Несмотря на рекордно высокую долю женщин в госуправлении — более 70%,— говорить о гендерном равенстве на госслужбе в РФ некорректно. Исследование Центра перспективных управленческих решений (ЦПУР) федеральной госслужбы показало практическое отсутствие непосредственной дискриминации женщин в правительстве, отражающейся на их доходах, но подтвердило наличие вертикальной и горизонтальной гендерной сегрегации. Впрочем, совокупно это обеспечивает вдвое меньший гендерный разрыв в оплате труда, чем в среднем по РФ.
Карьерная дорога для женщин в федеральной власти примерно такая же, как у мужчин, но заканчивается быстрее
Фото: Дмитрий Коротаев, Коммерсантъ
Карьерная дорога для женщин в федеральной власти примерно такая же, как у мужчин, но заканчивается быстрее
Фото: Дмитрий Коротаев, Коммерсантъ
Аналитическая записка «Гендерное неравенство на российской госслужбе: оценка на данных из антикоррупционных деклараций», публикуемая ЦПУР сегодня за авторством Эльвиры Гизатуллиной и Ксении Зиндер, видимо, первое детальное исследование структуры гендерного разрыва в оплате труда на уровне федеральных органов власти в РФ. Авторы воспользовались для исследования декларациями о доходах федеральных госслужащих за период 2013–2020 годов: в среднем они есть в открытом доступе примерно у четверти госслужащих, занимающих преимущественно более высокие должности.
Интерес к этой категории на рынке труда объясним: «правительство» в широком смысле из-за высокого социального статуса — проводник социальных и поведенческих норм. При этом, как отмечают Гизатуллина и Зиндер, РФ наряду с Литвой и Украиной — лидеры по числу женщин на госслужбе (в РФ их за последние восемь лет в среднем 73%, в Литве — 77%, в Финляндии — 54%, в США — 44%), при этом, как и в большинстве постсоциалистических экономик, проблематика гендерного равенства в России существенно отлична от европейской и азиатской, в том числе из-за отличий структуры занятости и других наборов гендерных стереотипов. При этом гендерный разрыв в оплате труда (традиционно главный показатель таких исследований), составлявший в РФ в середине 2000-х годов до 39%, сейчас ниже 30% (27,9% в 2019 году, исходя из данных Росстата), что, впрочем, соответствует довольно выраженному гендерному неравенству для страны с европейской культурой.
Часть выводов авторов о том, как в федеральной власти устроено гендерное неравенство, подтверждает интуитивные предположения на основе общих знаний об ее устройстве во всей РФ.
Так, разрыв в оплате труда в «правительстве» почти вдвое меньше среднего — около 14%. По крайней мере отчасти это объясняется существованием для госслужбы жесткой «тарифной сетки». При этом в исследовании подтверждены предположения о существовании на госслужбе двух типичных видов сегрегации женщин: вертикальной («стеклянный потолок») и горизонтальной (специализация по «женским» и «мужским» отраслям). По оценке Гизатуллиной и Зиндер, «стеклянный потолок» для министерств находится на уровне начальника отдела или заместителя главы департамента: уже на уровне директора департамента женщин 30,4%, на уровне замминистра — 15,9%, сложнее всего преодолеть потолок в Минприроды, Минтрансе и Минэнерго. Горизонтальная сегрегация в принципе повторяет характерные для общества паттерны — женщин меньше в министерствах и на должностях, связанных с транспортом, связью, промышленностью и природными ресурсами.
Наиболее же необычная часть — констатация авторами (по результатам регрессионного анализа факторов, которые могут объяснять те или иные составляющие разрыва в доходах) почти отсутствующей прямой дискриминации в доходах: в рамках одной должности доходы чиновников и чиновниц различаются, вероятно, только на уровне замминистра — здесь выше вероятность обнаружить мужчин с доходами выше средних. В Минобрнауки, Минюсте и Минцифре при этом при «невысоких показателях вертикальной сегрегации существенным остается и скорректированный гендерный разрыв» — около 8%, здесь высока вероятность именно дискриминации женщин в доходах.
Ответа на вопрос, как весьма выраженная вертикальная сегрегация при относительно умеренной горизонтальной может сочетаться на практике со столь низким уровнем прямой дискриминации, работа ЦПУР не предполагает.
Можно предположить, что это влияние неустойчивости ситуации и смены поведенческих культур: политика «формального равенства» при высокой доле женщин на госслужбе должна вызывать и содержательные изменения со сменой поколений руководителей.