 |
ФОТО: ГРИГОРИЙ ТАМБУЛОВ  |
Обвиняемые
От конвойного помещения до зала заседаний метров десять. Экс-глава ЮКОСа Михаил Ходорковский каждый раз преодолевает их почти бегом в сопровождении четырех спецназовцев Минюста в камуфляже, к одному из которых он пристегнут за запястье наручниками. Их снимают лишь после того, как захлопывается дверь клетки. Спецназовцы занимают привычные места: двое по бокам клетки, еще двое, с пистолетами в кобурах, рядом с дверью.
Ходорковский садится на жесткую деревянную скамью, вынимает из мятого полиэтиленового пакета большую бутылку с питьевой водой, ученическую тетрадь и книгу по истории России в мягком переплете. Он одет просто: джинсы, черная немнущаяся рубашка с короткими рукавами, в нагрудном кармане — шариковая ручка. На ногах темные кожаные ботинки, которые, как рассказали его родители, им удалось купить с большим трудом: в тюрьме потребовали, чтобы в них не было ни единой металлической детали. И родители ходили по обувным магазинам с металлоискателем в поисках пары, которая не звенит. Они бы и наручные часы купили сыну такие, которые не звенят и не могут быть отнесены к колюще-режущим предметам, но в СИЗО отказали категорически: часы не положено никакие. Поэтому, когда Михаилу Ходорковскому нужно узнать, который час, он расталкивает дремлющего справа конвоира, и тот подносит к его глазам собственные наручные часы.
Ходорковский, находящийся под стражей уже девять месяцев, ничем не показывает, что ему в тюрьме и в судебной клетке неуютно. Он спокоен, вежлив с судьями, адвокатами и даже с прокурором.
Главу МФО МЕНАТЕП Платона Лебедева конвоиры тоже ведут по коридору бегом, пристегнутого наручником. В отличие от Михаила Ходорковского, признавшегося адвокатам, что в тюрьме он наконец-то выспался, его друг и подельник Платон Лебедев весь год, который сидит в СИЗО (он был арестован 2 июля прошлого года), жалуется на нездоровье. Он выглядит похудевшим и изможденным. Он встает со скамьи, держась одной рукой за прутья клетки, во время судебного заседания дремлет, уронив голову на решетку, а просыпаясь, отхлебывает из пластиковой бутылки самодельную простоквашу.
К судьям Лебедев всегда обращается "ваша честь", однако в адрес обвинителя Шохина нередко допускает резкие выражения. О том, как прокурор оглашает материалы дела: "Всякое разумное занятие имеет свое завершение, и только ерундой можно заниматься бесконечно". О Генпрокуратуре в целом: "Я ношу имя великого философа Платона, собрание сочинений которого, я надеюсь, не полностью утащили у меня из дома при обыске".
Платон Лебедев, известный среди репортеров тяжелым характером, тем не менее, легко находит общий язык с конвоирами, будь то дожидающийся пенсии подполковник или юный ефрейтор. Например, когда Лебедев на одном из последних заседаний суда разгадывал сканворд и у него перестала писать ручка, конвоир справа понял его с полувзгляда и взял для него ручку у сидящего неподалеку адвоката.
Третий подсудимый — Андрей Крайнов, сотрудник банка и МФО МЕНАТЕП, вместе с Михаилом Ходорковским и Платоном Лебедевым обвиняется в хищении 20% акций ОАО "Апатит". Это хмурый, заросший щетиной темноволосый мужчина лет сорока. Ходит сильно сутулясь, пряча глаза. Он находится под подпиской о невыезде и ни шагу не ступает без охранников — крепко сложенных немолодых людей с наушниками, которые передают друг другу по рации, что в процессе объявлен перерыв и надо срочно отконвоировать "клиента" в ближайший переулок, где он смог бы спокойно покурить.
