Бизнес-пеленки

Тотальная вовлеченность в процесс обучения детей — тренд среди современных родителей. При этом владельцы компаний по-разному подходят вопросу карьеры своих чад. BG поговорил с преподавателями и игроками рынка образования о том, когда ребенок может начинать деловую активность и как сказывается отсутствие необходимости решать финансовые вопросы на выборе жизненного пути.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Дети многих успешных людей в России не задумываются о работе как способе зарабатывать каким-то делом, говорит член правления «Руспродсоюза», генеральный директор Faretti Глеб Козлов. В лучшем случае, считает он, молодое поколение делает то, что интересно: ведет блоги, полупрофессионально занимается спортом. Разумеется, есть и те, кто занят в семейном бизнесе, но даже в этом случае они не озабочены, сколько получают, так как их «страхуют» родители, отмечает собеседник BG.

Онлайн-университет Skypro провел исследование, согласно которому почти половина (46%) родителей уверена, что лучше знает, какое образование нужно их детям, а каждый третий хотя бы частично погружен в занятия школьного и дошкольного возраста, рассказывает руководитель курсов Skysmart Pro Максим Васильев. Таким образом, образование или будущую профессию за детей выбирают родственники. Всего пятая часть респондентов (20%) считает, что подобное решение можно доверить ребенку. Обратной стороной такого подхода становятся частые случаи работы не по профессии: 31% выпускников вузов занят не по специальности и 40% взрослых россиян хотят сменить свою сферу деятельности, отмечают специалисты.

Нынешняя информационная повестка и многие образовательные проекты направлены на раннее профориентирование детей. «На мой взгляд, это ответ на последствие 1990-х, в которых многие занимались не тем, чем хотели бы, учились не на тех, а потом работали на нелюбимых работах. Родители и государство вкладывают колоссальные деньги в образование и хотят, чтобы эти усилия не пропали даром»,— объясняет генеральный директор диджитал-агентства AGM Group, соучредитель образовательных проектов Startup Junior (школа предпринимательства для детей) и «Трамплин» (детский центр по обучению программированию) Евгений Волошин.

Некоторые бизнесмены стимулируют запуск собственных стартапов для своих детей или подключают их к существующим проектам в качестве сотрудника, кофаундера, инвестора. «Про роль инвестора — не шутка. Если у родителей миллиардный бизнес, то дать ребенку возможность потерять несколько миллионов в живом настоящем стартапе со взрослыми кофаундерами — это инвестирование в устойчивость наследства»,— подчеркивает господин Волошин.

Вторая смена

Учитывая разнообразие образовательных программ в наши дни и возможность свободного выезда за границу для получения дополнительных навыков и опыта, время начала карьеры откладывается. По мнению Натальи Фадеенко, основателя и ведущего педагога одноименной школы, в этом случае соединение обучающего процесса с практикой ведения бизнеса дает прекрасный результат.

«Содержать "ребенка" до 30 лет — это способствовать его безответственности. После тридцати психика становится значительно менее гибкой, а значит, человеку будет сложнее приспособиться к требованиям в связи с карьерным ростом. Путешествия, на которые не заработано собственным трудом, приводят к развитию инфантильности у подросших детей»,— полагает она.

Подход, где работа с 18 лет позиционируется как обязательство, может иметь негативные последствия в случае жесткого давления на ребенка при выборе профессии или резком ограничении его материального обеспечения настолько, что человек проживает жизнь в состоянии стресса, рассуждает госпожа Фадеенко. Однако при грамотном воспитании обычно к этому возрасту ребенок знает про себя столько, что готов к выбору профессии, психологически устойчив и уверен в себе. Другой подход, при котором карьера начинается только с 30 лет, стимулирует развитие потребительского отношения как к жизни в целом, так и к родителям в частности, говорит госпожа Фадеенко: «25–30 лет — время наивысшей активности для человека, время созидать свою жизнь, комбинируя и карьеру, и познание мира, и себя».

Если до этого времени человек только учился, путешествовал и занимался самопознанием, максимум, который ему предложат при трудоустройстве,— начальная позиция, позволяющая набраться опыта реальной работы, добавляет руководитель департамента «Потребительский рынок» коммуникационного агентства Progress Дмитрий Федюшин. Таким образом, оптимальным для развития карьеры является совмещение учебы и работы. В данном случае сразу по окончании вуза кандидат сможет претендовать на позицию менеджера среднего звена в крупных компаниях.

Преподаватель онлайн-школы репетиторов «Учи.Дома» Татьяна Лукашова отмечает, что в России не развита культура gap year. Из-за этого, если свободный год и выпадет, то получается спонтанным, например, когда будущий студент не поступает в желаемый вуз. «Если gap year планируется заранее, этот период может стать полезен. Опыт, полученный за год, позволяет человеку более точно определиться с дальнейшей деятельностью, которой ему хочется заниматься, соответственно, выбирать профессию, с которой он свяжет свою жизнь»,— говорит она. Правильно организованный gap year позволяет ребенку также сепарироваться от родителей психологически — научиться принимать решения и нести ответственность за последствия этих решений. С другой стороны, полагает эксперт, если у выпускника школы есть четкое понимание кем, как и когда он хочет стать, есть цель и план по ее достижению, такой «простой» может оказаться лишней тратой времени.

Глеб Козлов приводит в пример своих одноклассников, на которых это отразилось не лучшим, по его мнению, образом. «Некоторые шли в университет после gap year и потом становились "профессиональными студентами": оканчивали магистратуру, потом еще одну, потом получали степень по другой дисциплине, поступали на MBA. Таким образом, они делали все возможное для того, чтобы отложить переход во взрослую жизнь, взять ответственность за нее на себя»,— делится он.

Естественный процесс

Все чаще соискатели в возрасте до 30 лет обязательным условием выдвигают полностью удаленный или гибридный формат работы с посещением офиса один-два дня в неделю, рассказывает Дмитрий Федюшин. «Молодые люди не хотят каждый день ездить в офис и носить официальные костюмы,— замечает он.— Еще одна тенденция — завышенные зарплатные ожидания. Особенно это заметно во время собеседований с выпускниками топ-10 российских вузов. Зачастую вчерашние студенты таких университетов не имеют никакого опыта, работы помимо двух-трехмесячных стажировок, и при этом хотят получать оклад специалиста с трех- или пятилетним опытом. Большинство таких кандидатов появляется в период с августа по октябрь — когда выпускники впервые выходят на рынок труда. Обычно через три-шесть месяцев финансовые ожидания таких кандидатов приходят к балансу с рыночными реалиями».

Среди молодежи наблюдается большое социальное расслоение — не по уровню дохода, а по отношению к жизни, подчеркивает Наталья Фадеенко. «Многие не стремятся жить самостоятельно, другие еще в школьном возрасте пробуют зарабатывать, проходят онлайн-курсы, осваивая новые навыки, обладают более широким кругозором и нешаблонным мышлением. Такие дети адаптивны к любым жизненным обстоятельствам»,— уверена она.

«Образование — это универсальный язык, который помогает людям понимать друг друга и быть сплоченными. Поэтому развитие мышления детей, разных его аспектов способствует всестороннему развитию личности, для которой образование, обучение — естественный процесс,— продолжает собеседник BG.— Сейчас так быстро все меняется, что способность обучаться новым навыкам и учиться, становится одной из ключевых. Чтобы ребенок спокойно и уверенно перешел в adulthood, в процессе школьной жизни нужно постепенно передавать ему ответственность».

Екатерина Загвоздкина