«Я работаю припадками»

“Ъ” спросил политиков и предпринимателей, работают ли они в период отпусков.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Кирсан Илюмжинов, предприниматель, в 1993–2010 годах глава Республики Калмыкия, в 1995–2018 годах — президент ФИДЕ:

— С 1989 года, когда я закончил МГИМО и пошел работать в российско-японское СП, я не был в отпуске ни разу. После окончания работы главой Калмыкии я пришел в администрацию оформлять увольнение. Ко мне подошла бухгалтер и протянула пачку денег. Увидев мое удивление, сказала: «Это компенсация за неиспользованный отпуск за 18 лет!»

Не то чтобы я трудоголик, мне просто всегда интересно делать свою работу. А выручало от переутомления постоянное переключение с одного дела на другое. Час-другой я занимался проблемами газификации в Калмыкии, потом час — организацией шахматного турнира или просто партией в шахматы.

Алексей Антонов, управляющий активами Algalon Capital:

— Я работаю припадками. Могу и во время отпуска по 18 часов в сутки в любой локации, хоть на пляже у бассейна. Правда, такой «отпуск» обычно приходится потом «переотдыхать». А могу, напротив, в так называемое рабочее время месяц ничего не делать и проходить какую-нибудь игру, не вставая с дивана. С коллегами при этом никаких проблем — все дела делегированы, и играем вместе.

Инвестиции — работа, при которой часто нужно ждать. Это позволяет иногда долго ничего не делать, если очень хочется. Расслабиться помогает и просто смена вида деятельности: можно отдохнуть от криптовалютных стратегий в уютной гавани китайских угольных акций, и наоборот.

Алексей Завалин, заместитель академика-секретаря Отделения сельскохозяйственных наук РАН:

— Обычно я свой отпуск провожу на подмосковной даче, люблю побыть на природе, покопаться в земле. Там у меня тепличка небольшая, растения. Но в этом году съездил с внуками в Анапу — прекрасно отдохнули две недели! Сейчас вернулся на дачу. В четверг и пятницу шли дожди, работал у компьютера, делал экспертизу на план научных исследований. Так что академические дела и в отпуске не оставляют в покое.

Иван Клабуков, директор ООО «Русские информационные технологии», сооснователь и гендиректор компании HUDWAY:

— В отпуске стараюсь не работать. Но так как рабочие вопросы лезут во все чатики, почту и через звонки — так или иначе приходится уделять время общему разбору, чтобы понять критичность моего внимания этим вопросам. Поэтому в общем плане: не работаю. И люди, понимая, что ответа от меня не будет, решают задачи и принимают решения сами. И всем это только в плюс! Но периодически поглядываю, что происходит на работе.

Тина Канделаки, генеральный продюсер телеканала «Матч ТВ»:

— Работа на ТВ — особенно спортивном — отпуска в том смысле, в каком его называют цифровым детоксом, не предполагает. Коллектив «Матч ТВ» является единым организмом, у нас нет одного человека, единолично принимающего решения. Я отношусь к тому типу начальников, которым важно посоветоваться с коллегами и вместе найти оптимальный путь решения задачи. Я постоянно вовлекаю сотрудников в процессы управления, поэтому они не боятся брать на себя ответственность за то или иное решение. А я не боюсь делегировать им полномочия на период отдыха.

Владислав Кочетков, президент—председатель правления АО «Инвестиционный холдинг ФИНАМ»:

– Да, безусловно. Тем более, что дистанционные форматы работы за последние полтора года стали общепринятыми, поэтому работа в отпуске неизбежна. Одно-два дистанционных совещания в день, плюс проверка почты, ключевых документов. Так что у меня получается две трети времени — отпуск, треть — работа. И это нормально, ибо от отпуска быстро устаешь.

У меня, так сказать, «синдром третьего дня», когда первый-второй день полноценно отдыхаю, а на третий день уже начинаю волноваться, что в офисе происходит, особенно если никто не звонит. Можно почувствовать себя даже в какой-то момент ненужным. И берешь телефон, ноутбук, открываешь рабочую почту и начинаешь возвращаться в процесс.

Дмитрий Мариничев, предприниматель, интернет-омбудсмен:

– Всегда. У меня не было и нет такой работы, чтобы пришел, выполнил и — до свидания, отстрелялся. Я всегда нахожусь в некоем диапазоне действий, отношений, который определяет для меня работу как образ жизни и не более того. Работа может возникнуть в любой момент, и непонятно, когда работаешь, а когда отдыхаешь. Ведь можно и на работе даже сидеть и ничего не делать.

Да, есть некоторые рабочие задачи, которые можно отнести к некой операционной текущей деятельности, подпадающие под «работу». Даже можно предположить, что во время отпуска или выходных я стараюсь их не делать. Но здесь это, как образ жизни крестьянина, к примеру. У него нет рабочих дней, есть задачи, когда сажать, сеять, пахать. И много зависит не от него, а от погоды, например. У меня то же самое. Любой человек схожего состояния время от времени гоняет мысли по работе, то есть все же «работает». Поэтому для меня работа — это образ жизни, а не фигура речи.

Инна Святенко, председатель комитета Совета федерации по социальной политике:

— У меня как раз сейчас заканчивается краткосрочный отпуск — я три будних дня и выходные провела с семьей, и очень этому рада. А более длительных отпусков у меня не бывает, работа занимает большую часть времени. И так уже много лет подряд.