 |
ФОТО: ДМИТРИЙ АЗАРОВ  После завершения партийной реформы у Владимира Путина может появиться соблазн построить сильную Россию без помощи Единой |
2 августа пять депутатов от "Единой России" и примкнувший к ним лидер ЛДПР Владимир Жириновский внесли в Госдуму поправку к конституционному закону "О правительстве РФ". Депутаты предложили отменить существующий ныне запрет для членов правительства занимать руководящие должности в общественных объединениях, включая партии. Спустя неделю появилась информация о подготовке еще одной поправки — в закон "О политических партиях", согласно которой минимальная численность партий должна увеличиться с нынешних 10 тыс. до 100 тыс. человек, а минимальная численность региональных отделений — со 100 до 1 тыс. человек. Судя по тому, что о разработке этой поправки "Власти" сообщили источники в администрации президента, инициатором реформы стал именно Кремль. Поэтому нетрудно предположить, что главной ее целью является укрепление позиций "Единой России" как единственной "руководящей и направляющей силы" российского общества. Однако реформа замечательна тем, что дает возможность в зависимости от обстоятельств использовать ее плоды диаметрально противоположными способами.
Как укрепят партию власти
Разрешить министрам занимать руководящие партийные посты депутаты намеревались еще в конце 2002 года. Тогда эта поправка готовилась специально "под Грызлова". В ноябре Борис Грызлов, занимавший тогда пост министра внутренних дел, стал председателем высшего совета "Единой России", что вызвало волну критики со стороны оппозиции, посчитавшей этот факт нарушением закона "О правительстве". Однако единороссы разъяснили, что их высший совет является не руководящим, а всего лишь консультативным органом, поэтому членство в нем как Грызлова, так и других чиновников категории А (в частности, главы МЧС Сергея Шойгу и мэра Москвы Юрия Лужкова) никаких законов не нарушает. Позднее с этой точкой зрения согласился и Минюст, подготовивший официальный ответ на соответствующий запрос группы депутатов Госдумы.
Тем не менее желание раз и навсегда снять вопрос о партийной принадлежности министров у единороссов осталось. И сделать это они решили под занавес весенней сессии Госдумы 2004 года, подготовив поправку к закону "О правительстве". Острой политической необходимости в подобной инициативе именно в этот исторический момент у партии власти не было: Грызлов, переквалифицировавшись в декабре 2003 года в спикеры, получил законное право возглавить и партию, и ее думскую фракцию, а дружественные единороссам министры прекрасно справлялись со своими обязанностями и не будучи обремененными партийными постами. Но кремлевские кураторы партии, видимо, сочли, что пришло время взять на вооружение опыт советской Конституции, которая закрепляла "руководящую и направляющую роль" одной отдельно взятой партии.
Строго говоря, предложенная поправка вовсе не обязывает всех членов правительства в массовом порядке вступать в "Единую Россию" и руководствоваться ее решениями при выполнении своих министерских обязанностей. Тем более что продолжает действовать статья 17 закона "О государственной гражданской службе", запрещающая гражданским служащим "использовать должностные полномочия в интересах политических партий". Однако, во-первых, новейшая история России доказала, что чиновники всегда тонко чувствуют политическую конъюнктуру и без лишних напоминаний присоединяются к партии власти, будь то "Выбор России", "Наш дом — Россия" или "Единая Россия". А во-вторых, сами единороссы дают поправке к закону "О правительстве" весьма расширительное толкование. Например, нынешний вице-спикер Госдумы Олег Морозов, предлагавший в конце 2002 года аналогичную поправку, прямо заявлял тогда журналистам, что речь идет не только о разрешении министрам занимать партийные должности, но и о том, чтобы "любой госчиновник мог руководствоваться целями и задачами политической организации, которую он представляет".
Поэтому можно не сомневаться, что вскоре после принятия этой поправки все ключевые министры станут членами различных руководящих органов "Единой России", а важнейшие решения правительства будут "освящаться" волей партии. А значит, даже без шестой статьи "Единая Россия" станет очень похожей на КПСС — как партия, которая несет полную ответственность за все происходящее в стране. В эту схему отлично вписывается и весьма популярная у многих политологов версия о возможном трудоустройстве Владимира Путина после истечения его второго и последнего по действующей Конституции президентского срока. После выборов-2008 Путин вполне может возглавить "Единую Россию" и сформированное ею правительство, став таким образом фактическим главой государства при "декоративном", стопроцентно преданном ему лично президенте.
Как поменяют партию власти
Впрочем, именно полная ответственность за политику государства может сослужить единороссам плохую службу. Разумеется, если цены на нефть будут по-прежнему расти, а в бюджете появятся средства для существенного увеличения нынешних скромных компенсаций за отнятые у населения льготы, претензии к новому партийному правительству вряд ли возникнут. Но если экономическая ситуация будет складываться не столь благоприятно, то Кремлю вполне может понадобиться козел отпущения, на которого в преддверии следующих думских и президентских выборов нужно будет свалить ответственность за крайне болезненные для населения экономические реформы.
