Самовыдвижение средней тяжести

14 августа окружные избирательные комиссии завершают проверку подписей в поддержку кандидатов, баллотирующихся в Госдуму в порядке самовыдвижения. По предварительным данным, из 174 человек этот барьер преодолевают всего десять. Как показала нынешняя кампания, для кандидатов, которые хотят попасть в бюллетень без партийной помощи, сбор подписей оборачивается многомиллионными тратами. Заручиться народной поддержкой можно и с несколькими тысячами рублей в кармане, но эти автографы едва ли примет избирком. “Ъ” рассказывает об особенностях сбора подписей избирателей.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

По закону для регистрации самовыдвиженцу нужно собрать в свою поддержку подписи 3% избирателей соответствующего одномандатного округа, но не менее 3 тыс. штук. Минимальный барьер установлен в малонаселенных Ненецком и Чукотском автономных округах, максимальный — 22,4 тыс. подписей — в Астраханской области. В среднем кандидату нужно 14,5 тыс. автографов.

Избирательная комиссия выборочно проверяет 20% подписей на подлинность.

Если более 5% из них оказываются недостоверными (внесены одной рукой или данные не совпадают с базами избирателей), то изучают еще 15%. Кандидата регистрируют, если брак в итоге не превышает 5% выборки. Чтобы перестраховаться, самовыдвиженцам разрешено собирать автографы с небольшим запасом — плюс 5% от необходимого количества. В абсолютных цифрах самовыдвиженцу, например, в московском Центральном округе №208 (473,4 тыс. избирателей) нужно предоставить в комиссию от 14,2 тыс. до 14,9 тыс. подписей, а бракованными могут оказаться не более 248 из них.

С прошлых думских выборов 2016 года подписной барьер не изменился. В 2007-м и 2011 году самовыдвиженцев не было, депутатов выбирали только по партспискам. А вот в 2003-м попасть на выборы было значительно проще: по закону требовались подписи только 1% избирателей округа при 25% допустимого брака и 25% «запасных». То есть в том же Центральном округе (если брать его современные границы и численность избирателей) достаточно было собрать от 4,7 тыс. до 5,9 тыс. подписей, а допустимый брак достигал 414 штук. Кроме того, существовал избирательный залог — вместо сбора подписей кандидат мог принести в избирком 900 тыс. руб. (примерно $30 тыс. по тогдашнему курсу).

В таких условиях на выборы в Госдуму—2003 в 225 округах были зарегистрированы 667 самовыдвиженцев (кое-где их было даже больше, чем партийных кандидатов), и 68 из них одержали победу. В 2016 году после возвращения смешанной системы выборов, увеличения подписного барьера и отмены залога (в 2009-м он был упразднен на выборах всех уровней) из 304 самовыдвиженцев регистрацию прошли уже только 23, а избрался всего один — депутат четырех созывов от «Единой России» Владислав Резник. В 2021 году число желающих попробовать свои силы упало до 174, собрать подписной минимум, по подсчетам “Ъ”, удалось 20 из них, а пройти регистрацию — пока только десяти.

Классификация видов

Подавляющее большинство самовыдвиженцев — люди бедные и совсем не известные избирателю. Многие из них даже и не пытаются собирать подписи. Среди таких можно выделить:

• активистов разного уровня (баллотируются из «спортивного интереса» или ради возможности лишний раз публично заявить о себе),
• политических фриков и прочих эпатажных персонажей,
• кандидатов-идеалистов (в основном это пенсионеры),
• а также тех, кто просто тешит свое самолюбие (такие непременно акцентируют факт выдвижения в соцсетях).

Немногочисленных самовыдвиженцев, которые действительно имеют ресурсы для сбора подписей (узнаваемость, деньги, единомышленников), можно поделить на «административных кандидатов», баллотирующихся с одобрения власти (в их округах либо вовсе нет оппонентов из «Единой России», либо есть, но заведомо слабые), и тех, кто идет без ее согласия. К первым, например, относятся упомянутый депутат Госдумы Владислав Резник, снова выдвинувшийся по Адыгейскому округу, актер Дмитрий Певцов, телеэрудит Анатолий Вассерман, поисковик Олег Леонов, крымский и марийский депутаты Леонид Бабашов и Владимир Кожанов. Ко вторым — сын арестованного хабаровского экс-губернатора Сергея Фургала Антон, челябинский депутат Госдумы Андрей Барышев, экс-сенаторы от Севастополя и Иркутской области Ольга Тимофеева и Виталий Шуба, столичные общественники Роман Юнеман и Анастасия Брюханова.

