«Танец — лишь источник вдохновения для ювелира»
Лиз Макдоналд о музейных ценностях Van Cleef & Arpels
Французский дом Van Cleef & Arpels везет в Москву свои лучшие произведения. Проект En Coulisses («За кулисами») раскроет тайны ювелирного мира, расскажет о многолетней связи дома с миром танца и творческой дружбе с Большим театром. В преддверии московских гастролей Van Cleef & Arpels «Коммерсантъ. Стиль» решил заглянуть за кулисы вместе с хранителем наследия дома — Лиз Макдоналд.
—Van Cleef & Arpels — ювелирный посол женственности с 40-х годов прошлого века. Как эволюционировало понятие женственности в ювелирном искусстве?
—Идея женственности в произведениях Van Cleef & Arpels всегда была очень важна, даже до появления первых женских фигурок, только выражалась она иначе. Первые феи и балерины появились во время Второй мировой войны. Они стали воплощением грации, легкости, чего-то неземного. Порхали из коллекции в коллекцию и со временем утвердились в статусе «иконы», «легенды» дома.
—Феи и балерины появились во время войны. Это отразилось на их дизайне?
—Людям хотелось верить в лучшее, и брошь-фея Van Cleef & Arpels стала знаком надежды на счастливое будущее. Сказочное создание с крылышками, которое дарит свет. В наших архивах есть, например, фея, которая освещает ночной Париж. Мир балета тоже был убежищем от пугающей реальности. И фигурки фей и балерин с тех пор так и идут вместе, иногда принимая гибридные формы.
Фея, которая освещает ночной Париж, брошь, платина, рубины, изумруды, бриллианты, 1941 год
Фото: Van Cleef & Arpels
Фея, которая освещает ночной Париж, брошь, платина, рубины, изумруды, бриллианты, 1941 год
Фото: Van Cleef & Arpels
—Известно, кто был прототипом первой броши-балерины? Поговаривают, что чуть ли не Анна Павлова.
—Версий немало, но едва ли можно говорить о конкретном прототипе. О первой броши-балерине известно, что это 1941 год и что она стоит анфас. Фронтальное изображение было характерно для первых балерин, это скорее стилизация, линия тела только угадывается, лицо — бриллиант. Но очень скоро появится движение, тело начнет меняться, становиться более проработанным. У каждой балерины и феи свой характер, индивидуальность. На выставке в Москве мы покажем, как они менялись.
—И как они менялись? Влияют ли современные стандарты красоты на видение ваших ювелиров?
—Если и есть стандарты, то они зависят от страны, культуры, истории. Броши-балерины 40-х годов — это классические танцовщицы с вытянутым длинным телом. Если вы посмотрите на балерин 50-х, то заметите, что их формы более округлы, мускулатура более выражена. В балеринах эпохи «Драгоценностей» мы видим мускулы, складки на пуантах от нагрузки, от движения. Позже в коллекциях появится более абстрактное движение, мотив турбийона, вращения, спирали, вихря. Ведь совершенствуется не только балетная техника, но и ювелирная. Хочу заметить, что танец в Van Cleef & Arpels представлен не только классическим балетом, есть и джаз, и танго, и восточные танцы. Но и они лишь источник вдохновения для ювелиров, идея, вокруг которой выстраивается произведение. Нет задачи воспроизводить реальность.
—В ювелирном ателье Van Cleef & Arpels есть табу на наготу?
—Ювелиров в первую очередь интересует форма. Например, как делать пачку. Тут мы видим всю работу с камнем, видим прозрачность ювелирной балетной пачки. Есть серия танцовщиц, у которых сквозь платье видны ноги. Это вопрос уместности.
Фото: Van Cleef & Arpels
Фото: Van Cleef & Arpels
—Между знакомством Клода Арпельса с Баланчиным и премьерой «Драгоценностей» прошло несколько лет. Принимала ли семья участие в работе над балетом, или это был просто заказ?
—Нет, это не просто заказ, это результат многолетней дружбы и взаимного уважения. Вероятнее всего, знакомство Баланчина с Клодом Арпельсом, который был директором бутика в Нью-Йорке, произошло благодаря скрипачу и другу Баланчина Натану Мильштейну в самом конце войны. Но точной даты у нас нет. Страсть к миру балета, музыки, Парижской опере семейному дому привил Луи Арпельс, и любовь к искусству и телу в движении передавалась из поколения в поколение. Премьера «Драгоценностей» состоялась в 1967 году, а до этого были годы дружбы, обмена, поддержки. В архивах есть фотографии Сьюзен Фаррелл, музы Баланчина, в украшениях Van Cleef & Arpels.
