Все смешалось в доме Гуччи

В прокат вышел «Дом Gucci» — второй за последние полмесяца фильм Ридли Скотта, основанный на криминальной хронике. На сей раз режиссера заинтересовали итальянские страсти семейства, владевшего одним из самых почтенных модных домов. К разочарованию Юлии Шагельман, для их изображения ему самому не достало ни страсти, ни даже чувства юмора.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Промокампания фильма раскрыла ключевые повороты его сюжета даже тем зрителям, кто отродясь не интересовался историей моды или итальянской светской хроникой 1980–1990-х годов. Да, в финале наследника дома Гуччи Маурицио (Адам Драйвер) убьют по заказу его бывшей жены Патриции Реджани (Леди Гага), а семейное дело с почти столетней историей перейдет в руки бездушной корпорации, возглавляемой бизнесменами из Бахрейна. Поэтому «Дом Gucci» не детектив и не триллер — здесь, как во «Всех деньгах мира» (2017), Ридли Скотт снова замахивается на исследование природы богатства и власти, разрушающих человеческие души. Однако на этот раз он выбрал почти пародийный регистр, заставив актеров разговаривать с тяжелым итальянским акцентом (тот редкий случай, когда мучительность русского дубляжа почти конгениальна оригиналу), сопроводив действие саундтреком на грани фола (например, сексом Маурицио и Патриция занимаются под «Травиату», а женятся под «Faith» Джорджа Майкла) и выкрутив на максимум кэмповую стилистику восьмидесятых. Символично, что фильм завершается в 1995 году, когда минимализм в моде окончательно пришел на смену накладным плечам и лаковым начесам.

Первая треть картины, посвященная скоропалительному роману Патриции и Маурицио и ее знакомству с родственниками жениха — отцом Родольфо (Джереми Айронс), дядей Альдо (Аль Пачино), управляющим семейным бизнесом, и эксцентричным кузеном Паоло (Джаред Лето),— это фестиваль упоительного китча (за исключением выходов Лето, который сразу переступает ту черту, за которой пародия еще остается смешной). Однако со смертью Родольфо праздник заканчивается и для персонажей, и для зрителей. Патриция давит на мужа, чтобы тот встал во главе компании, оттеснив Альдо, он сначала упирается, но потом сдается, в результате рассорившись как с семьей, так и с женой, а режиссер вдруг переходит к серьезному кино в мрачных тонах (сплошь бизнес-трансакции, налоговые проверки и супружеские скандалы), умудрившись не предупредить об этом актеров.

Каждый участник именитого каста как будто снимается в своем собственном фильме. Леди Гага, тщательно изучившая манеры своей героини и полтора года не выходившая из образа, старательно дает диву итальянского кино (платоновским идеалом, очевидно, послужила София Лорен), но каблуки, парики, накладные ресницы и килограммы бижутерии не позволяют бедняжке воспарить. Драйвер честно пытается играть психологическую драму, но проигрывает битву с итальянским акцентом. Лето, спрятанный под накладным животом, лысиной, усами и щеками, изображает персонажа мультика «Ограбление по-итальянски» (хотя вдохновлялся он, судя по всему, сантехником Марио из культовой видеоигры). Так же действуют Сальма Хайек в роли «ясновидящей», которая становится ближайшей конфиденткой Патриции, и Аль Пачино. Театральность его перформанса выглядит вполне органично для мастодонта, каким являются и персонаж, и актер, но стоит ему разделить кадр с Лето, и все превращается в «Невероятные приключения итальянцев» в Милане / Нью-Йорке / далее везде. И только Айронс, презрев и акцент, и ухищрения гримеров, не покидает зоны своего актерского комфорта: его Родольфо Гуччи — все тот же увядающий британский аристократ, каких он на своем веку переиграл минимум пару десятков.

Дополнительный рассинхрон привносит сценарий, авторы которого Бекки Джонстон и Роберто Бентивенья то пробалтывают важные эпизоды скороговоркой, то растягивают ерундовые, испытывая зрительское терпение, а главное, никак не могут определиться, о чем же их рассказ. О золушке, перемолотой патриархатом и капитализмом и ставшей в результате чудовищем? Или о расчетливой хищнице, которая с самого начала знала, что хочет всего и сразу, но не сумела подобрать адекватные средства для достижения цели? Фильм предлагает то одну версию, то другую, то обе сразу, а то и вовсе забывает о Патриции, чтобы впустить в кадр очередных актеров, загримированных под реальных людей (Тома Форда, Анну Винтур, Карла Лагерфельда). Само финальное убийство Маурицио вместо восклицательного знака превращается в вялое многоточие, а история реального «брака по-итальянски» — в обыкновенный брак.