Верховный суд РФ (ВС) признал, что для защиты деловой репутации не нужно доказывать ее наличие, поскольку она наряду с честью, достоинством и добрым именем, является «неотъемлемым элементом правового статуса лица». При требовании опровержения без взыскания репутационного вреда истец должен подтвердить лишь факт распространения порочащих его сведений. Юристы рассчитывают, что теперь практика придет к единообразию и бизнесу для защиты «своего доброго имени» не нужно будет доказывать то, что и так подразумевается при ведении предпринимательской деятельности.
Фото: Дмитрий Коротаев, Коммерсантъ
Фото: Дмитрий Коротаев, Коммерсантъ
ВС рассмотрел спор о защите деловой репутации ООО «Рыжий кот» (продает оптом игры и игрушки). В процессе судебных споров с продавцами контрафактных товаров компания узнала, что патентный поверенный Андрей Кудаков рассылает ответчикам письма, порочащие ее репутацию. В них заявлялось, что с «Рыжим котом» якобы «уже несколько лет успешно борются как с нарушителем авторских прав» и что ООО занимается «фальсификацией, в том числе представляя сфабрикованные доказательства принадлежности авторских прав». Компания через суд потребовала от господина Кудакова опровергнуть эти сведения на своих сайтах, но проиграла в трех инстанциях. Арбитражные суды посчитали, что ООО не доказало «наличия сформированной репутации в соответствующей сфере деятельности и наступления неблагоприятных последствий, в том числе в виде утраты доверия потребителей и контрагентов» (подробнее см. “Ъ” от 19 октября).
«Рыжий кот» обжаловал это в ВС, настаивая, что закон таких требований не выдвигает. Дело передали в экономколлегию, которая отменила все решения и направила дело на новое рассмотрение, дав подробные указания арбитражным судам о том, как рассматривать споры о диффамации.
ВС отметил, что есть два вида требований по таким делам: «о признании сведений порочащими деловую репутацию и их опровержении» либо «о взыскании компенсации репутационного вреда». При этом у каждого требования свой «самостоятельный стандарт доказывания», указала коллегия. Под вредом, причиненным деловой репутации, следует понимать «всякое ее умаление, которое проявляется, в частности, в наличии убытков, обусловленных распространением порочащих сведений», а также других неблагоприятных последствий «в виде утраты юрлицом в глазах общественности и делового сообщества положительного мнения о его деловых качествах, утраты конкурентоспособности», объяснил ВС. И в случае взыскания компенсации истцу действительно нужно доказать определенный уровень репутации и его снижение.
Однако при заявлении требования об опровержении истец должен лишь доказать факт распространения и порочащий характер сведений. Распространение (доведение до третьих лиц) было установлено судами, а второй критерий подтверждается тем, что ответчик заявлял о совершении ООО противоправных действий — такая информация «создает негативное впечатление о деятельности лица, следовательно, является порочащей». Для отклонения претензий ответчик должен доказать, что эти сведения соответствуют действительности. Подтверждать же наличие сформированной репутации в той или иной сфере деятельности в отсутствие требования о взыскании компенсации истцу необязательно.
«Предполагается, пока не будет доказано иное», что «лицо осуществляет свою деятельность и ведет ее добросовестно, а деловая репутация как нематериальное благо, наряду с честью, достоинством и добрым именем, является неотъемлемым элементом правового статуса лица», подчеркнул ВС.
Подобные споры, по мнению руководителя тюменского филиала бюро адвокатов «Де-юре» Ивана Бычкова, заслуживают пристального внимания: «Напраслина в отношении деловой репутации фирмы не может не отразиться в последующем на личности руководителя или собственника бизнеса». ВС четко указал, что если в предмет иска не входит возмещение репутационного вреда, то истец не обязан доказывать наличие у него деловой репутации и ее ценность, резюмирует управляющий партнер юрфирмы «Кульков, Колотилов и партнеры» Максим Кульков. А при взыскании компенсации с ответчика истцу необходимо доказать экономическую ценность своей деловой репутации как нематериального актива и доказательства наличия неблагоприятных последствий, поясняет господин Бычков.
По сути ВС дал инструкцию относительно порядка действий истца при предъявлении того или иного требования к потенциальному нарушителю, которое можно толковать единственным образом, говорит руководитель практики «Интеллектуальное право. Трудовые отношения и споры» юрфирмы «Лемчик, Крупский и Партнеры» Александра Акимова. Она обращает внимание, что экономколлегия несколько раз подчеркнула, что добросовестность истца презюмируется и «это решение важно для бизнеса».
Максим Кульков рассчитывает, что решение ВС «унифицирует судебную практику по этому вопросу». Господин Бычков считает, что оно должно «пресечь путаницу», созданную нижестоящими судами в применении позиций ВС, и упростить бизнесу защиту его прав.