Премьера кино
Фото: Company X
Фото: Company X
Уже лет двадцать, как в мировой детективной литературе правит бал профайлер — составитель психологических портретов разыскиваемых серийных убийц. Из книги в книгу этот, как правило, эксцентричный психиатр изрекает абстрактные благоглупости о тяжелом детстве душегуба, а оперативники покорно кивают головами, прекрасно понимая, что высокие гонорары напыщенных трепачей лишь галочка в отчетах о внедрении прогрессивных методов дознания. На основе умозаключений профайлеров еще нигде и никого из упырей не ловили, а ловили только благодаря потогонной работе оперов, ну или по чистой случайности.
«Охотник за разумом» задуман как гимн профессии профайлера. Три с лишним года (1985–1989) Хагмайер (Элайджа Вуд) беседовал с трижды приговоренным к смерти и ожидающим экзекуции во флоридской тюрьме Банди (Люк Керби). Если бы Вуд и Керби были выпускниками театрального училища, обоим можно было бы поставить пятерку за овладение «Методом», как в США называют модифицированную систему Станиславского. Но вот зачем Билл беседовал с Тедом — тайна. Ну да, Банди поделился своими соображениями о парочке разыскиваемых ФБР «коллег», но эти соображения легли под сукно. Ну да, он признался еще в паре убийств, но только в надежде оттянуть казнь. Еще большая тайна — в чем смысл фильма.
По поводу «Охотника за разумом» приходится «включать моралиста», ведь фильм привязан к реальным событиям. Более смрадного изверга, чем Банди, палача по меньшей мере 36 девушек и девочек, еще поискать надо. А фильм микширует, если вообще не игнорирует его деяния: даже из трех приговоров к высшей мере упоминается только один. Так, сбежав ненадолго из тюрьмы, Банди за одну ночь с 15 на 16 января 1977 года зверски изнасиловал и убил в общежитии университета Флориды двух студенток, а еще трех изувечил. Его мерзость лишь усугубляли его обаяние, образованность и актерский дар. Взгляните на фото самоуверенного Банди, заходящего в зал суда: один в один преуспевающий адвокат. Образцовый социопат, открывший Хагмайеру великую тайну серийных убийц: они убивают, потому что им так хочется. Что, кстати, лишает работу профайлеров всякого смысла.
Никакой «схватки» между Хагмайером и Банди нет. Хагмайер в буквальном смысле слова пляшет перед клиентом, кричит петушком и сочувственно кивает головой в ответ на откровения типа «людей убивают нормальные люди». Зрителей подталкивают к сомнительному выводу, что и с такими, как Банди, надо обходиться по-человечески, что возможна эмпатия между охотником и диким зверем. И хуже примера, чем Банди, для иллюстрации этой небесспорной истины найти трудно.
Что такое эмпатия, Банди просто неведомо. Хагмайером он манипулирует так же, как манипулировал будущими жертвами: ой, девушка, у меня рука сломана, вы мне не поможете закинуть чемодан в багажник. Ну а Хагмайер, несмотря на его вселенскую славу, заработанную именно на деле Банди, ведет себя как лох, позволяя манипулировать собой ради сомнительного результата.
Самое бесстыдное в фильме — финал. Его можно — но это будет чистая демагогия — интерпретировать как «гневный протест» против смертной казни. На самом деле отвратительна не сама казнь, а ее превращение в публичное шоу: в Европе с этой практикой покончили еще до Второй мировой войны, а вот в США средневековая традиция выжила. Отвратительны обыватели, собирающиеся на рассвете вокруг тюрьмы, как на ярмарку, отвратительны их самопальные плакаты в жанре «Поджарьте Банди!». Сдается, что среди этих благонамеренных граждан немало потенциальных клиентов Хагмайера. Ну так надо лишить казнь, коли уж она сохранилась в законодательстве, ореола общественного праздника, а не лить нюни из-за того, что нелюдь Банди рыдал по дороге на электрический стул.