«Мы пытались донести до России мысль: цель Турции — уничтожение курдов»

На текущей неделе состоялся визит в Москву делегации сирийских курдов во главе с сопредседателем исполнительного комитета Совета демократической Сирии (СДС) Ильхам Ахмед. Этот орган — правительство Сирийского Курдистана (Рожавы), непризнанной Автономной администрации северной и восточной Сирии. Фактически это политический зонтик для Сил демократической Сирии (SDF), которые контролируют северо-восток страны. Москва не теряет надежды, что курды договорятся с Дамаском и северо-восток полностью окажется под контролем сирийских властей. В провале диалога Россия обвиняет США, которые, как она считает, подогревают сепаратизм курдов. О том, действительно ли сирийские курды хотят отделиться от Дамаска, а также что они хотят от России и США, госпожа Ахмед рассказала корреспонденту “Ъ” Марианне Беленькой.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

— С кем вы встречались в Москве и что обсуждали?

— Первая встреча прошла в МИД России. Мы стараемся использовать каждую нашу встречу для решения сирийской проблемы. Россия присутствует в Сирии (в частности, на северо-востоке страны) и выступает гарантом того, чтобы турки не нападали на наши территории. Но, к сожалению, в последнее время это происходит очень часто. Поэтому нам пришлось сюда приехать, еще раз обговорить условия прекращения огня, гарантом которых выступила Россия.

— Россия обещала как-то повлиять на Турцию?

— Не то чтобы обещала. Просто еще раз обсудили механизм, который был создан, чтобы предотвратить столкновения, и который предусматривает совместное патрулирование российскими военными вместе с турками. Россия обещала, что будет следить за соблюдением достигнутых ранее договоренностей. Понимаете, в последнее время патрулирование вообще не происходит, этот процесс периодически останавливается. Нужно хотя бы этот вопрос решить.

Но одного патрулирования недостаточно. Нужно запретить туркам воздушные атаки по нашей территории.

— Россия готова поговорить с Турцией про эти атаки?

— Нет, Россия ничего не обещала. Но мы сказали, что поведение Турции всегда было агрессивным: всегда на нас нападают турки, на наши границы, на наших людей. Мы пытались донести до России мысль: цель Турции — уничтожение курдов.

— То есть российские представители просто вас выслушали или все же что-то обещали?

— Они сказали, что будут стараться, чтобы достигнутое перемирие продолжалось. Со своей стороны мы сказали российской стороне, что перемирия недостаточно. Надо этот вопрос решать комплексно. Потому что Турция оккупировала нашу территорию, совершает преступления против нашего населения, в том числе меняет демографический состав населения на оккупированной территории.

— Турция объясняет свои действия борьбой с терроризмом, обвиняя различные структуры в Сирийском Курдистане в связях с Рабочей партией Курдистана (РПК), которую Анкара считает террористической организацией. Каковы реальные связи СДС и других структур с РПК?

— Для турок всегда любой курд — потенциальный террорист. Тем более РПК. РПК начала свою борьбу ради прав курдского народа. И с самого первого дня турки считают их террористами. То есть говорить о своих национальных правах считается для турок терроризмом. В Сирийском Курдистане у людей разные политические взгляды. Есть среди них и члены РПК. Это не секрет. В одной семье может один человек входить в СДС, другой — быть членом РПК. Очень трудно это. Но все мы боремся за права курдов.

Что касается СДС, то мы боремся исключительно за то, чтобы реализовать права курдов внутри Сирии, а не вовне. У нас нет интересов вне Сирии. Так что слова турок про борьбу с терроризмом, когда они действуют против нас,— это отговорки.

— Вернемся к вашим переговорам в Москве. Какие у вас еще были встречи кроме МИДа?

— Лучше я пока не буду это комментировать.

— Обсуждались экономические проекты? Или говорили только про политику?

— В основном велись политические разговоры. Но когда политика обсуждается, экономика тоже иногда обсуждается.

— Поднимала ли Москва вопрос о переговорах курдов с Дамаском?

— Да, этот вопрос всегда присутствует в ходе политических переговоров с российскими собеседниками. Всегда обсуждается, как сделать так, чтобы при посредничестве России состоялся этот диалог. Но до сих пор, к сожалению, этот процесс не идет так, как хотелось бы.

— А когда был последний раунд диалога между вами и Дамаском и из-за чего застопорились переговоры?

— Последняя встреча была в начале этого года. Основное препятствие — подход сирийского режима. До сих пор мы не видим желания Дамаска к конструктивному диалогу с нами.

— А какие условия вы выдвигаете на переговорах? К чему стремитесь?

— Первое: мы хотим, чтобы режим признал самоуправление Рожавы (Сирийского Курдистана.— “Ъ”). Кроме того, мы хотим поговорить с центральными властями об интеграции военной и экономической. В этих рамках у нас идут разговоры.