Наконец, отдельная группа — кандидаты, использующие думскую кампанию для параллельного сбора подписей на выборы калибром поменьше.

Например, экс-депутат Госдумы Роман Худяков одновременно с думскими выборами выдвинулся на довыборы в Мосгордуму, а депутат Красноярского горсовета Иван Серебряков — в краевой парламент.

Подписная арифметика

Координатор поисково-спасательного отряда «Лиза Алерт» Олег Леонов, баллотирующийся по Центральному округу Москвы, называет подписную кампанию «технологичным процессом». «Изначально я рассчитывал нанять 450 сборщиков, каждый из которых должен был собирать по три подписи в день. Однако и сборщиков набралось меньше — около 400, и темпы оказались ниже из-за жары и "ковида" — 2,7 подписи в день. В итоге в запланированные две недели мы не уложились. С учетом добора на отбраковку процесс растянулся на месяц»,— говорит господин Леонов. Всего он собрал более 23 тыс. автографов.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

За одну подпись, полученную на уличном пикете, сборщик получал 500 руб., во время поквартирного обхода — 300 руб. «Обход надежнее, он дает качественные подписи, и основную часть мы набрали именно на нем, — рассказывает кандидат. — Куда сложнее взять хорошую подпись на улице, то есть остановить человека на бегу, упросить его аккуратненько все заполнить. Поэтому и оплата на улице почти в два раза выше».

Олег Леонов говорит, что заплатил только за те подписи, которые были сданы в избирком: «Мы долго обучали сборщиков, подробно им разжевывали: если вы видите, что подпись не соответствует конкретным параметрам, можете на нее не рассчитывать».

Стоимость полевой работы и агитационных материалов он оценивает в 5 млн руб.

Отдельная статья расходов, по его словам, — штат проверяющих, порядка 50 человек. Кандидат уверяет, что подписной барьер для него проблемой не стал: «Я более 10 лет занимался агентскими сетями, моим основным каналом продаж были именно подомовые обходы. Я эту технологию знаю досконально: как попасть в подъезд, как открыть дверь в квартиру и прочее».

Аналогичную по масштабам кампанию провел в Костромском округе №107 (16,4–17,2 тыс. подписей) бывший депутат областного и городского парламентов Михаил Долматов. Он говорит, что собрал почти 33 тыс. автографов, апеллируя к общественному запросу на беспартийных представителей в Госдуме: «Ведь беспартийного населения у нас большинство, людям импонирует независимость».

По словам господина Долматова, в его штабе работало порядка 500 человек, около 70% — сборщики. На их зарплату ушло 4 млн руб. Как и Олег Леонов, основной акцент костромской кандидат делал на поквартирном обходе: «На улице практически нет хороших подписей, люди не ходят с паспортами, могут накарябать ужасным почерком. В основном наши волонтеры обходили дома, кое-что собирали по трудовым коллективам».

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Иначе кампанию построил общественник Роман Юнеман, выдвинувшийся в столичном Чертановском округе №210 (14,2–14,9 тыс. подписей). Его сборщики, напротив, большую часть подписей собирали на улице: «Практика показывает, что так эффективнее. Поквартирный обход хорош, например, если идет дождь». По словам господина Юнемана, в качестве «уличных» подписей он не сомневался, потому что сборщикам было запрещено принимать автографы без паспорта, и за этим даже следили «тайные покупатели»: «Мы разработали специальную систему менеджмента: все подписи оцифровываются, у людей дополнительно собираются номера телефонов (для связи в случае сомнений избиркома.— “Ъ”)».

Общественник утверждает, что работу его штаба пытались саботировать изнутри — «за руку» были пойманы около десяти сборщиков, специально вносивших недостоверные данные в подписные листы. На некоторых из них кандидат пожаловался в правоохранительные органы. Всего в сборе принимали участие более 500 человек, добывших свыше 24 тыс. автографов.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Роман Юнеман фактически превратил подписную кампанию в реалити-шоу, детально освещая в соцсетях каждый шаг и попутно собирая на нее деньги. Согласно отчетам господина Юнемана, на работу сборщиков потребовалось около 6,9 млн руб., а в целом все затраты превысили 17,9 млн руб. (включая зарплату сотрудникам штаба, агитацию, аренду офиса и прочее).

