Умер Виктор Авилов

В субботу вечером в новосибирском Академгородке на 52–м году жизни скончался актер Виктор Авилов. Смерть взяла его с третьей попытки.

Виктор Авилов лечился в Новосибирске от рака. Летом на гастролях в Израиле он играл Воланда в антрепризном спектакле, стало плохо, думали — обострилась язва. Диагностировали рак желудка в четвертой стадии. Он пытался бороться, родные и близкие ему помогали, театр собирал деньги. По рекомендации друзей его устроили на лечение в новосибирский научно–технический центр «Вирус». Дмитрий Чубаров, подружившийся с Виктором Авиловым в 1987 году на сьемках «Узника замка Иф», рассказал «Ъ», что «большинство раковых больных вообще не дотягивают до этой стадии, а Виктор смог — только благодаря своей энергетике». По его словам, на нетрадиционную методику директора центра Геннадия Маркова близкие артиста надеялись как на чудо и это чудо почти произошло. Не выдержало сердце. Вечером в минувшую субботу он уснул и больше не проснулся. Умер тихо, во сне, без мучений.
Среди произведений, ставить которые опасно, театральные мистики «Мастера и Маргариту» числят на первом месте, по коварству с ними соперничает только «Макбет». Виктор Авилов это знал, но считал, что он за своего Воланда уже заплатил. Эту роль он играл и раньше, в своем первом и в общем–то единственном московском Театре на Юго–Западе. Почти десять лет назад, на гастролях в Берлине, за 40 минут до начала «Мастера и Маргариты» он умирал дважды, и его дважды вытащили из состояния клинической смерти. Он давно уже не был здоров.
Актерского образования у него не было. В Театр на Юго–Западе его притащил бывший одноклассник, брат режиссера, потому что Виктор «хорошо рассказывал анекдоты». Свою студию режиссер Валерий Белякович организовал на окраине Москвы — в конце 70–х годов студийное движение было в моде, и подобные коллективы росли, как грибы. Днем работа — вечером репетиции. Но в Театре на Юго–Западе не было скидок на самодеятельность. В середине 80–х театр, как и многие, перешел на хозрасчет, в начале 90–х, как и некоторые другие, получил статус государственного и жив до сих пор. И все эти 30 лет Виктор Авилов, который сам уже стал гораздо известнее, чем маргинальный в общем–то московский коллектив, и которого, без сомнения, рад был бы видеть в своих стенах любой другой театр, своей первой любви не изменял. Здесь он играл Гамлета, Мольера в «Кабале святош» и самого своего любимого Ланселота в «Драконе», играл комических водевильных старух и гоголевских «чертей из табакерки».
Впрочем, он постоянством не отличался: верность театру разыгрывалась на фоне бурных жизненных декораций. Когда театр был еще любительским, он работал водителем «МАЗа» и настройщиком какой–то аппаратуры, но каждое лето увольнялся и устраивался на другую работу. Был трижды женат, много пил, потом совсем бросил, вдруг заинтересовался компьютерной графикой, снимался в кино, но опять–таки признавал первенство театра. И это понятно: в кино его уникальную фактуру использовали для картонных ролей романтических героев или злодеев, будь то граф Монте–Кристо или сын Миледи Мордаунт.
Но в жизни Виктора Авилова, при всей его обширной фильмографии, есть пусть один, но действительно важный фильм — это было почти разоблачение. В инфернальном «Господине Оформителе» Олега Тепцова с музыкой Сергея Курехина неотвратимо и безапелляционно проявилась редкая фантасмагоричность Виктора Авилова. Герои Виктора Авилова почти всегда знали, что такое рок и каково это — жить, страдая и мучаясь. Но этот импозантный декоратор с то ли прекрасным, рыцарским, то ли уродливым, лошадиным лицом и сам не знал, какие силы затягивают его в свой круг — было ясно одно: им нет рационального объяснения. С экрана, с растиражированных копий передавалось странное знание о том, что этот господин оформитель не ограничивается этим, пусть таким выразительным, физическим телом. Финальные кадры фильма заранее стали лучшим реквиемом актеру, все силы бросившему на то, чтобы убежать от того, от чего спастись невозможно.
ЕЛЕНА ГЕРУСОВА, ВАЛЕНТИН РОМАНОВ