В этой ситуации партийность министров станет приговором не только для них самих, но и для представляемой ими партии. Ведь для того, чтобы доходчиво объяснить избирателям, кто именно виноват во всех их бедах, государственным телеканалам достаточно будет регулярно указывать в титрах своих репортажей не только должности "антинародных" министров, но и их партийную принадлежность. И тогда в декабре 2007 года россияне наверняка откажут в доверии дискредитировавшей себя в их глазах "Единой России" и дружно проголосуют за партию, которая усилиями тех же телеканалов приобретет имидж подлинного защитника интересов простого народа.
И не столь уж важно, кто именно к тому времени заслужит право стать "альтернативной" партией власти — набирающая силу "Родина" Дмитрия Рогозина, создаваемая противниками Геннадия Зюганова новая левопатриотическая коалиция или даже сама зюгановская компартия, решившая вдруг покаяться в марксистско-ленинских грехах и свернуть на путь социал-демократии западного типа. Главное, как уже указывала "Власть" в прошлом номере, что новая партия власти не будет замарана причастностью к непопулярным реформам и сможет не только заменить "Единую Россию" в качестве "главной партии страны", но и стать надежной опорой для преемника Путина на президентских выборах 2008 года.
Более того, в условиях ухудшения социально-экономической ситуации именно своевременная замена одной партии власти на другую облегчит Кремлю и осуществление операции "Преемник". Важно лишь соблюсти четкую последовательность действий. Сначала избиратели "неожиданно" осознают, что в их проблемах виновны "Единая Россия" и ее правительство. Затем президент (скажем, весной 2007 года) отправляет в отставку "не справившийся с работой" кабинет и назначает на пост премьера своего будущего преемника, к примеру министра обороны Сергея Иванова, считающегося сейчас одним из самых близких к Путину политиков. А уже после этого нового главу кабинета решительно поддерживает крупнейшая оппозиционная партия, за которую в декабре 2007-го в надежде на долгожданное, но так и не состоявшееся при единороссах светлое будущее голосуют бывшие сторонники "Единой России". Вариант со сменой премьера без солидарной ответственности правящей партии вряд ли принесет подобные результаты: если новый глава правительства рискнет опереться на поддержку старой партии власти, избиратели на выборах, скорее всего, прокатят и его самого, и опостылевшую им "Единую Россию".
Конечно, для осуществления операции по безболезненной замене одной партии власти на другую Кремлю придется проявить определенную политтехнологическую сноровку. Но эта задача вполне по плечу "семейной" кремлевской группировке во главе с замруководителя администрации президента Владиславом Сурковым, давно уже снискавшим славу мастера закулисных политических комбинаций. Тем более что самому Суркову удачный для Кремля исход федеральных выборов 2007-2008 годов, возможно, поможет остаться в Кремле и на следующий президентский срок — точно так же, как триумф "Единой России" в декабре 2003-го и 71% голосов за Путина в марте 2004-го позволили ему вопреки многим прогнозам сохранить свои позиции в новой президентской администрации.
Принятие поправки об увеличении минимальной численности партий еще более упростит рокировку партий власти. На сегодняшний день стотысячный рубеж уверенно преодолевают лишь "Единая Россия" и КПРФ. Остальным партиям — за исключением разве что пользующихся симпатией Кремля ЛДПР и "Родины" — быстро достичь таких показателей вряд ли удастся. А это означает, что к 2007 году право на участие в думских выборах могут получить всего четыре партии, и выбрать среди них кандидата в преемники "Единой России" Кремлю будет не так уж сложно.
Победа новой партии власти будет тем сокрушительнее, что и сама избирательная система к тому времени должна измениться. Как пообещал в четверг в интервью газете "Коммерсантъ" глава ЦИКа Александр Вешняков, уже в конце года Госдуме предложат одобрить пакет поправок, вводящих в России пропорциональную избирательную систему (когда места в парламенте делятся не между партиями и одномандатниками, а только между партиями). Очевидно, что это сильно упростит Кремлю управление выборами (см. "Власть" #19 от 17 мая). А в случае необходимости — и смену партии власти.