Еще больше — 21,8 млн руб. — потратила общественница Анастасия Брюханова, баллотирующаяся в московском Кунцевском округе №198 (15,2–15,9 тыс. подписей). Она тоже активно освещала кампанию в соцсетях и привлекала пожертвования. В итоге ей удалось собрать 17,7 тыс. автографов.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Внутренние резервы

Многомиллионные траты ряда самовыдвиженцев, однако, вовсе не говорят о том, что без денег подписи собрать невозможно — такие примеры тоже есть, и даже в столице. Так, оппонент Анастасии Брюхановой по Кунцевскому округу, ответственный секретарь Общественной наблюдательной комиссии Москвы Алексей Мельников уверяет, что его сборщики — порядка 200 человек — в основном работали бесплатно: «Я занимаюсь здесь общественной деятельностью уже 12 лет: начинал со студенческих объединений, возглавлял совет обучающихся, защищал десятки заключенных. Все эти люди готовы поддержать меня по первому зову».

Общественник считает, что обязательная «работа в поле» — это стереотип. Он, например, старался достичь результата «меньшими силами»: «Публичная кампания редко направлена именно на сбор подписей, она, скорее, повышает узнаваемость кандидата. Велика вероятность, что у человека, который хочет подписаться, просто нет с собой паспорта. Держать людей на улице дорого, а подписей они почти не приносят. Поэтому мы старались ходить по квартирам, задействовать свои наработанные контакты — в студенческих объединениях, в профсоюзах».

Алексей Мельников собрал порядка 18 тыс. автографов, но сказать в точности, сколько потратил на их сбор, обещает позже — когда со всеми расплатится.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Еще более экономным оказался депутат первых пяти созывов Госдумы и бывший сенатор от заксобрания Иркутской области Виталий Шуба. Опытный политик выдвинулся в Братском округе №96 (13,9–14,6 тыс. подписей) и собрал там, как он сам утверждает, порядка 20 тыс. автографов. Причем сделал это господин Шуба фактически бесплатно — поквартирным обходом «команды единомышленников» из 20 человек. «У меня широкая география знакомств. Должен похвалиться — пользуюсь уважением»,— говорит Виталий Шуба. Затраты, по его словам, повлекли только расходные материалы — бумага, защитные маски и прочее. Правда, избирком его подписи принимать не стал, потому что экс-депутат пришел сдавать их с опозданием — на две минуты позже крайнего срока.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Не хватило времени и бывшему директору башкирского телеканала БСТ Тагиру Вахитову, который баллотировался в Салаватском округе №7 (14,7–15,5 тыс. подписей). Господин Вахитов стал широко известен в прошлом году на фоне конфликта вокруг шихана Куштау — тогда медийщик уволился в знак протеста против позиции республиканских властей. Сбор подписей в свою поддержку он начал «в одиночку и с 5 тыс. руб. в кармане».

Кандидат говорит, что рассчитывал на поддержку жителей в Уфе, но за первую неделю практически ничего не собрал. Тогда он обклеил агитационными плакатами микроавтобус брата и поехал в районы, предварительно публикуя маршрут в соцсетях: «А там, куда ни приеду — везде сабантуй собирается». Господин Вахитов говорит, что за время трехнедельной поездки вокруг него образовался штаб волонтеров, и за два дня до окончания срока ему фактически удалось собрать необходимый минимум автографов. Однако заверить документы собственной подписью кандидат успел только наполовину. «Приехал в избирком за полчаса до закрытия, понадеялся на их человечность, говорю — закройте меня здесь до утра, я все подпишу. Отказались,— рассказывает Тагир Вахитов.— В первой же выборке из шести папок четыре оказались не подписанными мною».

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

«Народными силами» собирал подписи еще один самовыдвиженец, широко известный благодаря протестной волне,— Антон Фургал. Он баллотировался в Комсомольском округе №70 (15,4–16,2 тыс. подписей), где в 2016 году победил его отец, и выбрал тактику централизованного сбора в конкретных местах: «Край-то большой, очень сложно проехать по нему, обойти дома. Поэтому у нас было несколько десятков точек, каждая из которых приносила около 100 подписей в день».

