|
Целлулоидное искусство-2 |
 |
| Фото: РГАКФД/РОСИНФОРМ |
| Диалектическое единство противоположностей в советском кино: общее руководство возлагалось на Наркомпрос, а контроль над Наркомпросом и доходы от проката хотел получить ГПУ |
Международная рабочая склока
Стремление многих россиян стать всем, будучи никем, для постреволюционного времени было делом понятным и вполне естественным. Стремление стать всем на отдельно взятом сегменте рынка новой России — особенно. Вскоре после октябрьского переворота выяснились две одинаково полезные с точки зрения бизнеса вещи. Во-первых, освобожденные от гнета царизма народы, стоит им утолить голод толикой хлеба, готовы платить за зрелища. И во-вторых, иностранные кинопрокатчики тоже готовы платить за картины, снятые талантливыми русскими кинематографистами.
Для Народного комиссариата просвещения (НКП) и его подразделения по руководству кинематографией — Всероссийского фотокиноотдела (ВФКО) загвоздка в превращении этой идеи в звонкую монету была только в одном — в отсутствии самой звонкой монеты в качестве первоначального капитала, позволяющего поставить дело на широкую ногу.
 |
| Фото: РГАКФД/РОСИНФОРМ |
| Руководство Госкино не могло допустить идейно чуждые иностранные фильмы ни в рабочие коллективы, ни к руководящим работникам, особенно если не получало от этого солидных личных доходов |
"Мысль о привлечении частного капитала в эту отрасль назрела у руководителей ВФКО довольно давно. Еще в 1921 году руководивший в то время ВФКО НКП тов. Воеводин и заместитель его тов. Анощенко пытались привлечь частный капитал в кинодело путем сдачи в аренду целого ряда кинопредприятий. Так, сданы были в руки Т-ва 'Факел' бывш. ателье (киностудии.— 'Деньги') Ханжонкова, единственное в России по размерам и благоустройству. Т-во 'Русь' оказалось арендатором ателье бывш. 'Скобелевского комитета' и бывш. 'Русь'... В руках ВФКО удержалось лишь ателье бывш. Ермольева. Но сданы были эти предприятия крайне невыгодно, и договора новое правление ВФКО, вступившее 8/IV-22 г., аннулировало, а ателье частью взяло в свои руки, частью сдало на более выгодных для НКП условиях.
Проект декрета о реорганизации ВФКО в главк потерпел в СНК крушение. Он претворился в проект положения о реорганизации ВФКО в 'Центральное государственное фотокинопредприятие (Госкино)', суживавший права первого проекта в области административно-нормативной, но прокламировавший, однако, государственную монополию проката. Этот проект постановления был принят СНК 19/XII-22 г...
 |
| Фото: РГАКФД/РОСИНФОРМ |
Конечно, существовали и другие способы. К примеру, монополизировать продажу русских картин за рубеж, а на вырученные деньги уже раскручивать новое производство. И в 1922 году Либерман подписал договор об исключительных правах на прокат отечественной кинопродукции за границей с немецким коммунистом Вилли Мюнценбергом. Доход от проката должен был идти частично в созданную Мюнценбергом Международную организацию помощи рабочим, которая закупала за рубежом и отправляла в Россию продовольствие для голодающих. На остальные деньги немецкая сторона закупала пленку, киноаппараты и передавала их ВФКО.
Единственное, что забыл сделать Либерман, так это предупредить партнера, что никакие права на фильмы его отделу не принадлежат. И, конечно же, разразился скандал. Причем на заседании Бюро помощи голодающим в Берлине. Присутствовавшая при этом известная актриса и гражданская жена Максима Горького (а также сотрудница торгпредства СССР в Берлине) Мария Андреева писала управляющему делами Совнаркома Николаю Горбунову: "Николай Петрович, милый товарищ! После долгого времени снова тревожу по поводу кинематографических дел, которые в данный момент стали как-то особенно беспокойны...
 |
| Фото: РГАКФД/РОСИНФОРМ |
| Американские кинематографисты приезжали в Москву с наполеоновскими планами, которые, по обыкновению, разрушались холодной атмосферой в российской столице |
Однако несмотря на все, тов. Либерману удалось добиться полного одобрения всех высших инстанций, в том числе коллегии Наркомпроса, Политпросвета, замнаркома В. Н. Яковлевой и Политбюро партии.
 |
| Фото: РГАКФД/РОСИНФОРМ |
Я позволила себе напомнить т. Либерману, что 'Руси' было разрешено законною инстанцией свои фильмы выкупить у правительства, причем ему, тов. Либерману, насколько мне известно, 'Русь' по договору уже выплатила 50 000 метров сырой пленки, что 'Русь' настолько аккредитованное Советским правительством солидное и порядочное предприятие, хотя и частное, что Госбанк разрешил им ссуду под залог на поднятие их производства. Именно для того, чтобы выплатить свой долг и проценты по нему Госбанку, 'Русью' были проданы Межрабпомголу, близкому Советской России учреждению, вывезенные за границу ленты..."
