Энергобалансу поддали газу

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Основными драйверами развития мировой газовой отрасли являются рост промышленного производства, а также ужесточение требований, ведущее к снижению потребления более «грязных» источников энергии. При этом на фоне ограниченного предложения сейчас цены на газ достигли исторических максимумов. Эксперты не исключают их дальнейшей волатильности, указывая, что спрос на «голубое» топливо будет расти как минимум еще два десятилетия.

В настоящее время природный газ как наиболее экологически чистый из ископаемых энергоресурсов наращивает свою долю в энергобалансе. Большинство отраслевых агентств и участников рынка сходятся во мнении, что в ближайшие пару десятилетий «голубое» топливо станет неотъемлемой частью и связующим звеном процесса энергоперехода.

По словам Сергея Кауфмана, аналитика ФГ «Финам», перспективы спроса на газ разделяются на несколько сценариев. «В базовом сценарии спрос на газ будет расти в ближайшие 15–20 лет, а затем начнет постепенно снижаться за счет конкуренции со стороны ВИЭ и водорода. В наиболее "зеленых" прогнозах спрос на газ останется на текущем уровне в ближайшие 10 лет, а затем начнет снижаться, однако реализуемость данных сценариев сомнительна»,— считает господин Кауфман.

Так, цикличность производства электроэнергии на основе возобновляемых энергоресурсов по-прежнему требует выработки электроэнергии на газе, прежде чем проблемы хранения электроэнергии, производимой с помощью возобновляемых источников энергии, не будут решены, добавляет партнер департамента консалтинга «Делойт» в СНГ Йорг Дорлер.

При этом основным драйвером для роста спроса на газ остается замещение угольных станций: особенно это заметно на рынках Азиатско-Тихоокеанского региона, где необходимо будет существенно сократить долю угольной генерации, чтобы приблизиться к поставленным рядом стран целям по достижению климатической нейтральности к середине века. «В Европе данный эффект менее заметен, так как существенная часть угольных станций сразу заменяется на ВИЭ»,— добавляет господин Кауфман.

Значительный толчок развитию газовой генерации дало распространение транспортировки газа путем сжижения (СПГ), так как появилась возможность доставлять «голубое» топливо в ранее недоступные из-за особенностей географии и рельефа регионы. «Газопроводы невозможно провести ко всем странам, которые хотят потреблять газ. А мобильные СПГ-танкеры способны доставить газ через океан к любому потребителю»,— объясняет Артем Тузов, исполнительный директор департамента рынка капиталов ИК «Универ Капитал».

Кроме того, в процессе производства железа при замене угля газом производители смогут сократить объем выбросов на 36%. «Помимо этого, на фоне ужесточения требований International Maritime Organization по сокращению выбросов парниковых газов от судоходства (на 40% к 2030 году относительно 2008 года) ожидается рост спроса на СПГ в качестве бункерного топлива, чему способствуют рост численности судов на нем (более чем на 60% с 2017 года) и расширение инфраструктуры (с 60 портов, обеспечивающих СПГ-бункеровку, пять лет назад до 128 в настоящее время). Например, по оценкам DNV GL, к 2030 году сжиженный природный газ может занять от 10 до 15% в структуре потребления бункерного топлива. Также в этом сегменте видится потенциал газа и в других формах — водород, метанол и аммиак»,— объясняет Ольга Белоглазова, руководитель энергетического центра EY в регионе «Центральная, Восточная, Юго-Восточная Европа и Центральная Азия».

В России как в крупнейшем экспортере энергоресурсов в мире СПГ-проекты активно развивают НОВАТЭК и «Газпром». «Они явно пользуются моментом, усиленно наращивая поставки трубопроводного газа, готовя плацдарм для экспорта СПГ. Недавняя презентация указала на более чем амбициозные планы в этом направлении»,— говорит Александр Купцикевич, ведущий аналитик международной инвестиционной компании FxPro. Принимая во внимание стремительный энергетический переход в Европе, а также продолжающийся рост спроса на газ в Азии, Россия вполне может извлечь выгоду от обоих рынков, полагает Йорг Дорлер. Так, по данным BP Statistical Review, сейчас Россия является второй в мире страной по потреблению и добыче газа после США. Доля нашей страны в мировой добыче газа в 2020 году составила 17,8%, а в потреблении — 10,8%. Если учитывать СПГ, то в 2020 году, по данным BP, РФ экспортировала 238,1 млрд куб. м газа и стала лидером в мире по данному показателю.

Что касается факторов, негативно влияющих на развитие рынка газа, то эксперты называют высокую стоимость инфраструктуры по сжижению газа и регазификации наряду с длинным сроком реализации подобных проектов, что сдерживает развитие производства и потребления СПГ. «Кроме того, имеет место критическое отношение политиков развитых стран к нефтегазовой отрасли, а принятие законодательных актов, способствующих развитию возобновляемых источников энергии, приводит к снижению стимулов инвестирования в газовые проекты»,— подчеркивает Вадим Меркулов, директор аналитического департамента «Фридом Финанс».