В штабе господина Фургала было до 100 человек, большая часть — волонтеры. Еще около 20 человек прислала на подмогу Российская партия свободы и справедливости, симпатизирующая кандидату, говорит Антон Фургал. Она же взяла на себя сопутствующие расходы — около 1 млн руб. По словам самовыдвиженца, агитация велась в основном в соцсетях, но большой надобности в ней не было: «Мы не уговаривали людей, они сами к нам шли. Поэтому и расходы были минимальные». Всего Антон Фургал собрал порядка 19 тыс. автографов.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

На последнем рубеже

Из всех самовыдвиженцев, которые утверждают, что собрали нужное количество подписей в свою поддержку, избиркомы пока зарегистрировали десять человек. Восемь — «административные кандидаты», еще двое — столичные общественники Анастасия Брюханова и Алексей Мельников. В подписях остальных избиркомы обнаружили превышение допустимого процента брака.

Автографы проходят две ключевые проверки: графологическую и на соответствие базам данных избирателей (информацию предоставляет МВД). В первом случае эксперты должны исключить ситуацию, когда за человека расписался кто-то другой, во втором — когда человека просто выдумали.

Политтехнолог, неоднократно принимавший участие в подписных кампаниях, говорит, что обойтись без «рисовки» автографов при таких высоких требованиях к их количеству практически невозможно — затраты на «честную кампанию» превышают ее целесообразность.

«Даже у хорошо подготовленного сборщика с собственной давно "натоптанной" территорией будет 80% отказов — люди не любят политиков, не интересуются выборами, а тут к ним приходят и просят паспортные данные и подпись за какого-то неизвестного мужика,— рассказывает собеседник.— На честную кампанию нужны миллионы, если не десятки миллионов, это простая арифметика. И кто захочет их тратить, если результат не гарантирован?» При этом найти базы избирателей не составляет труда, поэтому кандидаты «охотно разбавляют настоящие автографы художествами», добавляет политтехнолог. «А потом начинается торг: мол, есть ведь и люди, которые за меня расписались, регистрируйте!»— продолжает он.

В прошлом году в законодательство были внесены поправки, призванные с этим бороться: если раньше от избирателя требовалось собственноручно внести в подписной лист только дату и подпись, а все остальные данные мог заполнять сборщик, то теперь гражданин должен самостоятельно вписывать еще и фамилию, имя и отчество. Однако самовыдвиженцы в один голос говорят, что это серьезно усложнило кампанию.

«Собрать подписи — это не проблема, но требования к оформлению совершенно адские, их надо снижать, — уверен Олег Леонов. — Каждый избиратель пишет своим уникальным почерком, и если к подписи есть вопросы, в конце концов, давайте ему позвоним, уточним». По его словам, штаб выбраковывал подписи порядка 15 раз, но все время обнаруживались новые автографы, которые приходилось убирать: «На проверке я был абсолютно уверен, что ни одну подпись у меня не забракуют — выкинули 224 штуки!». При этом самовыдвиженец согласен, что брак действительно был. «Мне говорят: вот, посмотрите, это какая цифра? И я понятия не имею, что это за закорючка»,— добавляет он.

Господин Леонов считает, что альтернативой должна стать электронная подпись, которую избиратель сможет поставить через «Госуслуги» (онлайн-сбор до 50% подписей разрешен пока только на региональных выборах): «Сейчас это бессмысленная трата ресурсов и денег». Аналогичного мнения придерживается Алексей Мельников, который предлагает вернуть избирательный залог: «Это не такие большие деньги для выборов».

«Оформить подписи очень сложно, требования не жесткие, а жестокие. Если этот институт не должен существовать, то давайте тогда в законе так и пропишем: избираться можно только от партий»,— предлагает Виталий Шуба.

С ним согласен Михаил Долматов, который недоумевает, почему эпидемия коронавируса повлияла на сроки проведения выборов, но никак не отразилась на условиях подписной кампании. «Стоило или увеличить время для сбора, или уменьшить процент нужных подписей. Люди же неохотно шли на контакт из-за вируса, даже в штабе всем приходилось соблюдать дистанцию»,— говорит он.

«Я бы предложил каждому кандидату, независимо от того, от партии он идет или нет, попробовать собрать подписи, — отмечает Антон Фургал. — Когда за тебя даже документы партия подает, ну куда это? Если кандидат ничего не делает во время кампании, то он и в Госдуме ничего делать не будет. Давай, сделай все сам, собери подписи, тогда ты будешь настоящим народным депутатом».

Андрей Прах