Ковбой с тенью

На Netflix вышел ревизионистский вестерн «Власть пса» Джейн Кэмпион, получивший «Серебряного льва» за лучшую режиссерскую работу на Венецианском кинофестивале 2021 года (и имеющий серьезные шансы войти в шорт-лист «Оскара»). Рассказывает Юлия Шагельман.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Первый после 12-летнего перерыва полнометражный фильм Джейн Кэмпион, основанный на романе Томаса Сэвиджа, выросшего на ранчо в Монтане и всю жизнь перерабатывающего этот опыт в меланхоличные тексты, несколько раз на протяжении двух часов меняет жанровую окраску и главного героя. Начинается картина как история взросления: с закадрового голоса юного Питера Гордона (Коди Смит-Макфи), рано потерявшего отца и решившего, что главная его задача теперь — оберегать мать, владелицу придорожного ресторанчика Роуз Гордон (Кирстен Данст). Однако, обозначая эти обстоятельства, Питер остается невидимкой, а центральное место на экране занимают другие герои, более традиционные для жанра вестерна.

Это хозяева крупного процветающего ранчо, братья Бербанк. Правда, на землевладельца похож только младший, Джордж (Джесси Племонс) — респектабельный господин в котелке и при галстуке-бабочке, который, конечно, умеет ездить верхом и отличить больную корову от здоровой, но редко марает руки грязной работой. Старший, Фил (Бенедикт Камбербэтч в, пожалуй, лучшей роли за всю свою карьеру), больше смахивает на простого загонщика. Позже из почти случайно оброненной фразы мы узнаем, что он получил блестящее классическое образование, но настоящим своим учителем жизни считает некоего покойного Бронко Хенри, который взялся преподавать братьям ковбойскую науку, когда они получили ранчо от родителей 25 лет назад. Теперь, глядя на вечно небритого Фила в помятом стетсоне и пропотевшей джинсовой рубахе, который редко моется, собственноручно холостит бычков и чуть ли не спит в шпорах, трудно поверить, что он владеет не то что греческим и латынью, но и простым английским. Впрочем, если он и открывает рот, то в основном для того, чтобы плюнуть в кого-нибудь ядом, начиная от родного брата, которого зовет «жирдяем», и заканчивая Питером: когда Бербанки и их пастухи во время перегона скота останавливаются на обед в ресторане Гордонов, Фил изливает на тихого застенчивого юношу поток насмешек, доведя его до слез.

Разумеется, этот мачо, не признающий права на слабость ни за собой, ни за другими, встречает в штыки новость о том, что Джордж женился на Роуз, матери изнеженного мальчишки. Когда женщина переезжает на ранчо, Фил делает все, чтобы максимально отравить ей жизнь. Но в чем причина этой враждебности? Только ли в том, что вдова вышла за Джорджа, позарившись на его деньги, как считает старший брат, или в том, что ее появление грозит разрушить устоявшееся равновесие их жизни и отобрать у Фила единственного близкого человека (в чем он, конечно, никогда не признается)? Напряжение, подчеркнутое неотвязным нервическим саундтреком Джонни Гринвуда, нарастает и окончательно завязывается в тугой узел, когда на ранчо на летние каникулы приезжает Питер — все такой же хрупкий, замкнутый, совсем не похожий на то, каким должен быть «настоящий» мужчина. И он, и его мать ждут от Фила новых издевок, но неожиданно тот берет на себя роль Бронко Хенри — наставника и старшего друга, возможно желая (или боясь, или надеясь) стать для юноши кем-то еще.

Как в «Пианино» (1992), фильме, принесшем Кэмпион первую «Золотую пальмовую ветвь» для женщины-режиссера, действие «Власти пса» разворачивается на расплывчатой границе между цивилизацией и природой. Фоном для драмы, в которой все внутренние порывы тщательно скрыты за приличествующим фасадом (сурового ковбоя, достойной хозяйки большого дома, скромного студента-медика), служат горы и долины Монтаны — зеленые и золотые, снятые оператором Эри Вегнер с подобающим вестерну величием. К классике жанра отсылает и повторяющийся образ, когда дверной проем в темном обрамлении стен становится рамкой для человеческих фигур, как в знаменитом кадре «Искателей» Джона Форда (1956). Однако у Кэмпион классическая вестерновая иконография прорастает иными смыслами, заметными только внимательному глазу, так же как в складках горного хребта вдруг открывается силуэт собаки с открытой пастью — конечно, если знать, куда смотреть.

В финале этот пес — невидимый, но присутствующий почти в каждом кадре — будет упомянут еще раз, в библейской цитате, из которой выросло название оригинального романа и фильма (в синодальном переводе: «Избавь от меча душу мою и от псов одинокую мою»). Здесь каждый из центральных персонажей пытается удержать на цепи псов, грызущих изнутри их души. Но только у тех, кто отважится сначала признать их существование, появится надежда на спасение.