ДМИТРИЙ КАМЫШЕВ
Член научного совета Московского центра Карнеги Андрей Рябов объяснил корреспонденту "Власти" Виктору Хамраеву, что все новые идеи партии власти возникают из-за ее неуверенности в своем будущем. — Зачем, по-вашему, "Единая Россия" решила позволить всем министрам занимать руководящие посты в партиях? — Связано это, на мой взгляд, с переосмыслением первого раунда борьбы за социальные реформы. Все социологи еще на стадии подготовки ко второму чтению закона о так называемой монетизации льгот давали одинаковый прогноз, что в будущем это негативно скажется на имидже "Единой России". Ну и как на следующих выборах вести к победе эту партию? — А чем помогут ее имиджу партийные министры? — Они могут разделить ответственность за непопулярные реформы. Ведь от такой ответственности бегут все: министры перекладывают ее друг на друга, правительство — на Госдуму, депутаты — на правительство. Вот и возникла идея повязать Думу и правительство круговой порукой. Чтобы партийные министры, чувствуя ответственность перед партией, не сбрасывали в Думу сырых законопроектов. А депутаты прекратили голосовать, не читая их. И если через год выяснится, что в результате реформы местные бюджеты и экономическое развитие в дотационных регионах парализованы, то нынешнее правительство нужно будет отправить в отставку. А потом избрать новое — уже партийное. — Но тогда пострадает и "Единая Россия". — Вовсе не обязательно. Внутри партии может появиться левое крыло, дискуссия о котором пару месяцев назад началась, да была быстро свернута. Эту дискуссию можно будет разогреть вплоть до раскола — организованного и санкционированного Кремлем. И отколовшееся левое крыло в канун нового избирательного цикла сформирует новое партийное правительство... — С премьером, который будет преемником Путина? — Скорее всего, да. — А какая польза для власти от другой инициативы — увеличения до 100 тыс. минимальной численности партий? — Смысл, видимо, в том, что 100 тыс. членов могут иметь всего две партии — "Единая Россия" и КПРФ, да и та уже с большим трудом. Власть искусственно сужает политический выбор в надежде, что за неимением "широкого ассортимента" избиратель будет голосовать за то немногое, что ему предложат. Наша власть вообще в последнее время фонтанирует экстравагантными идеями. То провозглашает переход к выборам сугубо по партийным спискам, то задумывается об отмене голосования против всех. Теперь вот численность партий ее не устраивает. Факт возникновения таких идей свидетельствует, на мой взгляд, о неуверенности власти. Вот она и ищет то волшебное средство, с помощью которого партия власти (неважно, "Единая Россия" или любая другая) и дальше гарантированно доминировала бы в Госдуме.
Профессор Международного эколого-политологического университета Сергей Черняховский разъяснил корреспонденту "Власти" Виктору Хамраеву, чем западная многопартийность отличается от российской. — Если судить по мировой практике, то зависит ли влиятельность партии от количества ее членов? — Не зависит никак. И доказывает это не только мировая практика, но и наша история начала XX века. У партии кадетов было всего 500 членов, но она выиграла выборы и провела в первую царскую Думу 200 депутатов. А сейчас ни в одной из стран развитой демократии нет такой законодательной нормы, как минимальная численность партии. — Почему же тогда приходится слышать об одних и тех же партиях? В США — демократы и республиканцы, в Германии — ХДС и СДПГ, в Британии — консерваторы и лейбористы... — Эти партии существуют не один век, а срок существования в мировой практике — одна из главных характеристик любой партии. С этих позиций ни одна из российских партий не может считаться таковой, в особенности "Единая Россия". Некое образование, которое впервые, пусть и с победой, прошло в парламент,— это всего лишь заявка на партию. Кроме того, федеральные партии за рубежом имеют развитую структуру по всей стране. — То есть и большую численность партийцев? — Никто не сомневается, что у "Единой России" достаточно членов. Но она не имеет разветвленной партийной структуры. Нет у нее и своей идеологии — еще одного признака партии, который выделяется мировой практикой. Наши единороссы называют себя центристами, но на деле проводят правую политику и все это перемежают подчас левой фразой. — И все-таки почему на Западе, как правило, за власть конкурируют две крупные партии? — В США и Британии существует много иных партий помимо тех пар, которые вы уже назвали. В Германии, например, таких партий возникло пять. — А сколько партий нужно России? — Число партий прямо зависит от избирательной системы. Взаимосвязь между партийной и избирательной системами установлена еще в 50-х годах прошлого века французским исследователем Морисом Дюверже. Итог его исследований специалисты называют законами Дюверже. — В чем суть этих законов? — Говоря коротко, при выборах по мажоритарной системе в один тур возникают две крупные независимые партии, которые и ведут борьбу за власть. При выборах по пропорциональной системе складывается многопартийная система, причем каждая из партий имеет сильные структуры. При мажоритарных выборах в два тура можно получить многопартийный парламент, но партии будут иметь слабую структуру в обществе. Мировая практика партстроительства до сих пор не опровергла законов Дюверже. — Значит, чтобы создать в России двухпартийную систему, власть должна... — Простите, но система складывается в длительном процессе, а не возникает по воле власти. — И на какой же стадии процесса находимся мы? — Порой складывается впечатление, что даже к началу не приблизились, хотя у нас есть, казалось бы, уже все атрибуты: альтернативные выборы, многопартийность, парламентаризм. Теперь еще ставится вопрос о том, чтобы правительство могло быть партийным. Но все это работает там, где государство и власть воспринимаются как некий обслуживающий механизм. А в российской действительности государство — это сверхценность как для тех, кто называет себя либералом, так и для тех, кто числит себя в коммунистах. Потому у нас вместо многопартийности и парламентаризма лишь их атрибуты. |
