«На близком расстоянии» — второй опыт в кинорежиссуре актера Григория Добрыгина. Неслучайность появления в нашем кино нового режиссерского имени отмечает Андрей Плахов.
Львица-актриса (Ксения Раппопорт) разыгрывает для соцсетей свое уединение с курьером как коронавирусную драму
Фото: Белые ночи
Львица-актриса (Ксения Раппопорт) разыгрывает для соцсетей свое уединение с курьером как коронавирусную драму
Фото: Белые ночи
Первый добрыгинский фильм, снятый два года назад, назывался «Sheena667». Действие происходило в архаичной русской глубинке, но коварная глобализация дотянулась своими ручищами и до этой глухомани. Деревенский простак, счастливо женатый, терял голову от виртуальной заморской красавицы. Алчная интернет-индустрия становилась разлучницей семьи — ячейки нашей пресловутой «стабильности». Эротические грезы об Америке были представлены с меланхоличным юмором. Юмор присутствует и в новой работе Добрыгина, но он еще менее радостный, скорее желчный, суховатый, порой даже мизантропичный.
Новый фильм «прописан» в Петербурге, причем (за исключением пары-тройки коротких сцен) в гламурной его ипостаси. Ксения Раппопорт, иронично дистанцируясь, играет «саму себя» — отечественную кинозвезду, но с итальянской кинобиографией. Ее хайтековская квартира в один прекрасный день впускает в себя юного среднеазиатского мигранта, разносящего продукты от фирмы «Пеликан» («Прилетим к вам за 14 минут» — написано на его курьерской сумке). Для общественности, сидящей день и ночь в инстаграме, все выглядит так, будто знаменитая Инга Гринер, рискуя здоровьем и чуть ли не жизнью, облачилась в защитный скафандр и взяла на себя заботу о больном коронавирусной инфекцией гастарбайтере, потерявшем сознание прямо перед ее дверью. На самом деле все обстоит несколько иначе, но вряд ли даже самый проницательный зритель с абсолютной точностью сможет рассказать, как именно. Кто в этой притче о путях добра герой, а кто антигерой. Что произошло в соседней с Ингой квартире, спровоцировав визит полиции. И так далее — многое здесь отдано воображению зрителя.
Очевидно одно: гуманизм и филантропия в наши времена продаются так же успешно, как порнография. Небескорыстны и те, кого гуманистическая традиция числит по разряду униженных и оскорбленных. Однако вместо остросоциальной драмы, трагедии или сатирической комедии кино Добрыгина оборачивается другим, трудно определимым жанром. Вот почему на эту скромную ленту в стремлении поставить ее на какую-то полку обрушивается столько сравнений со знаменитыми на весь мир фильмами. Например, с корейскими «Паразитами», ведь и там на территорию богатого жилища проникают коварные обездоленные. Или со «Скрытым» Михаэля Ханеке: на эту параллель наводит лежащая в квартире Инги кассета с этим фильмом о призраках нечистой совести. Однако при некотором поверхностном сходстве различия слишком велики: у Добрыгина в режиссерской палитре нет ни бешеного драйва Пон Чун Хо, ни въедливой аналитичности Ханеке. Есть герметичный и даже аутичный стиль, поддержанный аккуратной операторской работой Ксении Середы и нервными синкопами музыки Игоря Вдовина. А подавленные эмоции вырываются в танце под аккомпанемент киргизского хита «Дык Кын Дыш».
Минимализм режиссуры и актерской игры, как и пристальный интерес к миру мигрантов, скорее побуждают сопоставить «На близком расстоянии» с фильмами Аки Каурисмяки. Однако еще правильнее было бы не ходить далеко и вспомнить подзабытые уроки «ленинградской школы». Например, «Чужие письма» Ильи Авербаха — одну из первых картин о фатальности социальных барьеров и тщетности попыток их преодолеть. Если интеллигентная учительница не в состоянии была объяснить ученице-плебейке, что нельзя читать чужие письма, то актриса с итальянским паспортом вообще лишена общего языка даже с собственным сыном, а со своим квартирантом объясняется через вывешенные в туалете инструкции на казахском: «Поднимай стульчак, когда мочишься».
Со времен «Чужих писем» многое изменилось. В Питере наряду с загаженными дворами и пьяными коммуналками появились элитные чистые подъезды, дизайнерски оборудованные квартиры. Внутренний локдаун, в который мы давно погрузились, обогатился такими новациями, как исламофобия или защита персональных данных. Понятие социальной дистанции значительно расширилось, а с приходом коронавируса выросло аж до полутора метров. В нашу жизнь вошел новый персонаж — мальчишка с квадратной сумкой за плечами, набитой продуктами, которого зовут Исламбек, или Ермек, или Нурбол. Вошел он и в кино: в фильме Добрыгина его играет Нурбол Уулу Кайратбек, реальный курьер службы доставки.