В итоге способ финансирования кинопроизводства путем монополизации проката русских картин за рубежом для Либермана оказался закрыт. А оппоненты тотчас же покусились на его монополию на внутренний прокат.
Королевский съемщик
 |
| Фото: РГАКФД/РОСИНФОРМ |
| Рекламировать свои фильмы в голливудском стиле в СССР научились и без передачи проката под заокеанский контроль |
Нашим основным требованием при ведении всех этих переговоров было производство фильм в самой России, чтобы развить у нас кинематографическую промышленность. 'Фокс' хотел ввозить американские фильмы и считал невозможным ставить у нас производство фильм. Он требовал также монополии ввоза и проката фильм, что, с нашей точки зрения, являлось неприемлемым. Поэтому переговоры успеха не имели".
С ним был полностью согласен и Лев Либерман: "Предложение американской фирмы 'Фокс'... Все дело сводилось к стремлению забить наш рынок американской фильмой. Эту тенденцию, разгрузить свой рынок за счет рынка русского, мы встречали неоднократно — и всем мы отвечали на эти предложения отрицательно..."
Но вот по поводу другой сделки мнения профессора и главного кинематографиста разошлись.
"Здесь в Берлине,— писала Андреева Горбунову,— по-видимому, назрел вопрос организации смешанного русско-иностранного О-ва с целью 'организации производственного кинематографического предприятия' с правом, конечно, проката и продажи фильм, как своего, так и иностранного производства в России, и с правом эксплуатации своих лент за границею. С одним из таких желающих взяться за подобное дело иностранцев, полунемцем, полуангличанином Шпрингером, удалось договориться настолько, что можно было бы пустить его в Москву для дальнейших переговоров, и в случае согласия Центра для подписания с ним договора.
Есть еще два солидных, но пока устных предложения, одно — со стороны немецких кинематографистов, другое — американских; и те, и другие разрабатывают в настоящий момент свои письменные предложения. Проект договора с Шпрингером посылаю Вам для сведения. Он выработан в нашем концессионном отделе, был разбираем в заседании под председательством заведующего концессионным отделом торг. представит. в Германии проф. Гольдштейна, с участием Председателя Всеукраин. фотокиноуправления тов. Прокофьева, Уполномоченного Наркомпроса и Всерос. фотокиноотдела тов. З. Г. Гринберга и моим. Проект нашли в общем подходящим и интересным, внесли некоторые поправки в ряд параграфов, но решили дождаться приезда зав. В.Ф.К.О. тов. Либермана".
Собственно, ни у кого не было сомнений, что Либерман эту сделку одобрит. Шпрингер не без оснований считался одним из основоположников кино. Он начал кинокарьеру в начале XX века в Италии вместе с не менее знаменитым в 1920-е годы итальянцем Амброзио, с которым они создали механическую мастерскую, где копировали киноаппараты Эдисона и братьев Люмьер. На их основе они создали кинокамеру новой модели, патент на которую продали знаменитым братьям Патэ в Париж.
Но это был не единственный источник дохода итало-германского партнерства инженеров. Шпрингер на деньги швейцарских финансистов организовал прокат фильмов на севере Италии. Причем его фирма показывала картины не только в маленьких кинотеатрах. Гораздо большего успех Шпрингер добился, уговорив владельцев театров показывать его короткие картины во время антрактов или перед началом спектаклей. Успех был грандиозным, и Шпрингер начал арендовать крупные театры для своих сеансов. В числе прочих свой зал предоставил и миланский "Ла Скала".
