жертвы теракта
Вчера в подмосковном Жуковском похоронили двух спасателей из Центрального спасательного аэромобильного отряда (Центроспаса), с гибели которых 3 сентября начался "стихийный штурм" больницы в Беслане. Дмитрия Кормилина и Валерия Замараева захоронили в воинском мемориале рядом с героями Великой Отечественной войны и летчиками-испытателями, погибшими на службе. Их именами в Жуковском назовут улицы.
На центральной площади Жуковского — мемориал: братская могила павших в войне, слева и справа — братские могилы летчиков-испытателей, погибших в двух крупных авиакатастрофах в начале 80-х. Слева еще похоронен мэр города Виктор Мосолов, убитый в 1996 году. Справа вчера хоронили спасателей, погибших в Беслане.
Их тела привезли на площадь из здания Центроспаса, где проходила панихида. 40-летний начальник водолазной службы Центроспаса Дмитрий Кормилин после развода с женой и жил прямо в этом здании, друзья объясняют — мол, удобно, не надо было ездить на работу. "Да и квартиры не было",— добавляют они. Замначальника Центроспаса Владимир Легошин называет Дмитрия лучшим водолазом МЧС. "Я не знаю,— сказал господин Легошин,— как мы будем без него. Все технологии спасательных подводных работ придумал он. Он придумал, как спуститься с оборудованием в затопленный тоннель в Кармадоне, где руководил операцией, и сам первым спустился". Объяснить, зачем понадобилось отправлять для выноса тел из захваченной школы водолаза, к тому же лучшего, никто не может. "Мы что, труповозка? — ворчал мужчина в комбинезоне спасателя.— Трупы мог кто угодно вынести". (Чуть позже, на траурном митинге, Сергей Шойгу ответит на эти упреки — "Такая у нас в МЧС традиция, посылать на самые трудные задания самых лучших").
Почему в школу пошел второй погибший спасатель, полковник Валерий Замараев, никто не спрашивает. Полковник Замараев, замначальника поисково-спасательной службы МЧС, был старшим группы из 70 спасателей, работавших в Беслане. У гроба сидит его отец, Иван Павлович. Отца держит за руку министр Шойгу. Свободной правой рукой министр крестится. Отец плачет, его выводят на улицу.
"Они вошли на территорию школы, и тут сзади кто-то из этих охотников-ополченцев шмальнул из автомата,— рассказывает господин Легошин.— И 'чехи' начали стрелять. Дима погиб сразу, а Валерка три часа умирал там, на асфальте, и к нему нельзя было подойти из-за стрельбы". Валерий Замараев умер уже в госпитале. "Он еще жил на столе, 17 минут жил!" — говорит господин Легошин.
Гробы устанавливают на площади. Тело Дмитрия Кормилина накрывают флагами — Андреевским и советским военно-морским. Траурный митинг открывает Сергей Шойгу. "Отряд выполнил свою задачу",— говорит он. Люди вокруг плачут. Мэр Жуковского Александр Бобовников обещает назвать две улицы в городе именами Кормилина и Замараева. Спасатель Иван Сулаев, прилетевший из Беслана, просит прощения за то, что погиб не он, а они. В заупокойной молитве, которую читает священник, режут слух слова "рабы Твоя, безвременно погибшие при теракте". Гробы по спасательской традиции помещают в цинковые ящики. Курсанты школы спасателей из Балашихи дают залп из автоматов. Оркестр играет гимн, спасатели в синих комбинезонах опускают два гроба в могилы. Гроб Дмитрия Кормилина соскальзывает и ложится на бок. Один из спасателей спускается в могилу, поправляет. Люди на площади плачут еще сильнее.
ОЛЕГ Ъ-КАШИН