Воронежский Камерный театр показал «Иранскую конференцию». Режиссером нового спектакля по мотивам одноименной пьесы выступил худрук театра Михаил Бычков. В ходе действия звучат монологи лучших умов Дании, которые не имеют никакого отношения к проблемам Ирана. В числе первых зрителей «конференции» оказался корреспондент «Ъ-Черноземье» Александр Прытков.
Спектакль «Иранская конференция».
Фото: Алексей Бычков / Камерный театр
Спектакль «Иранская конференция».
Фото: Алексей Бычков / Камерный театр
Премьера «Иранской конференции» состоялась в воронежском Камерном театре 3 и 4 декабря. Одноименная пьеса драматурга и режиссера Ивана Вырыпаева в последнее время стала довольно модной. Текст был написан в 2017 году и с тех пор прописался в европейских и российских театрах. Сам господин Вырыпаев поставил пьесу в Польше, а в России хитом стала «Иранская конференция» в московском Театре наций, собравшая звездный состав актеров. Она стала лучшим спектаклем большой формы по версии премии «Золотая маска».
Воронежская постановка выросла из театральной лаборатории, куда обычно приглашают иногородних режиссеров. Но в этот раз Михаил Бычков решил сам поэкспериментировать со своими артистами. Эскиз худрук представил в конце ноября, и тогда же решено было превратить его в полноценный спектакль.
Столь быстрой премьере способствовал минимализм сценографии. Действие происходит в Дании, но это понимаешь только из слов организатора и ведущего. На сцене — девять стульев, на которых сидят участники конференции, и столик рядом с ведущим. По бокам расположены две стойки с микрофонами для выступления спикеров. Из динамиков периодически доносятся записанные заранее вопросы как бы зрителей. На задник спроецирована одна из фресок итальянского живописца XVII века Джордано Луки на темы мифологии. По ходу спектакля отдельные части картины то увеличиваются, то уменьшаются.
В этом лаконичном пространстве лучшие умы Дании — ученые, журналисты, культурные деятели и священник — собрались, чтобы обсудить проблемы Ирана, так волнующие западный мир. Как это часто бывает у Ивана Вырыпаева, да и вообще в жизни, по сути темы толком никто не сказал ни слова.
Сама пьеса — десяток монологов, изредка прерываемых другими участниками. Буквально каждый спикер говорит о каких-то своих проблемах, не имеющих отношения к Ирану. Параллельно они еще и выясняют отношения между собой.
Профессор теологии заявляет, что у него — и, надо думать, у всех европейцев — сложилась «структура получения», которая страдает, когда люди чего-то не получают. «Когда в арабских странах женщин заставляют носить паранджу и не позволяют им обедать с мужчинами за одним столом, то моя структура, привыкшая получать равенство женщин и мужчин, не получает этой свободы», — говорит профессор. Идею яростно развивает побывавшая в плену у исламских террористов журналистка. Она называет рассуждения ученого «сопливой эзотерикой».
Ее бывший муж и известный писатель говорит об отсутствии какой-либо свободы в принципе. Вскоре уже «величайший дирижер» рассуждает о взаимодействии правды и мифа. Ведущий конференции страдает, так как не перестает что-либо понимать «привычным способом понимания».
Удивительным образом в момент выступления доводы того или иного спикера кажутся публике чуть ли не единственно верными. При этом почти каждый монолог опровергает предыдущий. Однако полному погружению в специфику этих противоречий мешают сами актеры — не все они одинаково убедительны в своих ролях. Порой трудно понять, с чего вдруг персонаж, например, начинает истерически ругаться.
Михаил Бычков не взял в постановку одного персонажа — иранскую поэтессу — и кардинально изменил финал. Оригинальная «Иранская конференция» завершается стихотворением поэтессы, воронежская — стрельбой. Это будто бы приговор безмерно болтливым участникам, и многие зрители, вероятно, с ним согласятся.