 |
Во-первых, на фото не "милицейский капитан", а старший лейтенант милиции. На с. 2 вы призываете в рамках подписки платить 215 руб. в месяц за информацию, за которую вы платите "миллионы". Неужели, затратив такие деньги, допустимо на ровном месте так существенно портить впечатление о себе? Как-то не верится, что в штате такого уважаемого издания просто нет человека, который способен различать офицерские звания.
Во-вторых, сама подача материала в статье напоминает по стилю изложения множественную желтую прессу. Дело тут в следующем. Да, возможно, половина милиционеров (но все равно не все!) воры и т. п. Но ведь и в правительстве Ельцина каждый второй воровал миллионы (как правило, за счет народа страны) и переводил за границу, и некоторые из них у власти до сих пор. Почему об этом вы молчите? А этот милиционер испугался за свою жизнь, и сразу три страницы текста в таком дорогом (во всех смыслах) журнале. Я уверен, что он не задумываясь загородил бы собой ребенка от пули. Но у него хватает здравого рассудка не кидаться навстречу несущейся к нему шахидке, а подумать о жене, детях, родителях-инвалидах, зарплате в 5 тыс. руб., на которую вся эта семья пытается как-то жить, и, взвесив все за и против, укрыться за железной дверью. Да, по большому счету поступок неоднозначен. То есть он может иметь место как факт и, если это наболевшая тема для общества, может быть вынесен именно как неоднозначная ситуация (с некоторой, ненавязчивой, оценкой редакции) на страницы серьезного издания. А статья "Язык войны" — с какой целью она написана, что хочет донести до читателя?!
С готовностью воспринять ваши комментарии, А. Воробьев
От редакции. Уважаемый г-н Воробьев! Благодарим Вас за внимательное отношение к журналу. Действительно, воинское звание офицера милиции указано нами ошибочно (причем не только в подписи к фото, но и в тексте репортажа), за что мы приносим извинения Вам и всем нашим читателям. Теперь о других Ваших претензиях. Тема репортажа — обстановка в Беслане спустя неделю после теракта, и говорить в связи с этим о воровстве в правительстве Ельцина нам представляется не вполне уместным. Что же касается вынесения оценок, то это не задача редакции. Наш корреспондент, на наш взгляд, достаточно адекватно описал действия милиционера, чтобы Вы и другие наши читатели сами могли оценить их как правильные или неправильные.
Здравствуйте, уважаемая редакция!
Сейчас в школах проходят первые после начала учебного года родительские собрания. Как среднестатистическая мать со среднестатистической зарплатой, в одиночку воспитывающая двоих детей, я эти, мягко говоря, мероприятия не люблю. Ничего принципиального на них не сообщают, все разговоры — лишь прелюдия к главному блюду. Сколько денег нужно в очередной раз заплатить в бездонный, как черная дыра, фонд школы.
Вот и в этот раз нас помариновали для порядка, потрындели про то, что "родители должны", "дети — наше будущее". И наконец объявили сумму — 800 рублей с носа. Плюс по мелочи — сто рублей сюда, полсотни туда. В общем, набежала тыща. Как сказала классная руководительница, собранные средства пойдут в том числе и на содержание школьной охраны. "Ну вы понимаете,— доверительно, почти интимно сообщила она,— после трагедии в Беслане без этого никак нельзя". В нашей школе охрана представлена тремя мужчинами с поникшими плечами и потухшим взором. Они по очереди — день через два — сидят за голубенькой партой в вестибюле у центрального входа и почитывают газетки. Вид у них какой-то недокормленный. Все, на что они способны,— это не пропускать в глубь коридора бабушек и мам, которые после полудня приходят встречать первоклашек. Делают они это не из соображений безопасности (типа — вместе с другими женщинами в школу могут проникнуть и смертницы-шахидки), а просто чтобы взрослые не тащили на вымытые полы уличную грязь. Зарплата у охранника — 1300 рублей в месяц. Я спросила у одного, по имени Игорь:
— А у вас лицензия есть?
— Нету.
— Может, вы спортсмен, у вас черный пояс по каратэ?
— Издеваетесь? Я до этого водителем работал. Сократили, устроиться некуда, решил пока охранником перекантоваться.
— А вы сможете противостоять террористам, если, не дай бог, будет как в Беслане? — спросила я просто так, из серии "Ну почему люди не летают, как птицы?".
Бывший водитель ответил вполне адекватно:
— А что мы можем? У нас даже "тревожной кнопки" нет, хотя, если по правде, какой в ней смысл? Что она могла бы изменить в судьбе полутора тысяч заложников в Беслане?
Скажите, зачем нужна такая охрана?
Дама из родительского комитета, которой я адресовала вопрос, подняла брови от удивления, мол, а что вы, мамаша, хотите? Охранники, имеющие лицензию, стоят в два раза дороже. По ее словам, если их нанимать, каждому придется платить по 3 тысячи рублей ежемесячно. К тому же охрану придется проводить официально, по документам, для чего потребуется выбивать соответствующие ставки в городском управлении образования. А у него нет денег и на ремонт потолков в разваливающихся от старости школах. Одно меня порадовало: у охранников за три тысячи рублей такой же нетоварный вид, как и у тех, что за полторы тысячи. Те же опущенные плечи, затравленный взгляд из категории "жизнь не удалась". Об уровне профессионализма охраны свидетельствует следующий факт. 1 сентября вся наша школа собралась на праздничную линейку. В десяти метрах от площадки, где гомонила огромная толпа, я заметила припаркованный "Москвич". Если бы его начинили взрывчаткой и взорвали, полегли бы все.
Мы все время себя обманываем. Думаем одно, делаем другое. Всем ясно: школьная охрана — это миф! Наши дети беззащитны. Просто потому, что нельзя возле каждого детского учреждения поставить милиционера. Но администрации учебных заведений под лозунгом "Терроризм не пройдет!" заставляют родителей оплачивать услуги мужчин предпенсионного возраста, которые не смогли устроиться на хорошую работу. И еще ужасно раздражает, что по местному телеканалу, пензенскому филиалу "России", постоянно крутят репортажи, в которых какие-то толстые милицейские дядьки учат детишек дисциплинированно выбегать из школы, заслышав вой сирены. А корреспонденты бодрым голосом рапортуют: "в целях дальнейшего повышения", "в рамках очередного этапа операции 'Вихрь-антитеррор'"... Ужасно раздражает тон — звенящий, молодцеватый, оптимистичный. Такое впечатление, что, если дети научатся выбегать по сирене, возможность повторения бесланской трагедии исчезнет.
Л. Коженкова, г. Пенза
От редакции
От редакции. Уважаемая г-жа Коженкова! Ваше письмо выглядит тем более своевременным, если учесть, что в этом номере публикуется материал, затрагивающий вопросы охраны детских учреждений