Затем он вернулся в Германию и стал зарабатывать устройством постоянных кинотеатров. Но новая жизнь казалась слишком пресной, и вскоре Шпрингер перебрался в Англию, откуда отправился в ее заморские владения. Его просили усовершенствовать киноаппаратуру, чтобы она могла работать во влажных тропиках. Шпрингер занялся этим в Индии и добился требуемого результата. Однако отцом индийского кино его считают не из-за этого. Он демонстрировал фильмы не только британскому вице-королю Индии, но и индийским махараджам, которые тут же оценили пропагандистские возможности кино. И по распоряжению туземных владык киноустановки начали путешествовать по их княжествам.
Но самое главное заключалось в том, что благодаря поездке в Индию Шпрингера начали принимать царственные особы. Во время его путешествий колонию решил посетить сам британский монарх. Его ждала коронация в Дели, и, узнав от вице-короля о сеансах Шпрингера, король пригласил его стать своим "личным съемщиком".
Так Шпрингер стал звездой мировой величины. Его пригласили устроить первый в истории показ фильма в Ватикане. Заказы сыпались один за другим. Благодаря близости ко двору ему после начала первой мировой войны даже удалось избежать интернирования в числе других германских подданных. Как сообщали английские контрагенты советского торгпредства в Берлине, после войны Шпрингер взял в руки значительную часть кинопромышленности Англии — производство и обработка пленки, изготовление киноаппаратов, несколько крупных кинотеатров. Он также представлял на английском рынке интересы многих немецких оптических и кинематографических фирм.
Чего не хватало Шпрингеру, так это масштабного производства кинокартин. И дополнить свой бизнес съемкой фильмов он надеялся в СССР.
Профессор Гольдштейн писал в Москву: "Мы остановились на Шпрингере, который принял наше новое требование — ставить картины в России и дать на это дело один миллион золотых рублей без всяких монопольных привилегий. Шпрингер по наведенным нами справкам является техником и обладает опытом в кинематографии. Он пользуется доверием в кинематографическом мире и в состоянии привлечь необходимые капиталы для этого дела..."
Дальнейший ход дела описал в жалобе наркому внешней торговли Красину представитель Шпрингера фон Шмидтгальс: "В это время в Берлин прибыл г. Либерман. Он тотчас же принял господина Шпрингера и сообщил ему в присутствии и через посредничество художественного эксперта при торговом представительстве госпожи Андреевой, что он в принципе согласен по всем пунктам с проектируемыми договорами, но что ему очень желательно, чтобы программа съемок была дополнена еще рядом пропагандистских фильмов. После того как г. Шпрингер согласился на съемку 10 пропагандистских фильм, г. Либерман сказал, что г. Шпрингер может спокойно уехать. Сам он останется в Берлине и не уедет до тех пор, пока дело не будет сделано. Это совершится самое позднее через неделю.
Полагая, что речь идет теперь только о том, чтобы найти удовлетворяющую редакционную форму для состоявшегося соглашения, господин Шпрингер тотчас же отправился в Швейцарию и начал там дальнейшие переговоры о финансировании вновь учреждаемого предприятия. Такие же переговоры были начаты в Берлине и Мюнхене, повсюду г. Шпрингер ссылался на близкое подписание обещанного ему договора, и повсюду ему было обещано предоставление капиталов.
Но вместо текста, уже составленного на основании состоявшегося соглашения, торговое представительство прислало 10 февраля заявление... Из заявления явствует, что в принципе вопрос, по-видимому, далеко еще не решен...
Благодаря этой отсрочке несколько затруднены, а может быть, совершенно испорчены начатые переговоры о кредите, но и брошена тень на репутацию его фирмы".
Свои действия Либерман объяснял довольно странно: "При неорганизованности прокатного рынка в РСФСР первое же смешанное общество с крупным капиталом, опирающееся на Госкино, неизбежно явится фактическим монополистом проката, будет ясно, что за 40 000 долларов, вносимых нам и покрываемых нами наполовину, мы переуступаем если не всю, то значительную часть нашей монополии проката..."
Двадцати тысяч долларов у Госкино действительно не было. Но Наркомвнешторг, чтобы не потерять столь перспективного партнера, был готов изыскать необходимые средства. Но не менее странно, чем Либерман, повела себя и замнаркома просвещения Варвара Яковлева. Она под разными предлогами месяц не являлась на межведомственные заседания, где должны были одобрить договор со Шпрингером. Затем в Германии случился крупнейший экономический кризис, и, как сообщило торгпредство, "за это время материальное положение этих фирм сильно изменилось, и нужно будет привлекать кинематографические фирмы в новой перегруппировке".
