснийцев в будущую Великую Сербию.
 |
Крайне враждебно относились к идеям эрцгерцога и в Санкт-Петербурге. Ориентация на союз с Францией и постоянная борьба за влияние на Балканах не давали двум государствам шанса на мало-мальски добрососедские отношения. И хотя эрцгерцог поддерживал хорошие отношения с Александром III, найти общего языка с его сыном Николаем он не смог.
Франц Фердинанд в общем-то не любил Россию. Но незадолго до смерти он приезжал в Санкт-Петербург и пытался лично объяснить последнему Романову, что "война между Австрией и Россией закончилась бы или свержением Романовых, или свержением Габсбургов, или свержением обеих династий". Николай, естественно, отмолчался. Но не молчали российские дипломаты и военные. Находящийся, по сути дела, на французской службе министр иностранных дел Извольский делал все, чтобы спровоцировать австро-российскую войну. Тем же занимались и в военном министерстве, в частности военный атташе в Белграде Артамонов.
 |
Еще более могущественные враги эрцгерцога находились в будто бы самом дружественном для него месте Европы — Берлине. Мощное движение пангерманизма, определявшее всю внешнюю политику императора Вильгельма II, совершенно не было заинтересовано в усилении (а на самом деле и в существовании) Австрийской монархии, и уж тем более полностью лишенной германского содержания. Будущий воплотитель пангерманских идей Гитлер в "Майн кампф" зло и несправедливо отзывался о "сознательной чехизации" родной ему Австро-Венгрии: "Руководящая идея этого нового Габсбурга, в чьей семье разговаривали только по-чешски, состояла в том, что в центре Европы нужно создать славянское государство, построенное на католической основе". Далее он пишет: "После известия об убийстве эрцгерцога меня охватила тревога, не убит ли он немецкими студентами, которые захотели бы освободить немецкий народ от этого внутреннего врага". Кстати, сын эрцгерцога Максимилиан до конца своих дней (в гитлеровском концлагере Маутхаузен) придерживался именно пангерманской версии смерти родителей.
 |
| Фото: AP |
| Вильгельм II холодно отнесся к плану Франца Фердинанда начать войну с Италией, а окружение германского императора и вовсе мечтало об исчезновении Австрийской монархии с политической карты мира |
Увы, список недоброжелателей Франца Фердинанда не исчерпывался официальными лицами. Итальянские террористы, анархисты, уже убившие тетю эрцгерцога — жену Франца Иосифа, и его коллегу, собственного короля Умберто, тоже испытывали к наследнику австрийского престола ярко выраженную антипатию. Они готовились к покушению сами и помогали сербским друзьям. Балканский корреспондент газеты "Киевская мысль" Лев Троцкий отмечал "карбонарский" характер боснийского террористического подполья, печатный орган "Черной руки" назывался "Пьемонт", а название "Млада Босна" было просто заимствовано у дедушки европейского террора Джузеппе Мадзини, чья "Молодая Италия" много лет сражалась против австрийских интересов.
Смешно, но когда Мадзини создал тайную республиканскую организацию "Священная фаланга", ее официальным лозунгом он провозгласил "Долой Австрию", после чего итальянские власти перестали преследовать подпольщиков.
Но убили эрцгерцога все-таки боевики из "Млады Босны". А кто, собственно говоря, они были такие, что приказы вышестоящей, казалось бы, "Черной руки" могли просто не замечать? Главный идеолог "Млады Босны" Владимир Гачинович был достаточно убежденным социалистом, читал Бакунина, Кропоткина и Нечаева, неоднократно встречался с видными членами РСДРП Карлом Радеком, Львом Троцким, Юлием Мартовым. И заказ на убийство эрцгерцога вполне мог прийти в "Младу Босну" и помимо "Черной руки" — по социал-демократическим каналам. Ведь Ленин буквально мечтал, чтобы "Николаша и Франц Иосиф доставили нам (большевикам.—"Деньги") такое удовольствие, как война между Австрией и Россией". Так что не исключено, что социал-демократические гуру подталкивали младобоснийцев к ускорению пожара мировой революции. В благодарность за помощь в этом нужном деле Ильич не слишком обоснованно отметил освободительную войну Сербии в общем неприглядном фоне кровавой империалистической бойни. А в 1937 году Радек попытался что-то рассказать о сараевском убийстве, но выбрал уж больно неподходящее для этого место — зал суда над собой. Сталинские юристы резонно рассудили, что "троцкистская собака" просто хочет затянуть процесс и, к сожалению, не дали ему отклониться от темы вредительства и шпионажа.
И австрийские, и сербские расследователи сараевского покушения сделали все, чтобы скрыть малейшие проблески правды. К 1918 году в могилу по разным причинам сошли все непосредственные участники события — Принцип, Габринович (умерли в тюрьме), Дмитриевич (расстрелян французами), Гачинович (умер от неизвестной болезни). А год спустя бесследно исчез катер, перевозивший из Вены в Белград по Дунаю архивные документы, связанные с покушением. И начали гулять по книжным страницам страшные истории о поезде эрцгерцога, который вез его в Сараево при свечах, о его автомобиле, погубившем восемь своих последующих хозяев, о предсказаниях в никому не известном масонском журнале, что "он приговорен и умрет на ступенях трона". На самом деле у эрцгерцога, имеющего столько серьезных врагов, не было ни малейшего шанса выжить в тогдашней Европе, где политические убийства были самым обычным явлением на всем пространстве от Атлантики до Урала.
МАРАТ БИСЕНГАЛИЕВ, АРКАДИЙ БОРИСОВ