Статистика закупок государственного и коммерческого секторов демонстрирует значительные перераспределения спроса в российской экономике. Обработанные «СКБ.Контур» данные ЕИС в сфере закупок государства и госкомпаний подтверждают предположения о сокращении государственных расходов и закупок госкомпаний (см. “Ъ” от 11 ноября), а также фиксируют снижение банковских прибылей от обслуживания расширенного госсектора. Совместный «Мониторинг экономической ситуации» ИЭП имени Гайдара и РАНХиГС фиксирует перенос фокуса финансовых услуг на физлиц и косвенно подтверждает, что рекордные показатели инфляции 2021 года наряду с ее «импортом» могут быть поддержаны высоким частным спросом за счет потребкредитования при дефиците предложения из-за постковидных производственных и логистических проблем.
Фото: Александр Коряков, Коммерсантъ
Фото: Александр Коряков, Коммерсантъ
Согласно расчетам «Контура» по данным госинформсистемы ЕИС, в третьем квартале 2021 года сокращался номинальный совокупный объем закупок государства (по ФЗ-44) и госкомпаний (по ФЗ-223) — он составил 11,5 трлн руб. против 12,7 трлн руб. годом ранее. С учетом инфляции (промышленной — 23,6%, потребительской — свыше 8%), а также значительной доли «промежуточных» товаров в таких закупках реальный спад госспроса в экономике измеряется уже десятками процентов. Отдельно закупки госкомпаний за квартал номинально выросли (7,1 трлн руб. против 6,2 трлн руб. в третьем квартале 2020 года), но это было обеспечено сдвигом пика закупок топлива, без этого закупки по ФЗ-223 также сокращались бы.
Одним из главных драйверов спада госспроса стало сокращение строительного заказа: номинально в госсекторе он снизился на 14%, до 1,3 трлн руб. (35% всех закупок государства, притом что в обычные годы эта доля приближается к 50%).
Спад финансирования строительства через закупки госкомпаний еще драматичнее — 37%, до 1,2 трлн руб.
Совокупно стройка потеряла в третьем квартале свыше 600 млрд руб. госспроса, что вызвано разрывом между ценами, предлагаемыми государством, и реальными рыночными ценами, взлетевшими из-за роста стоимости основных стройматериалов и зарплат в секторе. По словам главы комиссии по проектному финансированию общественного совета при Минстрое Рифата Гарипова, «многие подрядчики, вынужденные работать с низкой маржой из-за растущих цен на стройматериалы, действительно, часто практикуют отказ от участия в конкурсе для пересмотра сметы и цены контракта, но спад объема госзакупок в строительстве скорее означает выжидательную позицию рынка относительно принципов дальнейшей работы, а не просто ожидание пересмотра цен». Собеседники “Ъ” на рынке подтверждают: строительные госконтракты по нынешним расценкам неинтересны подрядчикам, они рассчитывают на разворачивание механизмов их ценовой корректировки и опасаются, что бюрократические проволочки затянут этот процесс.
Если механизмы корректировки все же будут реализованы, это даст симметричный «компенсирующий» взлет строительного госзаказа на десятки процентов в последующие кварталы. Пока же статистика фиксирует переток строителей на коммерческий рынок, однако объем публичных коммерческих строительных торгов, по данным СКБ «Контур», невелик (около 200 млрд руб.) и при росте на 20% не в состоянии компенсировать потери бюджетного спроса. Частные заказчики сообщают о «значительном» росте расценок в стройке, но агрегированных данных этого рынка нет.
Интрига с закупками топлива — госкомпании нарастили их за квартал в 3,4 раза до рекордных 1,66 трлн руб. (против 533 млрд руб. в 2019-м и 494 млрд руб. в 2020 году) — отчасти объясняется ростом промышленных цен (в сентябре 2021 года на нефть они выросли на 70%, на бензин — на 23%, на уголь — на 80%), а отчасти, вероятно, отражает заблаговременное формирование запасов. Такие объемы характерны для двух зимних кварталов и связаны с ростом потребления (2,2 трлн руб. зимой 2019 года и 2,3 трлн руб. зимой 2020 года). Еще один фактор — по данным ИПЕМ, энергопотребление промышленности в последние месяцы на 5–8% выше, чем год назад.
Однако без «топливного» всплеска общая сумма закупок госкомпаний за квартал была бы ниже, чем в том же периоде 2020 года, как и сумма бюджетных закупок, а общий спад госспроса во всех отраслях, кроме ТЭК, можно оценить в 2,5–2,7 трлн руб.
Еще один любопытный сюжет закупочной статистики — сокращение спроса государства и его компаний на банковские услуги. Бюджет сократил расходы на них почти вдвое (на 48%), до 93 млрд руб. за квартал, что, вероятнее всего, объясняется переходом значительной части бюджетной ликвидности под контроль Федерального казначейства и созданной для этого системы казначейских платежей. Однако закупки банковских услуг госкомпаниями также снизились на 21%, до 733 млрд руб.
Свежий «Мониторинг экономической ситуации» (готовится совместно ИЭП имени Гайдара и РАНХиГС) указывает, что банковский сектор активнее всего зарабатывает на кредитовании физлиц. По данным аналитиков, несмотря на заявления представителей денежных властей о необходимости охлаждения потребкредитования, его объемы за год выросли на 20,1%, а кредиты населению обеспечивают основной прирост процентного банковского дохода: по сравнению с показателем на 1 октября 2020 года их увеличение составило 4,7%, в то время как процентные доходы по кредитам предприятиям снизились на 3,3%. Эти цифры, отметим, подтверждают гипотезу о том, что рекордные за последние годы уровни инфляции 2021 года, помимо ее «импорта» вслед за ростом цен на внешних рынках, подогреваются банковским стимулированием частного спроса на фоне сокращения государственного и промышленного — и при удовлетворяющем Банк России качестве кредитных портфелей ситуация может сохраняться как минимум до появления у регулятора инструмента количественного ограничения потребкредитования (законопроект об этом 21 октября прошел в Госдуме только первое чтение).
Впрочем, источником денег, разгоняющих спрос и цены, могут оказаться не только банки, но и отложенный эффект скачка государственного спроса в 2020 году.
Если за три квартала 2021 года совокупное снижение номинальных расходов в экономике составило, по расчетам “Ъ” и СКБ «Контур», 1,8 трлн руб., то годом ранее тот же показатель вырос на 8,2 трлн руб. к трем кварталам 2019 года, и как минимум часть этой «прибавки» через зарплаты и услуги в 2021 году могла дойти до кошельков потребителей, хотя ранее Минфин и аналитики оценивали влияние роста госрасходов как нейтральное.