Собственные ли это охранники Крайнова или их к нему приставили заинтересованные ведомства, неизвестно. Но появились они, как говорят, сразу после того, как Крайнов рассказал следователям некоторые подробности создания под контролем МЕНАТЕПа фирмы "Волна", которую он возглавил и которая под его руководством приобрела на инвестиционном конкурсе в 1994 году те самые 20% акций "Апатита". Скорее всего, у Андрея Крайнова был небогатый выбор — или сесть в тюрьму, или сдать Генпрокуратуре своих руководителей по МЕНАТЕПу Платона Лебедева и Михаила Ходорковского. Он сделал выбор, но, судя по мрачному расположению духа, остался им не очень-то доволен.
В зале суда господин Крайнов не общается ни с кем, кроме двух своих адвокатов, избегающих контактов с журналистами. Втроем они сидят на скамье лицом к судьям и во время заседания читают с ноутбука документы из дела. На вопросы суда господин Крайнов всегда отвечает односложно, тихим голосом: "Да", "Нет". Впрочем, он пообещал суду дать развернутые показания, но только в конце процесса, когда будут выслушаны все свидетели.
Судьи
"Встать, суд идет!" — командует юноша-секретарь, и из двери с надписью "Совещательная комната" выходят три молодые женщины в черных мантиях до пят с белыми воротничками: Ирина Колесникова, Елена Максимова и Елена Клинкова. На том, чтобы судей было трое, а не одна госпожа Колесникова, с самого начала принявшая разъединенные дела Платона Лебедева и Михаила Ходорковского к своему производству, настоял адвокат последнего Генрих Падва. "Трое судей — в три раза лучше, чем одна",— объяснил защитник свое решение журналистам. Все дело в том, что в феврале этого года Ирина Колесникова единолично уже вынесла обвинительный приговор за уклонение от уплаты налогов бывшему главе ООО "ЮКОС-Москва" Василию Шахновскому. Правда, она освободила его от наказания, но лишь потому, что Шахновский возместил ущерб в размере 53 млн рублей на стадии следствия. Между тем в деле Михаила Ходорковского и Платона Лебедева есть эпизоды, как две капли воды похожие на дело Шахновского. Возмещать якобы причиненный ущерб государству они не собираются, а судья Колесникова вряд ли примет решение, прямо противоположное тому, которое вынесено по делу Шахновского. Именно поэтому адвокаты настаивали, чтобы дело рассматривали трое судей.
Председательствующая по делу Ходорковского--Лебедева Ирина Колесникова хороша собой, и тяжелая мантия из грубой ткани ей совершенно не к лицу. Она блестяще владеет процессуальными тонкостями и никому не хамит, даже журналистам.
Говорят, решение о том, что дело ЮКОСа следует поручить Ирине Колесниковой, успешно справившейся с делом Шахновского, принималось в окружении президентского помощника Виктора Иванова, курирующего судебную власть. Теперь судью Колесникову целый день охраняют у дверей зала заседаний двое крепких людей в штатском, а с участниками процесса она общается вне заседания только через секретаря. Домой ее возят на внушительных размеров джипе, который выезжает из тех же ворот, что и автозак с арестантами Ходорковским и Лебедевым.
Прокурор
Когда прошлой зимой прокурор Шохин приехал на процесс над Василием Шахновским в ярко-красном шарфе, никак не подходящем к темному пальто и брюкам, я спросила: "Дмитрий Эдуардович, шарф — это талисман?" В ответ он улыбнулся и ничего не сказал. Но дело Шахновского для Шохина окончилось удачно — он сменил майорские погоны сразу на полковничьи и стал любимым обвинителем у первого зама генпрокурора Юрия Бирюкова, под началом которого находится управление по расследованию особо важных дел.
В Мещанском суде путь от кабинета прокуроров до зала, где проходят заседания по делу ЮКОСа, пролегает через длинный коридор, а это значит, что прокурору Шохину приходится по нескольку раз в день проходить мимо родственников подсудимых, адвокатов и журналистов. Он преодолевает этот путь маленькими быстрыми шажками, глядя куда-то вдаль и улыбаясь собственным мыслям. Прокурор не отвечает ни на чьи вопросы, лишь реагируя на приветствия репортеров негромким "Здрасьте".
