Московский муниципальный депутат Елена Русакова пожаловалась в Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) на практику, согласно которой одиночные пикеты приравниваются к массовым мероприятиям и подпадают под эпидемиологические ограничения. Российские суды считают, что пикетирование направлено на привлечение внимания значительного количества граждан, а это не соответствует мерам по минимизации контактов между людьми. Между тем ЕСПЧ уже начал задавать российским властям вопросы о том, насколько обоснованным является «противовирусный» запрет митингов.
Фото: Эмин Джафаров, Коммерсантъ
Фото: Эмин Джафаров, Коммерсантъ
О том, что председатель совета депутатов муниципального округа Гагаринский Елена Русакова пожаловалась в ЕСПЧ на «противовирусный» запрет митингов, “Ъ” рассказал юрист Алексей Рыбин, который представляет интересы заявительницы в Страсбурге. В своей жалобе она ссылается на то, что в марте 2020 года указом мэра Москвы о мерах по предотвращению распространения инфекции в столице был введен абсолютный и безусловный запрет на проведение массовых мероприятий, который фактически приобрел бессрочный характер.
Запрет действует до сих пор, хотя ограничения на другие — например, культурные и спортивные — массовые мероприятия усиливались или ослаблялись в зависимости от интенсивности эпидемии.
Такие действия столичных властей нарушают право граждан на свободу мирных собраний (ст. 11 Европейской конвенции), утверждается в жалобе.
В прошлом году госпожа Русакова несколько раз обращалась в префектуру Юго-Западного административного округа Москвы с уведомлением о проведении пикетов с числом участников от одного до 100 человек — в знак протеста против строительства метро на территории своего округа и с целью информирования жителей о деятельности совета депутатов. Однако префектура отказала ей в согласовании со ссылкой на противоэпидемические мероприятия и предложила подать заявку после того, как будет снят запрет на проведение пикетов и митингов.
По мнению Елены Русаковой, отказ в согласовании мероприятий — «ничем не обоснованный произвол»: федеральным законом не предусмотрено полномочие главы субъекта РФ вводить бессрочные и абсолютные запреты на публичные мероприятия, а предписаний санитарных врачей по этому поводу не издавалось.
Особенно абсурдным госпожа Русакова считает фактический запрет одиночных пикетов: пикетчик, по ее мнению, не может никого заразить или заразиться сам.
Однако Черемушкинский райсуд и Мосгорсуд подтвердили обоснованность запрета, впоследствии это сделал и Второй кассационный суд. В его постановлении отмечается, что отказ в согласовании публичных мероприятий связан с ограничительными мерами, направленными в первую очередь на защиту здоровья населения, и такое решение не может расцениваться как незаконное со стороны органа публичной власти. Что же касается пикетирования, то оно, «являясь формой публичного массового мероприятия, направлено на привлечение внимания значительного количества граждан, что не соответствует мерам по минимизации контакта между людьми в условиях распространения коронавирусной инфекции», разъяснил суд.
Адвокат правозащитного проекта «Апология» Александр Передрук говорит, что это не первая жалоба в Страсбург по поводу «коронавирусных» запретов, и как минимум две из них ЕСПЧ уже коммуницировал, то есть задал российскому правительству вопросы о том, насколько обоснованными являются введенные ограничения. Речь, в частности, о жалобе жителя Комсомольска-на-Амуре, оштрафованного за одиночный пикет против поправок к Конституции, и объединенных в одно дело жалобах нескольких активистов из Москвы (в их числе — журналист Илья Азар и активист Виктор Немытов, задержанные после одиночного пикета в поддержку администратора паблика «Омбудсмен полиции» Владимира Воронцова).
Руководитель международной практики правозащитной группы «Агора» Кирилл Коротеев напоминает, что ЕСПЧ уже сформулировал позицию по локдаунам, в целом отказавшись считать такие меры лишением свободы и признав их пропорциональными целям защиты здоровья.
Но по «коронавирусным» запретам митингов суд еще не высказывался. В ряде стран такие ограничения отменены судами на национальном уровне, отмечает господин Коротеев.