— А как вы относитесь к позиции Москвы, что США мешают диалогу курдов с Дамаском и подогревают сепаратистские настроения курдов?

— Мы считаем эти заявления неуместными. И мы выступаем против них с критикой. Мы не собственность Америки, и американцы нас не делают своей собственностью. Мы самостоятельно решаем свои вопросы. И если до сих пор с режимом нет диалога, это вина исключительно режима. И мы до сих пор не чувствовали на себе давления со стороны США в отношении того, что мы не должны контактировать с режимом. Наше сотрудничество с США основано на борьбе с ИГ (террористическая организация «Исламское государство, запрещенная в РФ.— “Ъ”).

И мы выступаем за сотрудничество России и США в решении разных гуманитарных вопросов в Сирии. Например, в том, чтобы открыть КПП «Эль-Ярубия» на границе с Ираком, чтобы гуманитарная помощь попадала в Рожаву с территории Ирака. Но Россия этому препятствует под предлогом сохранения территориальной целостности Сирии (Россия настаивает на том, что вся гуманитарная помощь в разные районы Сирии должна идти через Дамаск. На данный момент для трансграничной помощи открыт только один КПП — «Баб-эль-Хава» в Идлибе. — “Ъ”).

— Вы обсуждали вопрос «Эль-Ярубии» сейчас?

— Они еще раз подчеркнули территориальную неделимость Сирии. Мы сказали: это не имеет вообще к этому отношения, наоборот, облегчает бремя Дамаска, его ответственность.

На нашей территории проживают около 5 млн человек, и если у нас будет возможность оказать им гуманитарную помощь — мы снимем этот груз с Дамаска, это будет наша ответственность.

— Вы можете подтвердить, что у Рожавы нет сепаратистских настроений?

— 100% такого нет.

— И вы готовы работать с президентом Сирии Башаром Асадом, с властями в Дамаске?

— Однозначно. Если бы у нас не было такого желания, мы бы с Россией не говорили на эту тему. Несмотря на то что режим каждый раз закрывает все дороги к диалогу, не дает возможности, чтобы этот вопрос решался, мы всегда стараемся найти разные возможности для возобновления контактов. Год назад мы также были в Москве и подписали договор с одной из сирийских оппозиционных партий («Народная воля» Кадри Джамиля.— “Ъ”).

Меморандум о взаимопонимании. И один из пунктов там был о единстве Сирии. И, несмотря на это, российский министр нас обвиняет в сепаратизме…

— Москве очень не нравится присутствие американских военных в Сирии, а также то, что американцы забирают сирийскую нефть с северо-востока страны. Обсуждался ли этот вопрос с вами?

— До сих пор Америка не дотронулась до нефти. Я это говорю открыто. До сих пор вопрос нефти решается самостоятельно Рожавой.

— Куда идет нефть?

— На нужды самоуправления, работу больниц, обеспечение армии, зарплаты учителям и так далее.

— Имею в виду не доходы от нефти, а кому вы ее продаете?

— Торговля идет и с режимом, и через Иракский Курдистан в разные страны.

— Дамаск называет это контрабандой.

— В Дамаске считают незаконным все, что происходит на не контролируемой ими территории.

— Просто были сообщения о том, что были подписаны контракты с американскими компаниями. Это неправда?

— Это не сработало. Процесс остановлен. Компания не смогла даже один баррель нефти продать и вывезти.

— То есть разорваны контракты? Почему?

— Американцы отказались. Они сказали, что мы здесь ради борьбы с ИГ, а не ради нефти.

— Насколько я знаю, из Москвы вы летите в Вашингтон. О чем пойдет речь в США?

— Как обычно, будем обсуждать политическую повестку, в том числе нападение турок на нас.

— От кого вы больше надеетесь на помощь: от России или от США?

— В рамках решения вопроса с турками важно, что Россия в Сирии находится официально. И это влиятельная держава.

И если Россия захочет, то может добиться возвращения Турцией оккупированной сирийской территории. Россия также может оказывать давление на режим в решении гуманитарных и других вопросов.

— А какую роль вы отводите США в Сирии кроме борьбы с ИГ?

— Сейчас у нас очень тесное сотрудничество в борьбе против ИГ, но они также могут помочь нам в решении политических вопросов. США, как и Россия,— влиятельная страна. Поэтому я вижу, что обе страны должны быть помощниками для сирийского народа в решении вопроса о политическом урегулировании.

— США завершают боевую миссию в Ираке. Хотят ли в Рожаве, чтобы американские военные остались на северо-востоке Сирии, или они могут уходить?

— Ситуации в Ираке и Сирии — разные. И разные причины и цели, по которым здесь находятся США. Мы считаем, что вопрос о нахождении американских военных в Сирии нужно решать вместе с сирийскими переговорами. Присутствие США нужно как гарантия того, чтобы этот диалог состоялся.