Несмотря на маленький рост, худобу и неприметную внешность, Дмитрий Шохин — прирожденный обвинитель. Например, после оглашения обвинительного заключения обвиняемые Ходорковский и Лебедев воспользовались своим правом высказать свое отношение к этому документу и пообещали доказать свою невиновность. В ответ Дмитрий Шохин заявил: "Мне хотелось бы искренне поверить в невиновность Ходорковского и Лебедева, да вот только собранные по делу доказательства говорят об обратном, а подсудимые просто передергивают факты".
Материалы дела Шохин оглашает ровным, даже монотонным голосом. Все последние заседания Шохин целиком зачитывает уставы фирм, созданных, по мнению следствия, под руководством подсудимых (а таких фирм следователи насчитали пять десятков), их бухгалтерские и налоговые отчеты, всю переписку фирм с главами администраций районов, в которых они зарегистрированы, неизвестно кем составленные схемы, характеризующие взаимоотношения фирм с их учредителями и между собой. А в прошлый вторник, оглашая итоги оценочной экспертизы по акциям "Апатита", прокурор прочел часовой "Обзор отрасли добычи и переработки фосфатов", в котором, в частности, обсуждается проблема роста запасов апатитового концентрата в Марокко и Иордании.
Многих присутствующих на суде удивляет то, что Шохин часто перескакивает с одного эпизода обвинения на другой, не закончив первый, потом внезапно к нему возвращается, а иногда зачитывает документы, которые вроде бы вообще ни к какому эпизоду привязать невозможно. Это объясняется очень просто: материалы в тома дела подшивались не поэпизодно, а по мере того как следствие набирало очередную коробку документов из очередного юкосовского офиса или распечатывало очередной сервер.
На минувшей неделе Шохин начал зачитывать ежедневники неизвестного автора, изъятые в офисе МФО МЕНАТЕП. Звучит это примерно так: "От слова 'Роспром' идет стрелочка к слову 'ассоциации', от нее еще одна стрелочка к двум буквам R-X, а от нее к слову 'приватизация'". И так полдня. И лишь одно слово он читать не стал. Через спину подсудимого Крайнова я увидела это слово в ноутбуке его адвоката, скопировавшего материалы дела. Большими буквами в полстраницы ежедневника было начерчено и обведено в рамку: ПИВО.
Адвокаты
Их на процессе более 10 человек. Точную цифру назвать невозможно, так как многие ходят на заседания не каждый день. Они сидят в длинном ряду напротив Шохина, почти у всех на столах стоят диктофоны — идет запись каждого прокурорского слова. У некоторых есть ноутбуки, позволяющие заниматься своими делами, пока обвинитель читает очередной бухгалтерский баланс. У бригадира всех защитников на этом процессе Генриха Падвы (сами они зовут его координатором) ноутбука нет, поэтому он обычно занят чтением книги или глянцевого журнала. Изредка господин Падва поднимает голову и делает заявление. Например, после оглашения прокурором заметки в одной из деловых газет Падва сказал, что защита может принести в суд три тома таких заметок (у обвинения в деле газетных публикаций только полтома), однако в связи с устоявшейся судебной практикой лучше бы их вообще не оглашать, так как они не являются юридическим доказательством.
Ближе всех к судьям сидит адвокат Антон Дрель, которому не заснуть под монотонное чтение помогает жвачка. Но как только судья Колесникова объявляет перерыв, Дрель вскакивает и бросается к клетке — к подзащитному Ходорковскому. Через Антона Дреля Ходорковский узнает корпоративные новости и дает ему какие-то поручения, которые тот тут же бежит выполнять. За это Дрель на прошлой неделе удостоился выговора от судьи — ушел с середины заседания без спроса.
