Вчера на главной площади Елисейских Полей открылась упакованная в голубую ткань Триумфальная арка. Один из главных монументов Франции был доверен болгарину Кристо — Христо Явашеву (1934–2020). Художник не увидел открытия. Да и мы, судя по отношению к проекту, видим нечто подобное последний раз, считает корреспондент “Ъ” во Франции Алексей Тарханов.
Фото: Алексей Тарханов, Коммерсантъ / купить фото
Фото: Алексей Тарханов, Коммерсантъ / купить фото
Площадь Шарля де Голля закрыта для машин, потому что люди идут к Арке. Она выглядит так, как будто бы художник взял и врисовал ее в пейзаж. Наклеил сверху на окружающий Париж. «Не думал, что она такая громадина,— говорит мальчик девочке рядом.— Мы каждый день проезжаем мимо, но только сейчас я начал ее замечать. Какая же она красивая».
На столбе табличка: «Площадь Шарля де Голля». Над ней — другая табличка, упакованная в прозрачный пластик. «Площадь Кристо и Жанны-Клод»,— написано на ней.
Кристо и его жена, подруга, постоянный соавтор Жанна-Клод (она умерла в 2009-м) мечтали об этом проекте много лет.
Впервые приехав в Париж, художник оказался с Триумфальной аркой лицом к лицу. Наполеоновская гора занимала все окно комнатки под крышей, в которую друзья пустили его пожить.
Множество людей помогали Кристо воплотить этот проект. Никто не ожидал, что он может оказаться последним. Окончательное разрешение дал президент Макрон. Есть и список тех, кто не помешал, в том числе ветераны, для которых под аркой горит (и сейчас тоже) вечный огонь. Они потребовали сначала, чтобы художник удовлетворился упаковкой одной опоры, а затем заставили его сменить цвет ткани. С золотисто-песчаной, как когда-то на Пон-Нёф, на бело-голубую с красными канатами — в цветах французского флага.
Кристо не спорил, он и так удивлялся, что проект шел быстрее, чем обычно.
Художник привык годами объяснять политикам все особенности своей работы, в частности то, что он не требует ни сантима из государственного или городского бюджета.
Никаких спонсоров, ни за что, никогда. Как и раньше, деньги, необходимые €14 млн, были собраны продажей работ и кредитами под залог коллекции искусства.
Арка должна была открыться еще весной прошлого года — как главный экспонат выставки в Центре Помпиду «Кристо и Жанна-Клод. Париж!». Остановила проект, уверяют авторы Vanity Fair, «соколиная семья», которая собралась выводить птенцов в нишах одной из скульптур. Лига защиты пернатых потребовала отложить работы, а затем события покатились одно за другим — разгромившие арку «желтые жилеты», эпидемия, карантин и, наконец, смерть автора.
31 мая прошлого года 84-летний художник скончался в Нью-Йорке от эмфиземы легких. Говорят, его родственники хотели зафрахтовать санитарный самолет, чтобы дать Кристо напоследок вдохнуть воздух Парижа, попрощаться с молодостью, искусством и городом, в котором они с Жанной-Клод познакомились, поженились и создали самую прославленную свою инсталляцию, упаковав в 1985-м Пон-Нёф. Но это уже было невозможно. Проект довел до конца племянник Кристо, не раз работавший с ним, Владимир Явашев. И вот Арка предстала перед парижанами. То, что вчера она была «открыта для публики»,— акт скорее символический, чем реальный. Такая же смешная церемония, как торжественное открытие вулкана. Инсталляция не появилась ниоткуда. Невозможно спрятать вещицу 50 на 45 метров, замыкающую перспективу Елисейских Полей. Работы велись еще с 16 июля, причем в последние дни перед открытием 95 монтажников-высотников вкалывали днем и ночью.
Фото: Коммерсантъ / Алексей Тарханов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Алексей Тарханов / купить фото
Стайки молодых людей в синих жилетах на всех языках объясняют собравшимся на площади смысл работы. «Вы, должно быть, видели упакованный Пон-Нёф?» — спрашивает, косясь на мои седины, девушка-консультант. Нет, я не видел. И даже не слышал о Кристо в тот год, когда М. С. Горбачев сменил безвременно ушедшего К. У. Черненко.
Много времени прошло, забылось впечатление от обернутого Пон-Нёф, ненадолго сделавшего Париж «столицей искусств». Люди встретились с новым произведением и снова оказались совершенно к нему не подготовленными. Газеты и социальные сети зашлись в негодовании. Более всего возмущала неравнодушных затраченная сумма, как будто эти миллионы художники вынули из нашего кармана.
А помня о том, что разрешение на упаковку дали государственные и городские власти, оппозиция радостно уличила их в потворстве дурному вкусу. «Мусорный мешок вокруг одного из самых славных наших монументов. Они все норовят изгадить»,— писал в Twitter бывший номер второй «Национального фронта» Флориан Филиппо. А архитектор Карло Расти в газете Le Monde, рассказывая о своей любви к Кристо, кончил призывом: «Распакуйте немедленно обратно». Умерших авторов он стыдил старомодностью, непониманием экологии и новой интеллектуальной ауры XXI века. «14 миллионов в топку, в то время как бездомных ожидают холода!» — возмущался другой комментатор.
Реакция по-советски знакомая. Примерно то же мы бы услышали, если бы Кристо предложили упаковать Мавзолей.
«Наполеон встал бы из гроба, если бы это увидел,— вступает в мой разговор с консультанткой сердитый молодой парень.— Неужели французы разучились ценить свои памятники». «Ну почему,— ответил я ему,— может, ткань и канаты защищают ее от тех же французов, которые, надев желтые жилеты, радостно разгромили святыню».
Толпа была скорее довольна. Трудно даже предположить, сколько селфи было сделано вчера на солнечной площади. Странно все же, что многие парижане без удовольствия отнеслись к идее получить Триумфальную арку в подарочной упаковке. Чтобы затем аккуратно развернуть ее, оценив памятник заново, а через много лет ностальгически вспоминать Кристо — к 11 ноября от его проекта ничего не останется.