Завтра в клубе "Сапаров" состоится показ фильма Сатьяджита Рея (1921-1992) "Пока мужчины играют в шахматы (Шахматисты)" (Shatranj ke khiladi, 1977), который радикально ломает все стереотипы индийского кинематографа.
Между тем для синефилов индийское кино ассоциируется с именем Сатьяджита Рея, режиссера, сочетавшего интеллектуализм с чувственным отношением к природе и человеку. В противовес бомбейской кичуге он воплощает так называемую калькуттскую школу, под которой подразумевается не только авторский кинематограф, но и вековая интеллектуальная, философская, литературная традиция. Рей — не только режиссер, но и график, переводчик, писатель-фантаст — принадлежал к цвету калькуттской интеллигенции. Реи всегда были первыми. Тетя — первой женщиной-врачом в Бенгалии. Дед, друг "индийского Толстого" Рабиндраната Тагора, основал первый детский журнал. Двоюродный дед известен как "отец бенгальского крикета". Первые телефон и автомобиль в Калькутте появились тоже в семье Реев. И первым же своим фильмом "Песнь дороги" (1955) Сатьяджит Рей вошел в элиту мирового кинематографа.
Конечно, он не единственный в Индии режиссер-автор. Разумеется, он формировался под влиянием европейских образцов. Но в силу и обстоятельств, и собственной многогранности он создал оригинальный сплав всех европейских тенденций, никогда ни одной из них не подражая. Неореалистический пафос повествований о бедных, но гордых крестьянах соединялся с жесткой саркастичностью политического кинематографа. Унаследованная от великого французского режиссера Жана Ренуара, некогда благословившего юного Сатьяджита Рея на занятие кинематографом, влюбленность в игру светотени и женские лица — с зоркостью режиссера-естествоиспытателя Роберта Флаэрти. Но даже на фоне такого уникального режиссерского синтетизма "Шахматисты" кажутся беззаконным, драгоценным, ни на что не похожим раритетом. Единственное, с чем его можно, да и то с натяжкой, сравнить, — грузинские комедии 1960-1970-х годов о чудаках, фанатиках мечты.
Формально "Шахматисты" — исторический фильм. 1850-е годы: Британская империя предъявляет ультиматум последнему независимому, кукольному индийскому радже. Воевать он не способен — может лишь погружаться в забытье, сочиняя стихи, слушая музыку. Еще более радикально отвергают жестокую реальность два вельможи, Мир и Мурза. Весь мир сконцентрирован для них в бесконечной шахматной партии. Жены в бешенстве, дети в слезах. А отцы тайком, словно на любовное свидание, сбегают сначала из дому, потом из города, чтобы, уединившись в сельском доме, продолжать игру. Им безразлично, что по дороге, проходящей мимо дома, уже пылит артиллерия британского экспедиционного корпуса, что божественный раджа уже превратился почти что в мультяшного персонажа: нет ничего, что могло бы отвлечь их от шахмат.
Похождения Мира и Мурзы безумно смешны, но комедия постепенно наполняется философским смыслом. Меняются масштабы, то, что кажется великим, оказывается незначительным, то, что воспринимается как причуда, — единственно значимым на земле делом. Очевидно, Сатьяджит Рей очень хорошо усвоил уроки, которые давал ему в детстве учитель рисования: европеец рисует дерево начиная с кроны, индус — с корней, так, как оно растет. Фильмы Сатьяджита Рея и есть такие деревья, расцветающие на глазах у зрителей.
МИХАИЛ ТРОФИМЕНКОВ