Балерина Сьюзен Фаррелл в украшениях Van Cleef & Arpels вместе с Клодом Арпельсом (слева) и Джорджем Баланчиным
Фото: предоставлено Van Cleef & Arpels
Балерина Сьюзен Фаррелл в украшениях Van Cleef & Arpels вместе с Клодом Арпельсом (слева) и Джорджем Баланчиным
Фото: предоставлено Van Cleef & Arpels
—Как менялся этикет ношения ювелирных украшений?
—Послевоенное время — время пышных балов, возвращение на авансцену вечерних и дневных украшений. 60-е — время освобождения, которое достигнет апогея в 70-е. Больше нет регламента, деления на день и ночь, в одном украшении соседствуют драгоценные, поделочные и облицовочные камни. В те годы мы много экспериментировали.
—Феминистские движения не покушались на ювелирные украшения как маркер женской зависимости от мужчины?
—Нет, но манера носить их, конечно, изменилась. Колье удлиняются, появляются невиданные раньше сочетания камней, например, аметист и лазурит, хризопраз и коралл, золото и оникс. В 70-х вслед за освобождением приходит изобилие. Украшения становятся очень большими, выразительными, заметными. Еще больше цвета, еще больше экспериментов. В 80-е украшения уже более строгие, потому что меняется образ женщины. Появляются женщины-руководительницы, очень властные, но очень женственные бизнесвумен. Это лук Тьерри Мюглера с широкими плечами. Колье становятся короткими, носятся практически вплотную к шее, на манер ошейника.
—Но в этот период у Van Cleef & Arpels есть и очень женственные вещи. Необыкновенной красоты и деликатности колье-воротник «клодин», например?
Колье-воротник Claudine, золотая сетка, бриллиантовые цветы, 1983 год
Фото: Van Cleef & Arpels
Колье-воротник Claudine, золотая сетка, бриллиантовые цветы, 1983 год
Фото: Van Cleef & Arpels
—Согласна с вами. Это великолепное колье 1983 года из золотой сетки с двумя маленькими бриллиантовыми цветами — почти копия текстильного воротничка. В одном ювелирном произведении встречаются кутюр и природа. Мы выставим его в Москве рядом с балериной 90-х годов в пачке из золотого тюля. Примеров этой уникальной техники, увы, не так много. А мастеров, владеющих ею, и вовсе не сыскать.
—В чем заключается ваша работа сегодня?
—Изучать наследие и искать великолепные произведения прошлого. Недавнее приобретение департамента — историческое колье Zip в виде застежки-молнии, созданное Рене Пюиссан, а идею ей подсказала герцогиня Виндзорская. Это колье отражает время, оно в духе 30–50-х годов, когда повседневные предметы меняли свою функцию, но и сегодня оно актуально как никогда. В современных ювелирных украшениях Van Cleef & Arpels преобладают темы танца, женственности, флоры, фауны, очень популярны сотуары.
Фото: Cecil Beaton / Sotheby's / Van Cleef & Arpels
Фото: Van Cleef & Arpels
Фото: Van Cleef & Arpels
Фото: Van Cleef & Arpels
Фото: Van Cleef & Arpels
—Много ли белых страниц в истории дома Van Cleef & Arpels?
Ювелирная копия корабля Varuna, 1996 год
Фото: Van Cleef & Arpels
Ювелирная копия корабля Varuna, 1996 год
Фото: Van Cleef & Arpels
—Они всегда есть. Но речь скорее об украшениях, которые мы давно не видели или вообще никогда не видели, не знаем, где они. В самом начале истории Van Cleef & Arpels, пожалуй, больше всего неизвестных. Произведений 1910-х годов очень мало, и этот период нас, конечно, очень интересует. Самая старинная из известных нам вещей — это Varuna, 1906 года: специальный заказ, ювелирная копия корабля, который принадлежал состоятельному американцу Юджину Хиггинсу. По тем временам он считался едва ли не самым современным кораблем в мире и на нем собирался весь мировой высший свет. Ювелирная миниатюра была еще и функциональна: мастера Van Cleef & Arpels вмонтировали в скульптуру звонок для вызова мажордома.