Фильм «Разжимая кулаки» Киры Коваленко выходит в российский прокат после международного признания — главной награды престижной каннской программы «Особый взгляд». Почему этот действительно особый, снятый на редко звучащем с экрана осетинском языке фильм воспринимается как универсальный, объясняет Андрей Плахов.
Атмосферу разлитой в воздухе истерики передает мечущаяся, но при этом точно нацеленная на главные объекты камера
Фото: Нон-стоп Продакшн
Атмосферу разлитой в воздухе истерики передает мечущаяся, но при этом точно нацеленная на главные объекты камера
Фото: Нон-стоп Продакшн
«Разжимая кулаки» — голос с Северного Кавказа. Территории, некогда покоренной Россией, многими чертами схожей с российской провинцией, но резко отличающейся от нее нравом, темпераментом и менталитетом местных жителей. Жизнь героев картины протекает на пыльных дорогах в раздолбанных машинах, в ветхих домах, где из крана течет ржавая вода, а люди травмированы террором среды в прямом и переносном смысле. Эту атмосферу разлитой в воздухе истерики передает мечущаяся, но при этом точно нацеленная на главные объекты камера Павла Фоминцева. Передают ее и исполнители главных ролей, из которых только часть профессиональные актеры.
Ада (Милана Агузарова) работает в придорожном магазине, куда ее отвозит на старенькой «Ниве» и обычно забирает обратно домой отец (Алик Караев). Живет под опекой этого заботливого папаши и младшего брата Дакко (Хетаг Бибилов), которые любят ее так сильно, что иногда хочется их убить. Еще ее сильно любит некий Тамик (Арсен Хетагуров), набивающийся в женихи, девушка терпит его ухаживания, но по большому счету не жалует.
Ее тело и душа ранены Бесланом, хотя это слово ни разу не произносится. И еще они придушены теснотой ущелья: в нем стоит дом семьи, отделенный стеной от Транскавказской магистрали, которая ведет в большой просторный мир и по которой некогда умчался старший брат Аким (Сослан Хугаев). Ада ждет, что в один прекрасный день он вернется за ней и увезет в далекие края, где ей не будут запрещать пользоваться духами и прятать ее паспорт, чтобы она не могла сбежать.
Эта картина — родная сестра «Тесноты» Кантемира Балагова, героиня которой тоже была задавлена удушающей опекой семьи, клана и патриархального окружения. И Балагов, и Коваленко — уроженцы Северного Кавказа, выпускники кабардино-балкарской мастерской Александра Сокурова, сумевшего сотворить чудо — запустить целый национальный, точнее региональный, кинематограф. Талантливых ребят и девушек поддержал продюсер Александр Роднянский. Есть у Коваленко еще один «брат» из той же мастерской — Владимир Битоков, снявший фильмы «Глубокие реки» и «Мама, я дома»: в обоих тоже есть мотив бегства из тесноты кавказских ущелий — правда, бегут оттуда не женщины, а мужчины.
Но как Ада отличается от обоих своих братьев, так Кира Коваленко выделяется из коллектива сокуровской мастерской. Ее кино более цельное, энергичное и даже более «мужское». Это тем более впечатляет, что оно не только снято женщиной и о женщине, но и по внешним признакам идеально вписывается в череду картин на модную тему. Дело может происходить в наши дни в какой-нибудь забытой богом деревне в Румынии или Косово, а может даже в XIX веке в Дании или на американском ранчо, но это все тот же хорошо знакомый сюжет о попытках молодой женщины вырваться из плена токсичной среды. Такие фильмы сейчас приветствуются на международных фестивалях и часто поощряются призами. И почти столь же часто остается ощущение, что поощряются не сами фильмы, а их вписанность в актуальную конъюнктуру.
Так вот, к картине «Разжимая кулаки» это ни в коей мере не относится. Она вырастает не из «повестки», а из реальности — в той же степени, в какой вырастали в свое время фильмы французской или чешской «новой волны». Или американских «независимых». Или итальянского «кино контестации», пришедшего на смену неореализму. Один из таких фильмов, изменивших полвека с лишним назад кинопейзаж, был поставлен молодым режиссером Марко Беллоккьо и назывался «Кулаки в кармане». Речь в нем шла о семье и о том, как мятежная юность рвется вон из этой совсем не такой уж здоровой «ячейки общества». При всех отличиях итальянской семьи от кавказской метафора отчаянно сжатых кулаков годится для обоих случаев.