В Инженерном корпусе Третьяковской галереи проходит выставка «Алексей Венецианов. Пространство, свет и тишина». Классик из классиков, русский из русских, очень важный для истории искусства нашего отечества художник тут представлен более чем 80 произведениями из собрания самой галереи, Русского музея, Тверской картинной галереи, ГМИИ им. А. С. Пушкина, Государственного исторического музея и других музеев РФ. Здесь же — работы некоторых учеников его «школы». Обозреватель “Ъ” Кира Долинина увидела на этой выставке прежде всего урок патриотизма.
Фото: Коммерсантъ / Юрий Мартьянов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Юрий Мартьянов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Юрий Мартьянов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Юрий Мартьянов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Юрий Мартьянов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Юрий Мартьянов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Юрий Мартьянов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Юрий Мартьянов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Юрий Мартьянов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Юрий Мартьянов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Юрий Мартьянов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Юрий Мартьянов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Юрий Мартьянов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Юрий Мартьянов / купить фото
Все, абсолютно все говорит о том, что выставка эта должна нравиться и радовать. И действительно, кто, как не Алексей Гаврилович Венецианов (1780–1847), художник славный, именитый, для русского искусства своеобразный и какой-то даже слишком легкий, должен радовать нас этой безумно красивой осенью перед наверняка длинной и тяжелой зимой? Все в принципе у него известно, все картины прелесть что такое, никаких вроде бы мучений и раздумий о судьбах нашей с ним общей родины. Поля, луга, пашни, девушки, дети, освещенные солнцем помещичьи усадьбы и тем же солнцем согретые крестьянские хлева и гумна. Рай на земле и услада для глаз.
С таким настроением и следует отправляться в Третьяковку, чтобы порадоваться и быстро убежать дальше. Скорость просмотра тут принципиально важна — если вы начнете читать сопровождающие экспозицию тексты, если вдруг проявите лишний интерес к истории государства Российского, если, вот уж точно не дай бог, видели недавно прогремевшую в той же Третьяковской галерее выставку про свободу и романтизм, все — ваша радость убита на корню. Все тут построено на том, что прекрасный художник Венецианов вырван из любого контекста, кроме невинной радости по поводу его «русскости».
Такое с ним уже делали — сотни страниц советского описательного искусствознания посвящены этому художнику и доказывают одну только мысль: краса и гордость русского искусства есть чисто национальное явление, взявшееся почти из ниоткуда и расцветшее на наших почвах невиданным цветком. Тех авторов можно понять: в их инструментарии и романтизма-то толком не было (слишком опасное это поле любителей всяческих свобод и индивидуальных порывов), что уж говорить о бидермейере, в наших широтах обвиняемом в мещанстве, мелкотемье и буржуазности. Вот только нынче на дворе 2021 год, книжек можно было начитаться любых, статей всяких умных, в том числе и про Венецианова, и про русский бидермейер, пришедший к нам, как и в Германию и Австрию, сразу после падения Наполеона и недолго, но позволивший увидевшим Европу русским помечтать о тихом доме без войн и революций.
Но нет, кураторы выставки ничего такого сказать совсем не хотят, слово «бидермейер» в толстом каталоге не упоминается ни разу, Венецианов «поражает зрелостью художественной мысли и непоказным благородством в изображении "простых предметов русских"», а его искусство «стало свидетельством приобщения европеизированного русского искусства к сфере корневой национальной темы». И ничего, что только что тот же Венецианов отвечал на выставке на Крымском Валу за русский романтизм, ничего, что античные, оккультные, масонские и, главное, чисто германские корни его поэтики очевидны, что история идей первой половины XIX века, транзитом перемещавшихся по Европе, вполне себе уже написана. Россия опять, в который раз, родина слонов.
Кураторов можно понять: они хотели как лучше. Венецианов очень хорош, а тексты эти вторичные писать легче, чем сочинять новое и оригинальное. Доказывать недоказуемое методом отказа от интернациональной практики искусствоведения очень патриотично. У позднесоветских художников было два замечательных определения для официальной живописи: «духовка» и «нетленка». Отлично подходит к этому проекту Третьяковки: получилась знатная «духовка». Быстроту истления подобных текстов рассудит история. Венецианову от этого ни холодно, ни горячо. Его мы любим точно не за это.