Шпрингер выбыл из борьбы.
Лубянско-аферистический капитал
Альтернатива Либермана — предложение итальянской кинофирмы "А. Скотти" — выглядела как издевка над всеми советскими участниками переговорного процесса. Он предлагал отдать монополию на прокат инофирме, против чего только что яростно возражал. Предложение было выгодным для самого главы Госкино, который явно рассчитывал войти в правление вновь создаваемого совместного общества. Но категорически против был профессор Гольдштейн: "Переговоры с фирмой 'А. Скотти' тов. Либерман вел без нашего участия, и мы не можем судить о них по предложению 'А. Скотти', переданному нам тов. Либерманом. Это предложение мы считаем неприемлемым по следующим соображениям:
1. Обществу предоставляется монополия покупки и ввоза заграничных фильм, исключительное право ремонта кинематографических театров. Правительство обязывается не возобновлять контракты на аренду кинотеатров до определенного срока и т. д.
2. Правительство РСФСР вносит свою долю в 250 000 зол. руб. в виде 3 ателье, всех кинематографов Москвы, Петрограда и 10 первоклассных кинематографов в других частях союзных советских республик: Харьков, Киев, Екатеринослав, Одесса, Ростов, Тифлис, Томск и т. д. Это совершенно неприемлемая оценка.
3. Члены правления и главные директора получают 10% и 5% прибыли, чуждый всем нашим переговорам..."
Но Либерман не очень-то и возражал: "Скотти приобрели исключительное право проката в России на срок до 3/XII-29 года всего производства Анонимного общества Итальянского кинематографического союза, имевшего до 45 миллионов итальянских лир основного капитала и объединяющего до 90% всей итальянской кинематографии. Он заручился согласием участия в восстановлении кинопроизводства в РСФСР Свенска Банк в Стокгольме и Амброзио Артуро — генерального директора Итальянского производственного кинематографического союза. Амброзио Артуро телеграфировал мне: 'Приветствую дело предполагаемого создания смешанного общества Скотти с русским правительством. Подтверждаю мое личное участие. Буду счастлив организовывать, руководить новым русским кинопроизводством'..."
Как оказалось, "А. Скотти" был не более чем отвлекающим маневром. Крапленая карта уже лежала в рукаве Либермана. Он предложил создание акционерного общества с участием крупного русского нэпманского капитала: "Акционерное общество гарантирует Госкино не менее 20 постановок в год фильм культурно-просветительского характера метражом от 1200-1500 метров каждая и не менее 4 характера постановочного.
За это акционерное общество получает на все время его существования на началах аренды, условия каковой вырабатываются по взаимному соглашению сторон, 1-ю Государственную кинофабрику (бывш. Ханжонкова) и фабрику фотопластинок (б. Иосифа Покорного).
Акционерному обществу передаются на все время его существования на началах аренды, на условиях, вырабатываемых по взаимному соглашению, как центральные, так и местные прокатные конторы, находящиеся в распоряжении Госкино к моменту подписания сего соглашения, через каковые и осуществляется прокат кинокартин Госкино и акционерного общества, как последними произведенных, так и ими приобретенных... Президиумом коллегии Наркомпроса было постановлено остановиться на предложении группы Д. А. Азарха как наиболее выгодном в коммерческом отношении и как наиболее приемлемом с точки зрения деловой целесообразности..."
При этом Либерман демонстрировал некоторую объективность: "Анализируя имеющиеся предложения, мы можем сказать, что при наличии 150 000-200 000 руб. зол. НКП попытался бы вообще обойтись своими силами". Он прекрасно понимал, что никто не даст на кино таких денег. Андреева была просто в ярости.
"Тов. Либерман,— писала она Горбунову,— выдвигает тоже комбинацию: некая группа нэпмановских капиталистов дает ВФКО 500 000 золотом основного капитала и 1 миллион рублей золотом кредита с тем условием, что этот миллион в случае надобности возрастет до 5 миллионов. 20% валовой выручки идет на усиление основного капитала, остальные 80% разделяются таким образом: 60% получает ВФКО, 40% капиталистическая группа. Акции распределяются: 53% ВФКО и 47% капиталистам. В управлении 3 голоса принадлежит ВФКО, 2 — капиталистам.
