Из-за пандемии коронавируса мировой рынок труда потерял 200 млн человек экономически активного населения, подсчитали в Boston Consulting Group. Эти люди перестали работать как по своей воле, когда размер новых социальных пособий перегнал зарплату, так и вынужденно, когда потребовался уход за их родственниками и детьми. В результате сейчас компаниям придется повышать зарплатные предложения и совершенствовать условия труда, чтобы успешно конкурировать за соискателей, полагают аналитики. В перспективе мировой рынок труда может оказаться рынком соискателя, а не работодателя.
Фото: Reuters
Фото: Reuters
Пандемия сократила число рабочих рук на мировом рынке труда, и теперь компаниям придется столкнуться с ростом конкуренции за работников. К такому выводу пришли аналитики The Boston Consulting Group (BCG), опубликовавшие исследование под названием «Инвестиции в персонал» (.pdf).
Из него следует, что за последний год число работников в мире сократилось на 200 млн человек (на три процентных пункта).
В первую очередь, если судить по США, рынок труда покидали специалисты в возрасте 30–35 лет. Часть из них была вынуждена бросить работу, чтобы заботиться о детях или родителях, поскольку во время пандемии многие государственные социальные институты перестали работать. Другие обнаружили, что с помощью дополнительных социальных выплат, появившихся во время пандемии, могут жить, не работая, особенно если они зарабатывали мало.
Часть занятых посчитала, что в условиях пандемии работать по старым условиям невозможно, и временно ушла с рынка труда, ожидая роста зарплат или реорганизации занятости. Утверждается, что вопреки ожиданиям распространение удаленной работы само по себе не сделало занятость более комфортной: 41% опрошенных BCG работников заявили об ухудшении самочувствия за последний год, и только 23% посчитали его улучшившимся.
Чтобы успешно нанимать сотрудников в этих условиях, компаниям придется не только повышать свои зарплатные предложения, но и предлагать потенциальным соискателям социальные блага и учитывать их требования к корпоративной культуре и ценностям.
Так, до половины респондентов заявили, что откажутся от рабочего предложения, если компания не разделяет их взгляды по отношению к устойчивому развитию. Около трети опрошенных отметили, что учитывают этот фактор с самого начала процесса поиска новой работы. Компаниям придется учитывать и новые требования соискателей к организации труда, поскольку 92% респондентов заявили, что ожидают от работодателей большей гибкости в определении места работы, а 76% — в расписании рабочих часов.
Хотя BCG в первую очередь описывает американский и усредненный мировой рынки труда, некоторые из обнаруженных аналитиками трендов можно найти и в России. Так, за первое полугодие этого года уровень безработицы в РФ сократился с 5,8% до 4,8%, а число вакансий выросло как на коммерческих рекрутинговых площадках, так и в государственных службах занятости (подробнее см. “Ъ” от 16 августа). Российские соискатели, как и зарубежные, заинтересованы в гибридной занятости, при которой возможность работать из дома должна сочетаться с доступом в офис, где можно проводить встречи или работать два-три дня в неделю. Для молодых соискателей возможность удаленной занятости даже важнее наличия у компании благ соцпакета — программы медстрахования, фитнес-центра и автопарковки.
Однако если в быстром восстановлении докризисного уровня безработицы в России было мало сомнений в силу специфики национальной занятости, глобальному рынку труда в начале пандемии обещали катастрофический рост безработицы и долгосрочное падение спроса на рабочую силу. Эти сценарии не оправдались: и в США, и в странах ОЭСР безработица оказалась на пике в марте 2020 года, а после этого практически непрерывно снижалась и сейчас почти достигла докризисного уровня. Если даже в этих условиях конкуренция за работников уже выросла, как указывает BCG, то в перспективе мировой рынок труда может оказаться рынком соискателя, а не работодателя, как ожидалось ранее.