Сегодняшнюю ситуацию на европейском газовом рынке сложно описать в терминах business-as-usual: текущая ценовая конъюнктура, когда цены на газ находятся на максимальных значениях с начала осени, нетипична. Так, в середине сентября цена газа на ключевом в регионе хабе TTF (Нидерланды) перевалила за отметку в $850 за 1000 куб. м, хотя еще год назад она едва превышала $130. «Триггером взрывного роста котировок стали недопоставки сжиженного природного газа (СПГ) в Европу: в первой половине 2021 года европейский импорт СПГ снизился на 18% в сравнении с аналогичным периодом 2020 года (до 58,2 млрд куб. м в регазифицированном виде). Причина — в азиатской ценовой премии, стимулировавшей поставщиков СПГ переориентировать экспорт на Восток: в первой половине 2021 года средние спотовые цены в Северо-Восточной Азии были почти на треть выше, чем в Европе ($10 за миллион британских тепловых единиц (БТЕ) против $7,7 за миллион БТЕ)»,— объясняет Максим Тимченко, партнер, руководитель практики по оказанию услуг компаниям нефтегазовой отрасли в России и странах Центральной и Восточной Европы PwC.

Рынок «разогрело» и отставание от прошлогоднего графика закачки газа в подземные хранилища (ПХГ): если к 1 июля 2020 года европейские ПХГ были заполнены на 80,5%, то к 1 июля 2021 года — лишь на 40,5%. «Сравнительно низкая доступность газа отразилась на газовой генерации: за первую половину 2021 года выработка электроэнергии из газа в Великобритании и странах ЕС упала в годовом выражении на 9% (до 238,9 ТВт•ч), притом что выработка из всех видов источников — лишь на 1% (до 1317 ТВт•ч). Текущая ситуация на глобальном газовом рынке — ценовое безумие, соглашается господин Кауфман.

По мнению Александра Купцикевича, рынок энергии стал рынком продавца. «Это драматический разворот ситуации в сравнении с тем, что было лишь немногим более года назад»,— указывает он.

Действительно, в начале пандемии газовая отрасль столкнулась с ситуацией, обратной текущей. Запасы на начало весны 2020 года (которая совпала с началом пандемии) были на достаточно высоком уровне. «Потребление газа пострадало от пандемии из-за снижения спроса на генерацию электричества. Однако этот эффект, конечно, не так существенен, как негатив для большинства других сырьевых товаров. Кроме того, газу помогли достаточно холодные ноябрь и декабрь. В результате, по оценкам IEA, потребление газа в мире в 2020 году снизилось лишь на 1,9% год к году»,— замечает эксперт.

Сейчас же проблем со спросом нет — он давно восстановился до доковидного уровня. При этом весной прошлого года из-за сочетания пандемии и высокого уровня запасов возникла реальная угроза, что к осени 2020 года цены могут уйти в отрицательную область, как это было с нефтью, добавляет эксперт. Так, на пике заполненность хранилищ в Европе доходила до 96%. «Спасли ситуацию американские производители СПГ, снизившие поставки из-за беспрецедентно низких цен, и "Газпром", который также сократил поставки. В результате сознательные действия добывающих компаний, восстановление спроса и холодная зима привели к развороту ситуации на 180 градусов — рынок перешел в состояние дефицита»,— отмечает он. На этом фоне у потребителей не осталось выбора — приходится платить любые деньги. «С большой долей вероятности данные тенденции сохранятся как минимум до весны 2022 года, что приведет к существенно более высокой средней цене на газ по сравнению с предыдущими годами»,— прогнозирует Евгений Левченко, партнер Strategy Partners, практика «Ресурсы и энергетика».

По мнению господина Тимченко, восполнить дефицит газа можно было бы за счет использования угольных генерирующих мощностей, однако их возможности серьезно ограничены: за 2011–2020 годы в Великобритании и в 27 странах ЕС установленная мощность угольных станций снизились на 62,2 ГВт (с учетом ввода 18,9 ГВт новых станций). «Для сравнения, мощности ветровых станций за тот же период увеличились на 117,1 ГВт, а солнечных панелей — на 122 ГВт. Как результат, по итогам 2020 года суммарная мощность ветряков и солнечных панелей (354,4 ГВт) в два с половиной раза превышала мощности угольных станций (130 ГВт) и более чем на 80% — газовых (192 ГВт)»,— объясняет господин Тимченко. По той же причине, несмотря на двадцатипроцентный прирост выработки на угольных станциях в ЕС и Великобритании, зафиксированный по итогам первой половины 2021 года (до 183,7 ТВт•ч), доля фактической выработки из угля за тот же период составила лишь 14% (против 18,1% у газовой генерации и суммарной доли в 20,3% у солнечной и ветровой). «В силу утраты собственных позиций (еще в 2015 году доля угольной генерации в ЕС составляла 24%) уголь не может служить полноценной "ископаемой" альтернативой газу, особенно востребованной в случае сокращения выработки из возобновляемых источников, подверженных климатическим условиям (за первую половину 2021 года выработка на ветряках сократилась в ЕС и Великобритании на 16%, до 191 ТВт•ч)»,— замечает эксперт.

Эксперты не сомневаются, что скоро ситуация с ценами вернется в более устойчивое русло. «Впрочем, наблюдаемая уже сейчас волатильность, вероятно, будет еще длительное время влиять на энергетическую политику ЕС»,— заключает господин Купцикевич.

Мария Кузнецова