|
Балканские подмостки |
 |
| Фото: AP |
| 86 крупнокалиберных снарядов, выпущенных по Старому мосту 9 ноября 1993 года, казалось, навсегда оборвали живую ниточку между боснийцами и хорватами |
Слишком обетованная земля
На землях, называемых с незапамятных времен Боснией и Герцеговиной, кто только не жил и не живет. Когда-то здесь древние славяне были порабощены не менее древними римлянами, позже — воинами блистательной Порты, потом — австро-венграми, затем — итальянцами и германцами. Прибавить к тому религиозные различия населения бывшего куска Югославии (хорваты — католики, боснийцы — мусульмане, сербы — православные), и становится понятно, почему именно в Боснии и Герцеговине началась одна из самых кровопролитных мировых войн (см. предыдущий номер "Денег").
К 1942 году сложилась ситуация, когда каждый воевал против всех: хорватские усташи и антифашистское Вече, сербские четники и мусульманские полки. Кроме того, плечом к плечу с немецкими и итальянскими оккупантами против Сопротивления дрались русский охранный корпус, литовские и украинские полицейские батальоны, кавказские и туркестанские добровольческие формирования, а также мусульманская ("Ханджар"), хорватская ("Кама") и албанская ("Скандербег") дивизии СС. Причем хорватских усташей устраивало немецкое влияние; Италия поддерживала сербов, которые, пользуясь подчеркнутым попустительством Муссолини, азартно вырезали мусульман. Наиболее организованно воевали против фашистов и "сочувствующих" им хорватов партизаны Иосипа Броз Тито, хорвата по происхождению (в будущем заклятого друга, а потом врага Сталина). Сегодня размах партизанщины эффектно иллюстрируют остатки железнодорожного моста через Неретву в местечке Яблоница, что под Мостаром. Обрушенные мощным взрывом железные фермы, словно фрагменты гигантского скелета доисторического чудовища, до сих пор торчат в глубоком ущелье. Над ними покоится трофейный паровоз.
И неразводные разводятся
 |
| Фото: AFP |
| 23 июля 2004 года восстановление Старого моста вылилось в праздник мира и дружбы между вчерашними врагами |
Три недели назад практически идентичная копия Старого моста была пущена в эксплуатацию. Историческую точность ремейка признают даже местные старожилы. Ведь часть камней удалось извлечь со дна Неретвы, а недостающие фрагменты добыть в тех же самых мраморных каменоломнях 500-летней давности. Конечно, уже нет того шарма. Русский писатель-почвенник Виктор Астафьев, побывавший в Мостаре в разгар перестройки, с умилением повествовал о яме на вершине моста, образованной сандалиями пешеходов за столетия истории. Так или иначе, но $15 млн (по другим данным — $20 млн) из бюджетов Всемирного банка, Совета Европы, а также Франции, Италии, Нидерландов, Хорватии и Турции стали реальной ценой символа национального примирения после войны, в которой никто не победил. Проигравшими оказались лишь 250 тыс. мертвых.
Два мира — два кефира
Сегодняшний Мостар для туриста — абсолютно безопасное, комфортное и даже экзотическое местечко. Конечно, неделя пребывания в небольшом (население — 70 тыс. человек) городе поднадоест, зато из курортных Сплита или Дубровника запросто можно и нужно окунуться хотя бы на день в местный колорит, тем более что дорога займет не больше часа-полутора. Кроме местного колорита, формируемого Старым мостом и Старым городом, в 30 км от Мостара есть объект паломничества христиан, где зафиксировано одно из явлений Девы Марии.
Подкупает в Боснии и Герцеговине толерантность денежного обращения. В магазинах, ресторанах, гостиницах можно расплачиваться хоть евро, хоть местной конвертируемой маркой (KM), которая ровно вполовину дешевле евро — очень удобно при подсчете. Причем если платить KM, то и сдачу дадут марками; если евро — "евриками". Не в чести почему-то американский доллар, хотя над гостиницей "Бристоль" путается в фалах флаг США как недвусмысленный намек на присутствие интересов.
