Александр Лившиц, заместитель гендиректора компании "Русский алюминий", в 1996-1997 годах вице-премьер и министр финансов:
— Если будет провалена какая-то реформа, то ответит за это, если провалится министр, то и за него. Премьеры отвечают за все. Персональная ответственность за конкретную реформу уравняла бы Фрадкова с другими министрами, что неправильно.Олег Сысуев, первый зампред совета директоров Альфа-банка, в 1997-1998 годах вице-премьер:
— Ни за что. Это же ерунда, эффекта от такого премьера ждать бессмысленно. Поэтому у нас в случае проблем премьер тихо, технически уходит. И через две недели людям придется напрягаться, чтобы вспомнить, кто же был премьером.
Андрей Нечаев, гендиректор Российской финансовой корпорации, в 1992 году министр экономики:
— Премьер подписывает все документы по реформе, а значит, отвечает за все реформы. Если какая-то провалится, то наказывают министерства. А премьер — фигура политическая. В нашей истории одного премьера сняли — Кириенко за дефолт.
Сергей Алексашенко, президент фонда "Центр развития", в 1995-1998 годах первый зампред ЦБ:
— При высоких ценах на нефть отвечать не придется, а если они упадут — ответит. А министрам стало обидно, что про них будет написано — "не выполнил Кудрин", "не выполнил Греф", а Фрадкова нигде нет. Вот они и попытались возложить на него заведомо невыполнимые до окончания второго срока Путина задачи — чтобы жизнь медом не казалась.
Александр Лебедев, депутат Госдумы:
— За все, а у министров должна быть своя ответственность с четкими критериями. Если бы мы раньше это сделали, то сегодня знали бы, кто ответственен, к примеру, за деградацию гражданского авиастроения.Сергей Шатиров, первый зампред комитета Совета федерации по промполитике:
— За выполнение поставленных президентом задач. Удвоение ВВП декларировал президент, и он спросит с премьера, а потому торг с ним неуместен, к тому же в реальном секторе экономики эту задачу считают реальной.
Евгений Ясин, научный руководитель Высшей школы экономики, в 1994-1997 годах министр экономики:
— Фрадков поставлен в трудное положение, потому что сначала Путин определил стратегию развития как структурные реформы. А потом добавил задачу экономического роста. Но эти направления противоречат друг другу. Еще в 1988 году на 19-й партконференции, девизом которой было ускорение и реформы, Леонид Абалкин сказал, что либо ускорение, тогда с реформами нужно подождать, либо реформы, но без ускорения.