В прокат вышел «Французский вестник. Приложение к газете "Либерти. Канзас ивнинг сан"» (The French Dispatch) Уэса Андерсона. Юлия Шагельман считает, что на этот раз режиссер настолько усердно эксплуатирует свои любимые приемы, что картина становится похожа даже не на фильм Андерсона, а на Pinterest-доску по мотивам его творчества.
Как всегда, стилизованные андерсоновские кадры выдержаны в духе кукольно-игрушечной ностальгии
Фото: American Empirical Pictures
Как всегда, стилизованные андерсоновские кадры выдержаны в духе кукольно-игрушечной ностальгии
Фото: American Empirical Pictures
Жизнь — как коробка шоколадных конфет: никогда не угадаешь, какая начинка тебе достанется. Это, впрочем, цитата из другого фильма, слишком безыскусно американского для поклонников Уэса Андерсона. В его же версии жизнь — это скорее коллекция вырезок из старых журналов, пожелтевших фотографий, пустых флакончиков из-под духов, блестящих конфетных фантиков, атласных ленточек, открыток, подписанных незнакомыми почерками давно умерших людей и купленных полвека спустя на блошином рынке. Открывая коробку с этими сокровищами, зрители точно знают, что им достанется: безупречно симметричные кадры, доведенные до совершенства цветокоррекцией; чудаковатые персонажи, сыгранные постоянной труппой любимцев режиссера, к которой в каждой ленте прибавляется кто-то новый, чтобы уже навсегда остаться в андерсоновском кукольном мирке; визуальные цитаты из старых фильмов; скрупулезно выстроенные никогда не существовавшие здания и даже целые города; общий дух ностальгии по никогда не существовавшим временам.
Все это есть и во «Французском вестнике», причем в количестве, превосходящем, пожалуй, все предыдущие работы Андерсона вместе взятые. Скажем, пресс-пакет фильма включает список из 32 картин (Годара, Клузо, Трюффо, Ренуара, Жака Тати, Висконти, Хичкока и так далее), послуживших для него вдохновением — и он далеко не полон: здесь вряд ли найдется хоть один кадр без отсылки. То же с кастом, в котором звезд больше, чем в любом зале, где вручают кинопремии, и большинству из них особо нечего делать, кроме как светить известным лицом: некоторым, как Эдварду Нортону, Сирше Ронан и Кристофу Вальцу, досталось по паре реплик, другим, например Уиллему Дефо, и вовсе ни одной.
Фильм устроен как толстый журнал, прообразом которого послужил легендарный The New Yorker: обложка, письмо редактора, очерк на 300 слов в формате «их нравы», разделы «Искусство» и «Политика», ресторанная критика, некрологи. Одна «статья» рассказывает о художнике-абстракционисте (Бенисио дель Торо), пожизненно осужденном за тройное убийство и превратившемся стараниями алчного арт-дилера (Эдриан Броуди) в звезду современного искусства. Другая — о студенческом бунте, возглавляемом юным лохматым шахматистом (Тимоти Шаламе): здешние революционеры, в отличие от парижских студентов мая 1968-го, требуют не невозможного, а свободного доступа в женское общежитие. Третья — о похищении сына комиссара полиции (Матье Амальрик), которого удалось вернуть невредимым благодаря самоотверженности полицейского повара (Стивен Парк).
Авторы этих репортажей, которых играют Оуэн Уилсон, Тильда Суинтон, Фрэнсис Макдорманд и Джеффри Райт, а также главный редактор «Вестника» (Билл Мюррей) имеют реальных прототипов, работавших в «Нью-Йоркере» с момента его основания до 1970-х. Ирония, однако, в том, что настоящий журнал был влиятельной культурной институцией, формировавшей образ мыслей читающих американцев и публиковавшей среди прочих Сэлинджера и Трумена Капоте, «Французский вестник» же — «мало читаемое» приложение к канзасской газете, редакция которого расположилась в заштатном городке Аннюи-сюр-Блаз, что переводится примерно как «скука смертная». И все в нем напечатанное, по большому счету, никому не нужно.
В каком-то смысле «Вестник» представляет собой вершину режиссерского метода Андерсена, его сборник лучших хитов, любовное послание — но не столько выдуманной кинематографической Франции ХХ века или журналистике эпохи печатных машинок и главредов, собственноручно правивших каждый текст, сколько самому себе, год от года переплавляющему личный набор обсессий, нервных тиков и идиосинкразий в милые мелкие детали, детальки и деталечки, до краев наполняющие каждый вылизанный кадр. Фильм можно бесконечно долго разглядывать, поставив на паузу (и когда он выйдет онлайн, его наверняка нарежут на многочисленные скриншоты и гифки), но смотреть его интересно примерно так же, как подписчикам из Канзаса — читать истории из далекой французской жизни.