Адвокаты и правозащитники не поддерживают намерение Минюста расширить список причин для объявления в колониях и СИЗО «режима особых условий». Ранее он вводился из-за ЧП, массовых беспорядков, стихийных бедствий или военного положения — но теперь к ним могут добавить карантин, террористическую угрозу или ЧС. Защитники отмечают, что при такой ситуации обвиняемые и осужденные будут ограничены среди прочего в переписке и встречах с адвокатами, и это нарушит их конституционное право. Источник «Ъ» в ведомстве указывает, что ни одного официального возражения от адвокатского сообщества на соответствующий законопроект пока не поступило.
Фото: Александр Коряков, Коммерсантъ
Фото: Александр Коряков, Коммерсантъ
Законопроект Минюста опубликован для общественного обсуждения, которое продлится вплоть до окончания «нерабочих дней» 8 ноября. Поправки к ст. 85 УИК и ст. 35 закона «О службе в органах внутренних дел» расширяют список причин для введения режима особых условий на территории колоний и изоляторов. К уже имеющимся стихийному бедствию, ЧП, массовым беспорядкам и военному положению ведомство хочет добавить карантин из-за эпидемий, угрозу вооруженного нападения и захват заложников.
Режим особых условий позволяет ФСИН (подчиняется Минюсту) вводить дополнительные запреты для заключенных. Они лишаются встреч с адвокатами и родственниками, звонков по телефону и переписки, покупок в магазине и получения денежных переводов, прогулок и чтения, просмотра ТВ и прослушивания радио. Некоторые послабления предусмотрены только для пункта «карантин». При нем можно будет звонить, писать, получать деньги и читать — но запрет на встречи с защитниками никуда не денется. «Введение режима особых условий направлено на восстановление нормальной деятельности исправительного учреждения»,— поясняют авторы законопроекта.
«В любой момент любая колония сможет закрыться от контакта с внешним миром»,— прокомментировал инициативу Минюста юрист проекта «ОВД-Инфо» (внесен в реестр иноагентов) Дмитрий Пискунов.
Он напомнил, что колонии и СИЗО с начала пандемии регулярно вводят определенные ограничение, которые частично совпадают с перечисленными в законопроекте: «Где-то запрещали свидания полностью, а где-то оставляли возможность краткосрочных встреч с родственниками и адвокатами».
Основания для введения ограничений действительно «размыты», порядок и длительность их действия не установлены, и это «настоящая беда», заявил “Ъ” партнер коллегии адвокатов Pen & Paper Вадим Клювгант.
«Это означает создание условий для полного произвола администрации исправительных учреждений в условиях фактической бесконтрольности. Когда они даже доступ в учреждение смогут ограничивать по своему усмотрению»,— говорит господин Клювгант.
Руководитель юридического департамента «Руси сидящей» (НКО внесена в реестр иностранных агентов) Ольга Подоплелова добавляет, что лишать человека юридической помощи нельзя даже в условиях ЧП. «Право на получение квалифицированной юридической помощи, составной частью которого является свидание осужденного с адвокатом, относится к так называемым безусловным конституционным правам. Они не могут быть ограничены в каких-либо условиях, правовых или фактических обстоятельствах,— заявил “Ъ” советник Федеральной палаты адвокатов (ФПА) Евгений Рубинштейн.— Уверен, что в Минюсте осознают, мягко говоря, спорность такого нововведения». Руководитель юридического департамента «Руси сидящей» (внесена в реестр иностранных агентов) Ольга Подоплелова подчеркивает, что лишать человека юридической помощи нельзя даже в условиях ЧП.
Московский адвокат Даниил Берман сравнил законопроект Минюста с печально известным полицейским «планом "Крепость"». Напомним, изначально он был разработан для защиты отделений полиции от вооруженного нападения бандитов или террористов: сотрудники должны вооружиться и закрыть здание на вход и выход. В последние годы «Крепость» регулярно используется полицией в дни митингов и протестных акций, в результате руководители ОВД отказываются допускать в отдел адвокатов или родственников задержанных, в то время как другие люди могут спокойно входить и выходить из него. Члены СПЧ и представители ФПА неоднократно заявляли о проблеме «Крепости», но ситуация так и не поменялась.
Зачастую беспорядки в колонии происходят, когда осужденные сталкиваются с систематическим нарушением их прав и не готовы их больше терпеть, отмечает директор фонда «Общественный вердикт» (внесен Минюстом в реестр иноагентов) Наталья Таубина. При этом подавление беспорядков нередко сопровождается применением необоснованного насилия, говорит эксперт. В таких ситуациях «критически важна» оперативная юридическая помощь для своевременной фиксации побоев: «А теперь заключенные могут оказаться в герметично закрытом от общества положении, что создаст риски продолжения насилия».
«Примечательным» госпожа Таубина считает и включение карантина в перечень обстоятельств, при которых могут ввести особый режим: правозащитники, по ее словам, фиксируют «огромное количество проблем и в части предупреждения распространения ковида в колониях, и в части оказания медпомощи». Она подчеркивает, что общество знает об этих проблемах не столько благодаря данным ФСИН, сколько возможности адвокатов посещать заключенных.
Евгений Рубинштейн (ФПА) предполагает, что законопроект, в котором пока отсутствуют указания на лиц, принимающих решения о введении ограничений, и на сроки их действия, нужен для мониторинга реакции экспертного сообщества.
“Ъ” попросил ФСИН прокомментировать претензии критиков законопроекта, но в ведомстве попросили дать на ответ «семь рабочих дней».
В Минюсте “Ъ” пояснили, что законопроект предполагает сохранение для заключенных в период карантина «возможности телефонных переговоров, получения посылок, бандеролей, переписки и переводов денежных средств», а также просмотра ТВ.
«При необходимости могут сокращаться только личные контакты, а именно свидания, а также получение передач, прогулки, передвижение без конвоя или сопровождения, выезды за пределы исправительных учреждений»,— отметили в ведомстве.
В Минюсте поясняют, что «мероприятия, проводимые в рамках режима особых условий в следственных изоляторах УИС, не должны нарушать процессуальные права подозреваемых, обвиняемых, а также права осужденных на юридическую помощь». Поэтому, согласно УПК, «возможно предоставление свиданий с адвокатами через стекло или с использованием средств индивидуальной защиты».
Минюст обещает «учесть» и «проработать» все поступившие предложения и возражения на законопроект — впрочем, источник “Ъ” в ведомстве отметил, что пока таких предложений и реплик в Минюст не поступало.
Отметим, что в условиях пандемии юристы сталкивались с препятствиями и до появления законопроекта. Как сообщает «Адвокатская улица», в августе 2021 года адвокат Александр Немов не смог попасть в СИЗО №1 Чечни к своим подзащитным. Сотрудники изолятора заявили, что оба арестанта находятся на карантине в связи с подозрением на коронавирус. Адвокат пожаловался в республиканскую прокуратуру. Он заявил, что в УПК нет запрета на свидание с защитником, даже если человек себя плохо чувствует. По мнению господина Немова, в случае болезни арестанта администрация СИЗО должна предложить принять повышенные меры предосторожности — но не запрещать встречу. В сентябре прокуратура Чечни согласилась с его доводами и вынесла представление администрации СИЗО-1.