На поставленный вопрос, не является ли этот 'русский' капитал замаскированным иностранным, тов. Либерман ответил, что в известной степени иностранный. Часть кредита и капитала является ликвидной, но большая часть в товаре, никакого отношения к кинематографии причем не имеющего — может быть щетина, лес и т. п. В качестве кинематографической силы выдвигается младший Быстрицкий, Лев,— лицо, с которым ни одно солидное кинематографическое предприятие охотно на работу не пойдет".
Однако вскоре все возражения оппонентам пришлось снять. Стало очевидно, кто стоит за этой сделкой. Андреева писала: "С тов. Либерманом приехал тов. Косман, Дагоберт Леонтьевич, заведующий Киноэкраном, предприятием ГПУ, заинтересованным в проведении соглашения с группой Быстрицкого, которому и он, Косман, по его словам, абсолютно верит. Мне тов. Косман, к сожалению, совершенно неизвестен, производит впечатление неглупого и очень ловкого человека. Никому из моих товарищей, которых я о нем спрашивала, между прочим, З. Г. Турова, В. М. Вильковисского, А. А. Бегзадиана, он неизвестен, а по словам самого Космана, он очень большой деятель ГПУ и ведает всеми предприятиями ГПУ, в том числе Киноэкраном; а мне непонятно, как можно всерьез принимать кинематографического гешефтмахера Л. Быстрицкого, наименее серьезного из всех трех братьев Быстрицких, даже в кинематографическом мире пользующихся плохой репутацией".
Присутствие ГПУ объясняло и странное поведение Яковлевой, в недавнем прошлом члена коллегии ВЧК. Чекисты решили передать госсобственность в виде кинотеатров и кинопроизводство в контролируемые ими частные руки. Договор на удивление быстро прошел все инстанции. Однако задетые за живое внешторговцы добились включения пункта о внесении уставного капитала в размере 250 тыс. рублей золотом в два приема, в короткие и твердо установленные сроки. А это не входило в планы предпринимателей и их лубянской "крыши".
Партнеры решили смошенничать. В Берлин выехал Косман, который объявил в торгпредстве, что первый взнос в 100 тыс. товарами он получил. А еще есть товара на 20 тыс. в Москве и счета на 34 427 рублей 17 коп. расходов по ремонту 1-й Гокинофабрики. Так что первый взнос сделан в срок. Однако ему не поверили и провели проверку. Как оказалось, товара в Берлине не существовало, а были лишь гарантийные письма немецких фирм о его поставке после получения денег.
Чиновники в Москве потребовали расторжения договора с Азархом и компанией через суд. Причем все было сделано с особым бюрократическим цинизмом. Представлять потерпевшую сторону — государство, требовавшее от нэпманов неустойку,— поручили Варваре Яковлевой. Она пыталась выручить партнеров, заявляла, что неустойка получена товарами, но Наркомфин потребовал внести ее живыми деньгами.
...и другие мошенники
История в те годы стала достаточно широко известной в кинематографических кругах. И больше предложений от серьезных фирм Госкино не получало. Нельзя же считать солидным предложение немецкой фирмы "Комедия-фильм", пожелавшей снять фильм на Волге с расходами советской стороны, во много раз превышающими затраты на съемку такой же собственной картины.
В 1927 году предложение о сотрудничестве сделал Майер из известной кинокомпании "Метро-Голдвин-Майер". Суть его предложения, видимо, канула в Лету, но оценка представителями Внешторга в США сохранилась: "По делу образования смешанного О-ва по кинематографии (производство аппаратов, съемка и эксплуатация и прокат фильм), которое вел Шведчиков с американцем Мейером и которое до сих пор интересует Москву, судя по письму Полякова, сообщаю Вам, что это дело следует немедленно прекратить. Я не знаю, был ли в этом деле заинтересован ВСНХ и принимал ли участие в разработке его, думаю, что да, т. к. в этом деле составной частью входит производство киноаппаратов, которое мы сейчас ставим в Ленинграде. Но во всяком случае, прекратите сейчас это дело и предупредите Шведчикова и Полякова, что с Мейером больше возиться не следует. Это в лучшем случае мелкий шантажист".
Советские представители вряд ли ошибались. В мемуарах людей, работавших в Голливуде, Майер оценивается почти дословно так же. А вскоре правительство изыскало средства для развития важнейшего из всех искусств. Сотрудничество с крупными мировыми кинобрэндами на долгие годы было ограничено покупкой отдельных лент и редкими совместными постановками фильмов.