В честь юбилея Аллы Демидовой на «Первом канале» вышел посвященный ей фильм Любови Аркус «Кто тебя победил никто». Еще до телевизионной премьеры он был показан на фестивале «Зеркало» в Иваново, а потом в Москве и Петербурге, вызвав шквал реакций в социальных сетях и по всем показателям став событием. О природе этого действительно нерядового события пишет Андрей Плахов.
Главная героиня фильма погружена в события сменявших друг друга эпох — и все же сохраняет отстраненность и надмирность
Фото: Любовь Аркус
Главная героиня фильма погружена в события сменявших друг друга эпох — и все же сохраняет отстраненность и надмирность
Фото: Любовь Аркус
На поверхности — довольно очевидные вещи, про которые героиня фильма актриса Алла Демидова говорит: «Что вы ломитесь, Люба, в открытую дверь». Да, мы знаем, что за этой дверью: отстраненность, отдельность, надмирность, башня из слоновой кости. Судьба «снежной королевы», одиночки, самурая в юбке, рыцаря в шкуре лицедея. Драма самодовлеющего успеха, риска, самодостаточности и — вопреки всему — недореализованности. В сущности, такова судьба харизматичной личности, прошедшей через смену эпох, сквозь шум времени в любой стране — возьмите хоть старшего Демидовой на год Алена Делона, хоть Катрин Денёв. Но в России актер больше, чем актер, а личная творческая коллизия неизбежно накладывается на общественную.
Как подметили наиболее проницательные зрители, картина складывается из трех актов и в общем-то следует конспекту античной трагедии. Ближе к финалу сходство усиливается, потому что Демидова выступает в современных интерпретациях «Федры», «Медеи», в постмодернистских спектаклях Терзопулоса. Но роковым образом и эти, и другие попытки реанимировать в наше время трагедию превращаются в маньеристские трагифарсы. Двадцатый и последующий век изобилуют массовыми человеческими трагедиями, но театр и кино превращают их в популярные жанры — хоррор, триллер и особенно часто в мелодраму. А место античных божеств, трагических героев и героинь занимают кинозвезды, вспыхнувшие даже в советском, идеологически выдержанном и социально ориентированном культурном поле.
Алла Демидова хоть и «неправильная», но звезда, комета, дива, Грета Гарбо Мценского уезда. В первых же кадрах фильма она демонстрирует звездную своенравность, на грани срыва съемки и полного разрыва с пытающейся ее «режиссировать» Любовью Аркус. Между двумя женщинами, знающими одна другую не первый день, проскакивают молнии, и кажется, фильм разлетится в клочья от этого грозового электричества. Но все образуется. И потом еще будут звучать фразы про трудный или, кажется, даже несносный характер актрисы, но второй и самый длинный акт фильма скорее опровергнет этот навет: всем способом своего актерского, человеческого и даже гражданского поведения Демидова покажет, что не склонна к конфликтам, интригам, подковерной борьбе; что гораздо ближе ей стихия высокомерного отчуждения и тихого сопротивления.
Кульминацией этой части становится драма Театра на Таганке, разыгравшаяся после смерти Высоцкого. Взлет и изгнание Любимова, «предательский» приход и травля Эфроса, в итоге погубившая его, триумфальное возвращение и новое изгнание Любимова — теперь уже не советской властной номенклатурой, а демократическим актерским большинством. Демидова, будучи примой Таганки и героиней знаменитейших ее спектаклей, конечно, участвует в этих событиях, но не погружена в них с головой, сохраняет дистанцию. Еще более противоречивы и дистанционны ее отношения с оттепельной новой волной, захлестнувшей кинематограф. Планы работы с Тарковским свелись в итоге к единственному, хоть и великолепному эпизоду в «Зеркале». Она не играла ни у Климова и Кончаловского, ни у Германа и Абдрашитова, ни, разумеется, у Панфилова. Единственное исключение — роль в фильме «Ты и я» Ларисы Шепитько; встреча актрисы с Кирой Муратовой произошла гораздо позднее. Преимущественно же Демидову снимали Игорь Таланкин, Юлий Карасик, Александр Зархи, Михаил Швейцер — или ветераны, или кинематографисты второго ряда.
Здесь нужно сделать маленькое личное отступление. О Любе Аркус — львовской старшекласснице, написавшей сочинение про фильм «А зори здесь тихие», я впервые услышал от ее мамы, которая была начальницей соседнего отдела в конструкторском бюро, куда я пришел работать в качестве молодого специалиста. Как и меня, спустя несколько лет любовь к кино привела ее на киноведческий факультет ВГИКа. Еще через несколько лет она создала журнал «Сеанс», главными скрепами которого стали драматургия, монтаж, режиссура и даже актерская игра — в точности как в кино. Теперь Любовь Аркус реализовала свой режиссерский талант не на бумаге, а в фильме, не забыв при этом первую профессию. Она прекрасно работает с документами, с хроникой — и как киновед, и как режиссер-документалист. А ведь это чрезвычайно трудно, практически невозможно — во всем объеме прочувствовать накал эмоций того времени, немного не успев попасть в него по возрасту. Не побывав, предположим, на спектакле, где Высоцкий, войдя в раж, чуть не угодил ножкой от разлетевшейся табуретки в зрительницу первого ряда, побледневший, пробормотал: «Пардон» и продолжал играть.
В кино — другое дело: можно под микроскопом пересмотреть все фильмы, пусть и на выцветших копиях, а уж ретроспективный анализ Аркус делать умеет. И да, вторая часть «Кто меня победил никто» — отличная критическая статья, воплощенная экранными средствами, даже если закадровый голос режиссера кажется кому-то слишком резким и «прокурорским». «Аристократка и богачка в сетях соперницы-злодейки» — таково, пользуясь формулой Мандельштама, амплуа Демидовой в годы идеологических заморозков, когда она стала «актрисой с гардеробом», выступая во множестве костюмных драм из старой, сказочной или зарубежной жизни и всегда давая понять, что остается при этом «декаденткой». Она осталась ею и в новые времена.
Третья часть фильма — самая сильная; концепция режиссера-автора в ней выглядит столь же жесткой, но она перестает быть «киноведческой», утоплена в художественном решении, и это окончательно формирует образ фильма. В кадре появляются Майя Туровская, Анатолий Васильев, звучит запись разговора с Кирой Муратовой. За кадром в сложном монтаже голосов Демидовой и самого Иосифа Бродского звучит его «Осенний крик ястреба», в кадре — монтаж-некролог: Тарковский, Высоцкий, Виктюк, Муратова, Любимов, Эфрос, Владимир Валуцкий, спутник нескольких десятилетий жизни Демидовой, памяти которого посвящена картина. Они все были крупными личностями, самим своим масштабом противостоя гнету системы. Бывали друг с другом в непростых отношениях, но время их примирило. Одни были народными любимцами, другие «прошли стороной, как проходит косой дождь». Все ушли. Осталась одна Алла.