Первые петербургские гастроли Вуппертальского танцтеатра Пины Бауш стали одним из главных событий года Германии в России, растянувшегося на два года — 2020-й и 2021-й — из-за пандемии коронавируса. На сцене Александринского театра в рамках фестиваля «Александринский» и при поддержке Гёте-института труппа представила российскую премьеру «Полнолуния» Пины Бауш. Рассказывает Татьяна Кузнецова.
В спектакле «Полнолуние» артисты чувствуют себя как рыбы в воде
Фото: Laurent Philippe
В спектакле «Полнолуние» артисты чувствуют себя как рыбы в воде
Фото: Laurent Philippe
«Полнолуние» 2006 года — один из поздних спектаклей Пины Бауш. Для тех, кто никогда не видел ее работ вживую (в последний раз ее труппа приезжала в Москву в 2013 году с «Весной священной»), гастроли Вуппертальского танцтеатра предоставили возможность познакомиться с творчеством культового хореографа за один вечер. «Полнолуние» — это дайджест излюбленных тем, мотивов и приемов Пины Бауш, ее способов конструирования спектакля, методов работы с артистами, взаимоотношений с музыкой, сценографией и зрителями. В спектакле нет радикализма, мрачной силы и цельности ее первых постановок в Вуппертале, с которых бежала шокированная публика и которые десятилетие спустя были введены в пантеон главных спектаклей ХХ века. Но нет и открыточной пестроты «городов, пропущенных сквозь сердце» — длинного цикла, рожденного впечатлениями от бесконечных турне. В «Полнолунии» Пина Бауш нашла равновесие между двумя контрастными периодами — недаром именно этот спектакль восстановили в 2015 году для торжеств в честь ее 75-летия.
Искать особый смысл в названии, пожалуй, не стоит. С большим основанием спектакль можно было бы именовать «Наводнением»: он буквально захлебывается водой. Такого потопа не испытала ни одна из прежних постановок Бауш, хотя силу воды на сцене хореограф использовала многократно. В «Полнолунии» ее постоянный сценограф Петер Пабст водрузил справа у задника огромную серую скалу, «прокопав» под ней канал, по которому, улыбаясь залу, свободно проплывают брасом артисты, эффектно завершая первый акт спектакля. Вода, как ливень в маркесовском Макондо, постоянно льется с колосников, капли дождя бриллиантами сверкают в лучах прожекторов. Вода заполняет полсцены, артисты плещутся в ней, захлебываются, бросаются в этот омут с утеса, самозабвенно скачут, вздымая волны, и выплескивают ведра воды на скалу. Радугами летят брызги с длинных волос взмахивающих головами танцовщиц; проливаются литры на вечерние платья дам, когда церемонные кавалеры наполняют их бокалы из больших пластиковых бутылок. Вода — мифическое женское начало — пропитывает этот спектакль самыми разными способами, позволяя зрителям разгадывать все новые метафоры в диапазоне от карающего потопа до спасительного очищения, от прозаичной жажды до сентиментальных ручьев слез.
Фото: Владимир Постнов
Фото: Владимир Постнов
Фото: Владимир Постнов
Один из секретов тотальной популярности Пины Бауш и состоит в том, что многослойность ее постановок позволяет каждому сконструировать свой собственный спектакль. Скажем, на непременные короткие скетчи, разбивающие драматичные танцевальные эпизоды, публика обычно реагирует с детской непосредственностью. В Петербурге актрисы произносили текст по-русски, так что сценки — вроде той, в которой немолодая темпераментная брюнетка делала открытие: «Вода закипает при 100 градусах, а молоко — когда я отворачиваюсь!» — вызывали бурный восторг большинства зрителей (меньшинство же терялось в поисках скрытого смысла незатейливых реплик).
Фрагментарность постановки, взаимозаменяемость эпизодов, отсутствие причинно-следственных связей, очевидной логики и, конечно, связного сюжета и сколь-нибудь длительных отношений персонажей — еще одна фирменная фишка Пины Бауш, намек на абсурдность и случайность самой жизни. Эту многофигурную дробность обеспечивал постановочный метод, в труппе его называли «коллективным вдохновением». Хореограф, поставив артистам вопросы и раздав задания, выстраивала спектакль из их сочинений, отбраковывая до 70% придуманного. А поскольку в своих танцовщиках она ценила неповторимость и харизму превыше физических возможностей и умений, «домашние работы» выходили чрезвычайно разнообразными. Танцевальные соло и жанровые сценки, монологи с текстом и пантомимные зарисовки, трагедия и фарс — вавилонское смешение жанров и типов высказывания закладывалось в постановки изначально.
Уникальные артисты действительно главное сокровище Вуппертальской труппы. Из 13 танцовщиков «Полнолуния» минимум половина в 2006 году выпускала премьеру вместе с Пиной Бауш. Некоторые, как, например, острогротесковая Элена Пикон и царственно-эротичная Джулия Анна Станцак, работали с ней с 1980-х, став персонажами-эмблемами многих спектаклей. Другие, покинув труппу после смерти Пины, возвращаются в конкретные постановки как приглашенные солисты; в «Полнолунии» такими «гостями» оказались Назарет Панадеро и Фернандо Суэлс Мендоса — танцовщики невероятной эмоциональной силы и телесного всемогущества, даром что Мендосе уже за пятьдесят. Но и новобранцы, пришедшие в труппу в последние годы, как, скажем, англичанин Кристофер Тенди, превосходно вписываются в атмосферу и образный строй спектакля, добавляя действу виртуозности и молодого драйва. Труппа, прожившая 12 лет без Пины Бауш, выглядит так, будто ее создательница только вчера вышла из репетиционного зала. И эта посмертная власть великой женщины не только над зрителями, но и над артистами — залог долговечности ее творений.