Этническая проблема увещеваниями Совета Европы была решена по-соломоновски: все боснийцы-мусульмане нынче расселены на левом берегу Неретвы (ист-сайд), хорваты — на правом. Такие вот мир и дружба. Что касается вспышек этнического негодования — боже упаси! Вновь отстроенный мост, конечно, символ дружбы между народами, но реально потенциальное неприятие друг друга гасится одной межнациональной идеей — в течение четырех ближайших лет стать полноправным членом Евросоюза. Большинство жителей Боснии и Герцеговины, с которыми удалось пообщаться во время поездки на ломаном русско-английско-сербско-боснийско-хорватском языке, уверяют, что отношения между двумя этнокультурными группами в настоящее время теплые, но ни в коем случае не горячие. Особенно настаивают на таком статус-кво представители частного бизнеса, которым уж точно ни к чему никакие обострения. Как пример — рассказ боснийца Зекича Мирсада, владельца ресторанчика, что рядом с Old Bridge: Этот ресторан достался мне по наследству. Когда началась первая балканская, меня призвали в армию. Служил по специальности — поваром. К 1994 году, когда уже был разрушен Старый мост, от ресторана ничего не осталось. Я уехал в Канаду и там организовал свой общепитовский бизнес. Узнав, что мост собираются восстанавливать, два года назад вернулся на руины предков и большую часть заработанных за океаном денег — а это почти €30 тыс.— потратил на восстановление ресторана. Надежды на хороший бизнес начали оправдываться уже в ночь открытия моста. Народу было — только успевай. Хорошим "промоушном" стало то, что мы с женой лично приготовили для принца Чарльза икебану из живых цветов. По-моему, принц остался доволен. После только за две недели туристов здесь побывало столько, сколько не было, наверное, в течение последних 13 лет. Между прочим, вы первые русские, которых я вижу здесь не в военной форме. Извините, надо работать, сегодня много народу — опять понаехали, чтобы посмотреть на прыжки с моста.
Ныряние с 22-метрового моста в Неретву — еще одна приманка для туристов Мостара, рожденная в 1662 году. С того времени юноши становились мужчинами только после прыжка в пронзительно-бирюзовую пучину. Счастливцы приводнялись на пятачок размером 4 х 4 м, несчастные (в основном жертвы неразделенной любви) разбивались о скалы. Мостарцы уверены, что экстремальная спортивная дисциплина клиффдайвинг (cliffdiving — прыжки со скал) зародилась именно здесь. Нам повезло — именно в день приезда проходили первые после восстановления Старого моста соревнования по клиффдайвингу, организованные австрийской компанией Red Bull (не тот "Ред булл", которое пиво, а тот, который энергетический напиток). Захватывающее зрелище — трехсекундный полет над бездной. В обычные дни можно договориться с загорелым юношей атлетического телосложения (кстати, девушки, которых в Мостаре раза в три больше, ну просто поразительно хороши!), и он за €20-30 сорвется с парапета лично для вас. До войны подростки сигали за пачку сигарет.
Рыночные продукты
Огромные инвестиции Европы в восстановление Боснии и Герцеговины в течение девяти послевоенных лет подняли экономику страны настолько, что средняя зарплата составляет €250-300. Повышался жизненный уровень порой оригинальными способами. Так, нас поразило обилие подержанных автомобилей немецкого производства. Оказывается, в первые пять послевоенных лет Босния и Герцеговина была начисто освобождена от налогов и таможенных пошлин на ввоз легковушек, и шестилетний Volkswagen обходился в $1,2 тыс., Mercedes — в $2 тыс. Расценки на недвижимость щадящи до сих пор. Например, добротный дом 10 х 12 м стоит около €40 тыс., квартира в элитной (то есть с паркингом, джакузи, спутниковым ТВ и проч.) новостройке в Сараево — €1,2 тыс. за кв. м.
Любопытно распределение бизнеса по этническому признаку (конечно, весьма условное). Мусульманским сектором считается работа с нефтью и нефтепродуктами; производство алюминия числится за хорватами, торговля — за сербами. Российского капитала, как и туристов, пока незаметно. Может быть, отпугивают зияющие пустотой окна полуразрушенных зданий или сообщения полковников из СФОР (международные силы по стабилизации; из 60 тыс. в Боснии и Герцеговине осталось 7 тыс.) о наличии баз подготовки террористов? Да, и в Мостаре есть здания, ужасающие своей каменной правдой о войне. Говорят, где-то недалеко скрывается база подготовки чеченских боевиков. Но для нас, любопытных туристов, война была представлена лишь огромными базарами с продукцией в стиле "милитари": художественно оформленные чеканкой или чернением по латуни на пасторальные темы полуметровые гильзы от снарядов (€40-80 за штуку), австрийские, германские, советские каски, фуражки, фонарики. Над ними на ветру развеваются футболки с обезоруживающей надписью I am muslim. Don`t panic ("Я мусульманин. Без паники") за €10. К майке прилагается брелок из патрона, который уже никогда не выстрелит. Но в аэропорту обязательно проверят — так, на всякий случай.