Белой акации цветы атрибуции
«Шедевры русского искусства из американских коллекций» в Академии художеств
В залах Российской академии художеств открылась выставка «Шедевры русского искусства из американских коллекций». Порядка 70 живописных и графических работ XIX — второй половины XX века — от Айвазовского и Коровина до Целкова и Рабина — привезли в Москву коллекционеры Анатолий и Майя Беккерман. Увидеть эти вещи стоит не только ради первых имен и изображенных сюжетов, но ради и истории их бытования. В хитросплетениях судеб представленных полотен разбиралась Ирина Осипова.
Фото: Коммерсантъ / Ирина Бужор / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Ирина Бужор / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Ирина Бужор / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Ирина Бужор / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Ирина Бужор / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Ирина Бужор / купить фото
Размашистая живопись Абрама Архипова, горящие вечерними огнями парижские бульвары Коровина, основательный сумоист Александра Яковлева, редчайшая «Коломбина» Бакста, ранний Ларионов, Гончарова и Экстер, американский Судейкин и Рерих, три стены Бурлюка, классические полотна нонконформистов Рабина, Немухина и Целкова — все они происходят из европейских и американских семей и собраны вместе известными коллекционерами русского искусства и владельцами нью-йоркской галереи ABA Анатолием и Майей Беккерман. За 35 лет существования галереи они не первый раз привозят разные части своего собрания в Москву. Главная цель и даже миссия — показать в России работы, вывезенные отсюда много лет назад или написанные русскими художниками в эмиграции и никогда здесь не выставлявшиеся.
В первом же зале встречает одна из ключевых работ экспозиции — двухметровое полотно Абрама Архипова «Крестьянки на берегу» из знаменитой серии «Торговки», которой восхищался после выставки 1913 года Анатолий Эфрос: эффектная размашистая живопись, в которой художник пренебрегает деталями, но буквально лепит пространство и фигуры крупными мазками, передавая настроение и свет. Напротив — «Две крестьянки» Филиппа Малявина из французского собрания пронзительными взглядами смотрят на зрителя. У большинства привезенных на выставку работ — любопытный провенанс, сохранивший живую ткань человеческой и художественной судьбы. Вот, например: несколько лет назад Анатолию Беккерману позвонила женщина из Флориды и рассказала семейную историю. У ее дедушки был магазин мужской одежды на Манхэттене. Однажды, в 1920-е годы, в магазин пришел русский певец со смешной для американцев фамилией Шарапкин. Он должен был выступать в Карнеги-холле, но не имел подходящего гардероба и пришел к деду за фраком. Денег у русского певца тоже не было, и он расплатился четырьмя картинами. Певца на самом деле звали Федор Шаляпин, автором картин был Константин Коровин, и одна из них — «Париж» 1922 года с «вангоговским» светом и сине-зелеными мазками неба — сейчас показывается в Москве. Еще одна необычная работа художника на выставке — эскиз, но не театральный, а к кинофильму. В 1935 году американский режиссер и продюсер Грегори Ратофф пригласил Коровина поработать с ним на фильме «Иов», действие которого должно было происходить в еврейском местечке. Фильм так и не сняли, но осталось несколько эскизов.
Крупноформатный рисунок «Коломбина» Льва Бакста сто лет назад украшал «Русскую чайную» в Нью-Йорке — модное место, где собирались сбежавшие от ужасов революции артисты балета, певцы, художники, белогвардейцы. Хозяева чайной, тоже с русскими корнями, устроили на стенах выставку русских работ, добавлявшую ресторану популярности. Там была и «Коломбина», и, когда наследники продавали чайную новым владельцам, рисунок перекочевал в коллекцию Беккерманов.
Еще одна невероятная история скрывается за живописной работой Александры Экстер «Обнаженные в изумрудном лесу с гитарой». Картина происходит из собрания Ихно Эзратти, парижского бизнесмена еврейского происхождения, с которым художница сначала дружила, а во время немецкой оккупации прятала у себя, чем спасла ему жизнь. В благодарность Эзратти поддерживал Экстер после войны, снимал студию и покупал ее работы. «Обнаженные» — одна из них.
Значительную часть экспозиции занимают работы Давида Бурлюка — здесь есть и авангардные картины 1910-х годов вроде хрестоматийной «Кубистической женщины» и «Кубофутуристической пары с оранжевой лошадью», и американские портреты 20-х, и экспрессивный натюрморт 1948 года. Но главное — неожиданные обретения. Портрет поэта-футуриста Василия Каменского 1918 года долгое время считался утраченным и был известен лишь по черно-белой фотографии в журнале «Цвет и рифма», который издавал Бурлюк. Художнику портрет был дорог, с ним он путешествовал по Японии и прибыл в Америку, но дальше следы затерялись. Также по фотографии долгое время знали и написанного в Японии «Рыбака», представленного здесь же. И вовсе редкость — «Портрет матери в саду» Владимира Бурлюка, младшего брата Давида, который погиб в Первую мировую: сохранились лишь единичные его работы в частных руках, да и в музеях их немного.
Находками для коллекционеров стали и ранние работы Роберта Фалька. Характерный для начала 1910-х «Пейзаж с красным домом» долгое время скрывался на обороте более позднего парижского вида, написанного через 20 лет. И покупая «Ворота Сен-Мартен», коллекционеры не подозревали, что за деревянной доской, закрывающей задник, найдут редкий авангардный шедевр. История, впрочем, для Фалька не единичная. Уезжая в 1928 году в Париж, он забрал с собой часть готовых картин и из экономии писал на оборотах. Так случилось и с «Натюрмортом с розовым кувшином» 1910 года — в наши дни он продавался как работа 1952 года «Армянка (Портрет архитектора Зои Калатозовой)».
В личной коллекции Анатолия и Майи Беккерман и собрании галереи АВА нет работ, купленных в России. Больше 40 лет они живут в Америке и целенаправленно ищут работы в западных собраниях. По словам Анатолия Беккермана, самая большая концентрация русского искусства — во Франции, куда стекались эмигранты, и в Соединенных Штатах, куда в начале прошлого века и в 1920-е годы привозились большие выставки русского искусства. И хотя со временем шедевров становится меньше, редкие работы все еще хранятся у наследников и даже могут однажды вернуться в Россию.