В архивах ФСБ могут храниться не учтенные ранее протоколы заседаний особых троек НКВД, выяснил исследователь Сергей Прудовский. Эти документы содержат фамилии репрессированных и могут уточнить число жертв Большого террора. Сейчас исследователь судится с УФСБ Ивановской и Тульской области, требуя предоставить доступ к этим документам. Управления спецслужбы отказываются раскрывать архивы, поясняя, что протоколы особых троек содержат информацию, разжигающую расовую, национальную и религиозную ненависть.
Фото: Александр Яловой, Коммерсантъ
Фото: Александр Яловой, Коммерсантъ
Автор книги о советских репрессиях «Спасская красавица» Сергей Прудовский уже более десяти лет изучает «национальные операции» НКВД периода 1937–1938 годов. В прошлом году он начал поочередно запрашивать региональные УФСБ, чтобы выяснить, где хранятся протоколы заседаний особых троек НКВД, рассекречены ли они и возможно ли их получить для изучения. Выяснилось, что в ряде регионов эти документы все еще не рассекретили, хотя обязаны были это сделать на основании указа президента РФ от 23 июня 1992 года «О снятии ограничительных грифов с законодательных и иных актов, служивших основанием для массовых репрессий и посягательств на права человека».
Только после запросов исследователя эти УФСБ начали проводить процедуру рассекречивания. Однако получить документы господину Прудовскому так и не удалось — управления спецслужбы утверждали, что доступ к протоколам заседаний особых троек ограничен.
Внимание исследователя привлекли Тульская и Ивановская области. «Дело в том, что есть отчет НКВД по "национальным операциям", и в нем перечисляются регионы, где действовали особые тройки. Но в списке не было ни Тульской, ни Ивановской областей, хотя обе уже существовали на карте СССР в 1937 году,— говорит исследователь.— Тульское УФСБ сообщило, что у них хранится восемь протоколов. Сколько в ивановском УФСБ, неизвестно. Не исключено, что такая же ситуация может быть и по некоторым другим регионам. Это меняет картину общепринятых сведений, по всей видимости, в сторону увеличения данных о репрессированных».
В итоге исследователь подал иски в отношении обоих региональных УФСБ — с требованием предоставить доступ к протоколам.
Суд в Иваново начался 28 октября. На заседании представитель УФСБ заявил: рассекречивая протоколы, экспертная комиссия установила, что они «содержат сведения, распространение которых может повлечь разжигание национальной, расовой или религиозной ненависти или вражды» (п. 6 ст. 10 ФЗ №149 «Об информации»). На этом основании и был ограничен доступ к документам.
«У нас закон о реабилитации жертв репрессий говорит, что это невинные люди. Президент поручает создать единую базу жертв репрессий и чтить их память. А в ФСБ говорят, что сведения о жертвах разжигают рознь»,— возмущается господин Прудовский. Аналогичная позиция у тульского УФСБ, сообщил «Ъ» юрист Международного общества «Мемориал» (внесено в реестр иноагентов) Арсений Левинсон, представляющий исследователя в суде. «Но, во-первых, у комиссии ФСБ нет функции по оценке материалов на разжигание ненависти. А во-вторых, "национальные операции" НКВД затронули людей практически всех национальностей. Тем не менее экспертная комиссия по рассекречиванию решила, что даже доступ исследователей к ознакомлению с этими документами — даже не к копированию — угрожает безопасности России»,— подчеркнул господин Левинсон. Следующее заседание в Иваново состоится 16 ноября, а 10 ноября начнется суд в Туле.
Национальный состав осужденных особыми тройками по приказу НКВД № 00606. Предоставлено «Ъ» Сергеем Прудовским
Фото: Сергей Прудовский
Национальный состав осужденных особыми тройками по приказу НКВД № 00606. Предоставлено «Ъ» Сергеем Прудовским
Фото: Сергей Прудовский
Исследователя архивов волнует еще один момент: ряд региональных УФСБ заявили, что у них нет на хранении протоколов особых троек и троек, созданных в сентябре-ноябре 1938 года. Так ответили в Ингушетии, Чечне, Кабардино-Балкарии, Курской, Нижегородской, Орловской, Самарской областях. Хотя известно, что особые тройки действовали на этих территориях и решили судьбу в общей сложности 2,3 тыс. человек. Кроме того, из УФСБ Бурятии ответили, что у них хранится лишь часть протоколов. А в Башкирии сообщили, что протоколы «находятся в архивных уголовных делах в отношении репрессированных».
После этого господин Прудовский направил письмо начальнику Управления регистрации и архивных фондов ФСБ России Алексею Васильеву с просьбой выяснить, куда делись документы.
В Центральном архиве ФСБ ему ответили лишь, что «указанные документы никуда не передавались».
Напомним, особые тройки НКВД действовали всего два месяца — с 17 сентября до 17 ноября 1938 года. Протоколы их заседаний являются одним из источников сведений о количестве жертв советских политических репрессий времен Большого террора (1937–1938 годы). Приказ НКВД №00447 о массовых репрессиях определял составы оперативных троек, которые должны были рассматривать уголовные дела. Для реализации «национальных операций» впервые в практике НКВД был введен особый порядок осуждения — «альбомный». Сшитые в альбом материалы на арестованных отправлялись в Москву на стол высшей «двойке» — комиссии в составе наркома внутренних дел и прокурора СССР.
«Но к августу 1938 года в НКВД СССР скопилось 126 тыс. нерассмотренных дел по национальным операциям, после чего было решено вернуть дела назад в регионы,— рассказал «Ъ» старший научный сотрудник Музея истории ГУЛАГа Илья Удовенко.— Приказ НКВД №00606 от 17 сентября 1938 года предписывал в целях быстрейшего рассмотрения следственных материалов дел на лиц, арестованных в порядке оперативных приказов НКВД по национальным линиям (польской, немецкой и "харбинской"), создать при управлениях НКВД краев и областей особые тройки. Введение подобного внесудебного органа хорошо свидетельствует о том, насколько центральный аппарат в Москве не справлялся с потоком следственных дел, что в свою очередь говорит о масштабах репрессий».
За два месяца через особые тройки прошли дела примерно 108 тыс. граждан СССР, арестованных до 1 августа 1938 года, отметил господин Удовенко.
Почти 70% были приговорены к расстрелу. «Во многих регионах процент расстрельных приговоров был значительно увеличен по отношению к "альбомному" порядку. Например, в Казахстане высшая мера наказания составила 89% всех приговоров»,— добавил господин Удовенко. Ликвидируя тройки, власти СССР указали, что в их работе имело место грубое нарушение процессуальных правил, в том числе фальсификации, подлоги, осуждение невиновных. А в 1989 году указом Президиума Верховного cовета СССР тройки были признаны антиконституционными, а их судебные решения — отменены.