Этот стон Doing Business зовется

Дмитрий Бутрин о том, чего не было в рейтинге Всемирного банка

Прекращение публикации рейтинга Doing Business (DB) Всемирным банком (см. “Ъ” от 17 сентября) — история, которую можно рассказывать самыми разными способами. Например, для любителей теории заговора (в России она шире известна как «геополитика») это прекрасный повод пообсуждать сразу несколько тем — от (полупризрачного) противостояния Китая и США до (увы, мнимого) отсутствия принципиальной разницы между отечественной коррупцией и устройством политической карьеры в западном мире. Для людей, еще помнящих главу МВФ Кристалину Георгиеву главой представительства ВБ в Москве, а Симеона Дянкова — ректором РЭШ, это повод поговорить о том, существует ли «мировое правительство», глобальный deep state в виде сети пары десятков хорошо знакомых друг с другом людей, которые не только в России «все понимают, но почти ничего не могут сделать» (эту фразу я слышу уже двадцать лет от людей этого круга), и о том, как обвинения в адрес Георгиевой и Дянкова связаны с этой фразой.

Фото: Дмитрий Лебедев, Коммерсантъ

Фото: Дмитрий Лебедев, Коммерсантъ

Для умных же российских чиновников это предмет беспокойства: Doing Business с начала 2000-х, каким бы он ни был, всегда являлся весьма полезным явлением.


Детище Дянкова вне зависимости от того, отражало ли оно реальную легкость открытия и ведения бизнеса в конкретной юрисдикции (чаще всего нет), позволяло делать вид, что адаптация национального госрегулирования к нуждам предпринимательства — это не внутреннее дело каждой гордой страны, а всемирная олимпиада государств, на которой нужно зарабатывать медали, и тут не жалко и реформировать систему Росреестра. Наконец, для все более многочисленных адептов зеленой экономики крах DB — долгосрочная победа: зачем нужно все это, когда есть ESG?

Но меня в бесславном завершении многолетней эпопеи DB, который всякий заинтересованный заменит на какой-то более сфокусированный конкурирующий рейтинг (для части это явно будет IMD World Competitiveness Ranking), беспокоит другое: одна некрупная деталь, которая, кажется, и стала причиной происходящего. В двух эпизодах из трех (с Китаем и Саудовской Аравией в 2018 году) команда DB под давлением завышала рейтинги стран. В третьем, в случае с Азербайджаном,— занижала, ссылаясь на собственный неформальный «узбекский протокол», смысл которого — пока нет уверенности в том, что принятый закон работает, учитывать его как улучшение ситуации нельзя. Причины, по которым было невозможно превратить неформальный «протокол» в формальный, внести его в методику расчета, можно себе представить. Однако легкость, с которой десятки стран, где предпринимательство — заведомо героическое занятие, в течение пяти-шести лет совершали быстрый подъем в DB, говорит о том, что, в сущности, не законодательство, не суды и не регуляторика определяют возможности для частного бизнеса, иначе не было бы Белоруссии, где, по оценкам DB, предпринимателем быть проще, чем в Италии, на Кипре или в Люксембурге.

Но как измерять принятие обществом предпринимательских занятий в качестве естественных? DB не нашел ответа, но он нужен.

Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...