В перерыве толпа адвокатов выходит на улицу подышать свежим воздухом и уладить мелкие разногласия. До крупных пока не дошло, хотя Падва недавно намекнул в "Новой газете", что как-то многовато адвокатов на процессе, но потом от этих слов вроде бы отказался. Но и совсем сплоченной командой защитников назвать нельзя. Например, адвокаты Лебедева считают, что надо изо дня в день добиваться изменения меры пресечения в связи с состоянием здоровья, а защитники Ходорковского — что это лишь затянет процесс. Я была свидетельницей страстного спора адвоката Лебедева Владимира Краснова с адвокатом Ходорковского Падвой. Услышать мне, правда, удалось лишь одну последнюю фразу, брошенную Красновым Падве: "Вы считаете, что он совсем невиновен, а я считаю, что он абсолютно невиновен! Вот и вся разница!"
Родственники
На процесс чаще всего ходят родители Михаила Ходорковского и брат Платона Лебедева Виктор.
Борис Моисеевич Ходорковский садится напротив клетки, чтобы видеть сына поближе, и внимательно слушает все, что читает прокурор. Иногда тихо комментирует. Когда прокурор оглашал договоры купли-продажи некоей фирмы "Эльбрус", отец Ходорковского поднял голову и шепотом спросил у кого-то из репортеров: "Кто купил Эльбрус?" Потом прокурор оглашал аналогичные договоры фирмы "Даная", и Борис Ходорковский успокоенно произнес: "А, это 'Даная' купила 'Эльбрус'!" Когда прокурор час оглашал определения арбитражного суда об "отложении исков" РФФИ к различным фирмам, Ходорковский-старший, качая головой, прошептал: "Об отложении, об отложении... Наверное, институт кончал..."
Мама Михаила Ходорковского Марина Филипповна, седовласая женщина в строгом черно-белом костюме, слушает прокурора молча, но иногда уступает репортерам и комментирует процесс: "Что Басманный суд, что Мещанский — они все из одной бочки, вы понимаете? Вот сейчас обанкротят ЮКОС. А 100 тыс. работающих куда девать?"
Раз-два в неделю приезжает жена Ходорковского Инна, хрупкая кареглазая блондинка, тщательно охраняемая и избегающая контактов с посторонними. Ходорковский смотрит на супругу виновато, но видно, что он искренне рад каждому ее появлению.
А вот жена Платона Лебедева не появилась в суде ни разу: у нее на руках полуторагодовалый ребенок. Зато постоянный посетитель на процессе — его брат-близнец, абсолютно на него непохожий: плотный, с густой седой шевелюрой. В перерыве заседания он как-то предлагает Платону Лебедеву свежую газету, но тот отмахивается: "Мы же там (в 'Матросской Тишине'.— 'Власть') все газеты выписываем". И они обсуждают результаты последнего теннисного турнира, который Лебедев также смотрит в камере СИЗО. В прошлый вторник в суд заезжала взрослая дочь Лебедева — получить разрешение на свидание. Судья Колесникова разрешила.
Люди в форме и в штатском
У Мещанского райсуда все время дежурит милицейский микроавтобус — милиция находится в постоянной готовности разогнать любой митинг и пикет в защиту арестантов. На входе в суд также усиленный милицейский патруль — каждого входящего спрашивают, куда и зачем он идет, и просят предъявить документы. По правую сторону от входного металлоискателя стол, на котором лежат листы бумаги для записи журналистов на процесс. По этим листам рыжеволосый веселый пристав Иван Иванович пускает нас в зал заседаний, всякий раз требуя предъявить выключенный мобильный телефон и журналистское удостоверение.
