Я ему РАС сказала — он не понимает
Общество
Фото: Александр Коряков, Коммерсантъ
Фото: Александр Коряков, Коммерсантъ
Летом на одной из городских площадок произошел инцидент: женщина пыталась выгнать с нее воспитанников центра особенных детей «Какая разница», так как они «пугали ее ребенка». BG поинтересовался, как в Петербурге люди с расстройствами аутистического спектра (РАС) могут взаимодействовать с теми, у кого их нет, ведь расти вместе со всеми не позволяют отнюдь не особенности развития.
26 июля в жилом комплексе «Балтийская жемчужина» местная жительница начинает прогонять с игровой площадки воспитанников центра «Какая разница». Детей с расстройствами аутистического спектра привели играть во дворе второго корпуса дома № 18 по улице Адмирала Черокова, но места им там не нашлось. Женщина, вышедшая гулять со своим ребенком, потребовала тьюторов покинуть территорию ЖК, поскольку «больные дети пугают наших детей» и «у нас еще этого не было в доме». В порыве недовольства она угрожала фонду «Какая разница» скорейшим переездом, игнорируя аргументы о том, что дети имеют право гулять на площадке. Собственница квартиры звонит в управляющую компанию и уже от нее требует убрать «непонятно каких детей»: «Вы отсюда съедете…Идите с вашими детьми, у вас там качели есть. Я не понимаю, почему вы сюда приходите. Вы здесь гулять не будете. У вас есть ваш двор. Еще и в вашем дворе мы выясним, можете ли вы там гулять с детьми вот с этими особенностями».
Следственный комитет России (СКР) реагирует на ситуацию, начав проверку по факту инцидента на детской площадке. На своей странице в соцсети «ВКонтакте» вице-губернатор Петербурга Ирина Потехина отмечает, что ситуация получила большой общественный резонанс, а центр помощи детям с особенностями развития «Какая разница» начал получать от неравнодушных людей существенную материальную поддержку. С ее слов, «справедливость восторжествовала».
В комментариях под постом госпожи Потехиной развязывается дискуссия. По мнению многих петербуржцев, учителя в классах по 30 человек не успевают уделять одинаковое количество времени обычным и особенным детям. Специалистов не хватает, равно как и поддержки, а «бегать по инстанциям» зачастую нет времени. Часть горожан и вовсе уверена, что инклюзивное образование в Петербурге существует исключительно на бумаге. «Кроме коррекционной школы, вариантов нет, директора школ категорически отказываются от неуспевающих детей. Отношение в школах к таким детям, мягко говоря,— лишь бы картину не портили. Так что понимающих педагогов единицы, а среди людей тем более»,— делятся родители.
Мама девочки Алисы Анна Чистякова рассказывает BG, как обстоят дела в ресурсном классе (в отличие от инклюзивного образования, где особенные дети учатся вместе с обычными, ресурсные классы состоят исключительно из детей с особенностями развития, с другими классами они взаимодействуют на переменах, в столовой и на физкультуре). «Мы сталкивались с непониманием со стороны взрослых в большей степени. Инклюзия предполагает работу со всеми — от охранника до главы отдела образования. Сейчас уже сотрудники школы и учителя привыкли к нам и нашим детям: оказалось, что все не так страшно. Есть миф, что дети с аутизмом агрессивные, могут кусаться и изводить весь класс. Мы хотели бы рассказать и показать, что это не так, а особенности поведения, которые присутствуют, корректируются и адаптируются специалистами по прикладному анализу поведения, которые также включены в учебный процесс. Особенности есть у всех: кто-то, когда нервничает, кусает губы, кто-то крутит кольцо, а ребенок с РАС может кружиться или прыгать. Это такая особенность — как ребенок с диабетом может пользоваться инсулиновым шприцем или придерживаться диеты. Все мы разные, и обладая этой информацией, легче адаптироваться к окружающему миру и нормотипичным сверстникам, и детям с РАС»,— говорит госпожа Чистякова.
Детям, которые получают инклюзивное образование, необходимы куратор класса и супервизор, обеспечивающие методическую поддержку. Это может стоить от полумиллиона рублей в год. Родители вынуждены платить самостоятельно, так как эти люди не являются сотрудниками школы. Для того и возникают некоммерческие организации (НКО), включающие семей с особенными детьми в различные проекты и привлекающие спонсоров.
В Петербурге, по словам ответственной за образование Ирины Потехиной, нет практики передачи детей с особенностями в частные центры за счет государства. «У нас есть обязанность обеспечить всех детей образованием. Государственное образование во многом стандартизировано, и, несмотря на то, что с 2012 года существует понятие "индивидуальный маршрут", а это очень дорого, рядом со стандартизированной работой государства появляется что-то нестандартное. Я горячий сторонник всех альтернативных форм образования, но их пока маловато,— описывает ситуацию госпожа Потехина.— Мы пока не можем сказать, что инклюзивное образование доступно всем, но мы его активно внедряем. Но есть большая категория родителей, которая боится, когда особенные дети появляются рядом. Это очень тонкий вопрос, и его невозможно одним постановлением правительства решить». Вице-губернатор отмечает также, что необходимо достаточное количество подготовленных педагогов, умеющих работать с детьми с РАС. Процент таких детей в обычном классе должен быть очень маленьким, ведь в противном случае все внимание может достаться им. «Это одно из самых больших опасений родителей, что все внимание уйдет троим особенным детям в ущерб остальным 25. И если мы считаем, что должно быть не более трех детей в одном классе, то количество подготовленных педагогов должно быть очень высоким,— подчеркивает госпожа Потехина.— Самой системе образования нужна серьезная донастройка».
По данным председателя петербургского регионального отделения Всероссийской организации родителей детей-инвалидов, директора АНО «ЭЛЕОС» Натальи Денисовой, в Петербурге около 20 НКО работают с детьми с РАС. «Главная проблема инклюзивного образования — не в детях и родителях, а в кадровой составляющей школ. Следует отметить, что в школах с инклюзией ниже уровень буллинга. Мы бесконечно говорим об этой проблеме, но в высшей школе сейчас нет такой дисциплины "педагог прикладного анализа поведения". Учителям нужно понимать природу поведения особенных детей, уметь устанавливать причинно-следственную связь. Для сопровождения детей с РАС в обычных классах необходим тьютор, который, согласно требованиям Минтруда, как раз обязан владеть прикладным анализом поведения. Из-за этого НКО самостоятельно организуют курсы для педагогов, но они не длительные — 72–80 часов, чего явно недостаточно,— рассказывает госпожа Денисова.— Кроме того, нет практики у студентов в инклюзивных классах. Крайне важный момент: в так называемых коррекционных школах совсем иные ставки, иная система оценки эффективности образования, а общеобразовательные школы даже с особенными детьми вынуждены, как и все, отчитываться о показателях успеваемости. Особенные дети, конечно, тянут школу вниз, и героические директора, которые держат эту ношу, вынуждены выслушивать критику, как школьники, из-за низких показателей».
В России, заключает эксперт, необходима пропаганда того, что люди с особенностями развития — не хуже их нормотипичных соотечественников. «У нас существует маргинализация семей с детьми-инвалидами. Принято считать, что такие дети рождаются только в неблагополучных семьях, но это совершенно не так»,— категорична директор ЭЛЕОС.