К Ивану Ивановичу приставлены не менее четырех людей в штатском, охраняющие подходы к залу заседания. Так что открытость процесса весьма условная — журналистов пускают лишь столько, сколько хватит места, а просто слушателей не пускают вообще. Вокруг людей в штатском постоянно ходят одна-две городские сумасшедшие, которые потеряли разум на собственных судебных тяжбах и теперь просят пустить их на тяжбу "Ходорковского с Путиным". Но люди в штатском неумолимы. У них же надо получать разрешение пройти в туалет, находящийся рядом с залом заседаний. У туалета на скамейках несут службу два спецназовца в камуфляже, следящие, чтобы никто из прессы не проник в конвойное помещение напротив, куда подсудимых уводят на обеденный перерыв.
Раз в несколько дней, когда пристав Иван Иванович в хорошем настроении, он пускает фотокорреспондентов в зал заседаний сфотографировать в клетке Михаила Ходорковского и Платона Лебедева. Они никогда не позируют, занимаются своими делами. А господин Лебедев выдерживает фотосъемку лишь минуту, после чего говорит: "Ну, хватит! Нам пора в тюрьму".
|
Судья Мещанского суда Москвы Ирина Колесникова в сентябре 2000 года председательствовала на процессе по делу сотрудников дилингового центра "Кентавр Инвестмент" Олега Гаврилина и Андрея Безлепкина, которые обвинялись в незаконном использовании информации агентства Reuters. 2 октября 2000 года Олег Гаврилин был приговорен к двум годам и двум месяцам лишения свободы, Андрей Безлепкин получил два года и восемь месяцев тюрьмы. Оба были амнистированы. 15 июня 2001 года Ирине Колесниковой передано уголовное дело бывшего гендиректора рекламного агентства "Метрос-медиа" Вачагана Акопяна, обвиняемого в хищении более $100 тыс. Судья заявила, что дело достаточно объемное и точную дату слушаний назвать сложно. Слушания до сих пор не начались. С 14 января 2004 года Ирина Колесникова председательствовала на процессе по делу бывшего руководителя компании "ЮКОС-Москва" Василия Шахновского, который обвинялся в подделке документов и неуплате налогов на сумму 28,5 млн рублей. Суд приговорил предпринимателя к году лишения свободы без отбывания наказания. Суд учел, что преступление совершено впервые, а обвиняемый возместил ущерб государству в двойном размере. Обвинителем на процессе был Дмитрий Шохин. Прокурор Дмитрий Шохин с апреля 2003 года выступал гособвинителем при повторном рассмотрении дела следователя по особо важным делам следственного комитета при МВД РФ Павла Зайцева, обвиненного в превышении служебных полномочий в ходе расследования дела о контрабанде мебели в ТЦ "Три кита". Зайцев был оправдан судом, но Верховный суд вернул дело на новое рассмотрение. Повторный процесс начался 23 апреля 2003 года. 3 июля народные заседатели обвинили Дмитрия Шохина в оказании давления и взяли самоотвод. Шохина сменил новый обвинитель. 9 ноября 2003 года Мосгорсуд приговорил Павла Зайцева к двум годам условно с испытательным сроком год. С 31 июля 2002 года Дмитрий Шохин выступал гособвинителем на процессе в Гагаринском межмуниципальном суде Москвы по делу бывшего президента компании СИБУР Якова Голдовского и его заместителя Евгения Кошица, обвиненных в злоупотреблении служебным положением. 25 сентября 2002 года суд приговорил обоих к семи месяцам лишения свободы за злоупотребление служебным положением и освободил от наказания, поскольку подсудимые отбыли этот срок в СИЗО. С 2 февраля 2004 года прокурор Дмитрий Шохин выступал гособвинителем в Мосгорсуде на процессе по делу об убийстве депутата Госдумы Сергея Юшенкова. Суд приговорил к 20 годам лишения свободы за организацию убийства Михаила Коданева, исполнитель убийства Александр Кулачинский также получил 20 лет тюрьмы, их сообщники Игорь Киселев и Александр Винник получили соответственно 11 и 10 лет. Еще двоих обвиняемых — Антона Дрозда и Владислава Палькова — присяжные оправдали. |