Экологическая адаптация
Значительное место в глобальной климатической повестке занимает вопрос достижения бизнесом углеродной нейтральности. В связи с этим ЕС разработал пакет мер, среди которых предусматривается введение трансграничного углеродного налога. По предварительным подсчетам, это окажет серьезное негативное влияние на российские предприятия. Пока российские власти разрабатывают законодательную основу, бизнес самостоятельно принимает меры по приспособлению к новым реалиям.
Фото: Евгения Яблонская, Коммерсантъ
Фото: Евгения Яблонская, Коммерсантъ
Европейское решение
В декабре 2019 года Европейская комиссия представила комплекс инициатив, который направлен на противодействие изменению климата и на защиту окружающей среды. Его главная цель — сделать экономику ЕС климатически нейтральной к 2050 году. Этот пакет мер, названный «Европейским зеленым курсом» (GreenDeal), должен сократить выбросы парниковых газов в ЕС на 50% в течение следующего десятилетия (ранее предусматривалось сокращение на 40%). Для достижения цели европейские предприятия реализуют природоохранные проекты по снижению выбросов CO2. За 1990-2018 годы ЕС уже удалось сократить объемы производимых парниковых газов на 23%.
Помимо этого, «Зеленый курс» предусматривает введение трансграничного углеродного налога в ЕС (EU carbon border tax), который прямо или косвенно повлияет на все отрасли промышленности, зависящие от импорта, а также на выбор поставщиков во всей цепочке создания стоимости. Кроме иностранных поставщиков, которые будут уплачивать данный сбор, нововведение коснется европейских производителей, использующих импортное сырье. В то же время «Зеленый курс» исключает применение углеродного налога в отношении тех производителей, в чьих странах уже есть аналогичные сборы.
Степень воздействия EU carbon border tax на отрасль будет определяться двумя факторами: углеродоемкостью и интенсивностью торговли. Показатели углеродоемкости отражают относительный вклад разных секторов экономики в создание парникового эффекта — основной причины глобального потепления и других неблагоприятных изменений в окружающей среде. Индекс интенсивности торговли, который отражает товарооборот отрасли, является важным показателем, поскольку определяет, какой сбор с выбросов углерода должен быть установлен, чтобы стимулировать «переключение» на европейских производителей. Например, такие как металлические конструкции и машинное оборудование имеют более низкую интенсивность торговли, чем сырье.
В большей степени от введения трансграничного углеродного налога пострадают предприятия по производству кокса и нефтепродуктов, а также по добыче полезных ископаемых — эти сектора обладают высоким уровнем выбросов парниковых газов и высокой торговой интенсивностью.
Из 44 секторов, которые ЕС считает первоочередными для введения новых мер, 85% связаны с материалами, энергетикой и отраслями, поставляющими сырье для производств. Новый углеродный налог также затронет металлургию, бумажную и минеральную неметаллическую продукцию из-за их высокой углеродоемкости. По подсчетам Boston Consulting Group, производители механической и химической целлюлозы потеряют до 65% прибыли, плоского стального проката — 40%, каменного угля и нефти — 10%.
Налоговое влияние
Введение трансграничного углеродного налога беспокоит российских экспортеров. Облагаемая новым сбором база, по данным Boston Consulting Group, составит около 100–160 млн т, что приведет к дополнительной нагрузке в размере около $ 3,0–4,8 млрд в год (из расчета 30$/т CO2). В нефтегазовой промышленности прогнозируемый налоговый сбор составит $1,4–2,5 млрд, облагаться будет 45–84 млн т СО2 (45–53%) от общего объема выбросов. Для металлургических горнодобывающих компаний объем налога прогнозируется на уровне $0,4–0,6 млрд при этом облагаться сбором будет 25–30% выбросов.
Увеличение налоговой нагрузки также могут ощутить производители удобрений, целлюлозно-бумажная и стекольная промышленность. Некоторые товары и услуги, например, транспортные услуги, пока не учитываются в расчетах, так как не включены в ETS (система торговли выбросов) ЕС. Предполагается, что облагаться новым сбором будет весь объем выбросов, однако есть альтернативный вариант, когда налогом облагается только превышение установленных норм. Если предприятия не смогут адаптироваться, сократив свой углеродный след, то они рискуют уступить долю рынка конкурентам либо из ЕС, либо из других стран, где будут использоваться более эффективные с точки зрения снижения выбросов CO2 технологии.
Впрочем, российская металлургия даже после введения нового углеродного налога сможет сохранить свою конкурентоспособность, так как сочетает в себе различные типы предприятий — от производств, где используются доменные и конвертерные печи, до мини-комбинатов с электродуговыми печами. В результате на рынке стали российские производители обладают более конкурентной структурой издержек и более низким углеродным следом по сравнению, например, с Китаем или Украиной. При средней себестоимости 1 т стали $480–500 дополнительный углеродный сбор около $55 будет означать для китайских производителей, что издержки превысят рыночные цены на продукцию — $530 за 1 т. (по данным на 2020 год). Российские производители при средней себестоимости1 т стали в $320–340 и сборе около $47 за 1 т смогут сохранять низкие цены.
В Свердловской области новый налоговый сбор в первую очередь коснется «Евраз НТМК», который использует доменные процессы в своей работе. Правда, для компании европейский экспорт существенен, но не критичен. Значительного экспорта сырья, удобрений и целлюлозы в регионе нет. Ситуация для остальных производств станет более понятной уже после введения налога, но катастрофичным, скорее всего, не будет ввиду минимальных объемов сырьевого экспорта с территории Свердловской области.
Фото: Владислав Лоншаков, Коммерсантъ
Фото: Владислав Лоншаков, Коммерсантъ
Российский подход
У России есть несколько путей для достижения углеродной нейтральности. Первый наиболее широкий и публичный подход опирается на Киотское соглашение по климату, согласно которому Россия и Украина обязались не превышать уровень выбросов, достигнутый в 1990 году. В 2015 году на саммите Генеральной ассамблеи ООН глава МИД РФ Сергей Лавров заявил о перевыполнении Россией своих обязательств по Киотскому соглашению: «Наши выбросы на 31% ниже показателей 1990 года.
Выбросы от энергетического сектора в России за последние 20 лет снизились на 37%».
Впрочем, это утверждение критикуется другими странами-участниками соглашения. Они считают, что снижение было достигнуто в результате уменьшения объемов экономики России, а не целенаправленных мер по снижению выбросов. В декабре 2019 года Всемирный банк рекомендовал России рассмотреть возможность введения углеродных налогов или других механизмов взимания платы за выбросы углерода. С этой точки зрения Россия действительно участвует в Киотском соглашении формально, не делая шагов по декарбонизации экономики. Даже из закона «О государственном регулировании выбросов парниковых газов» были исключены любые обязательства для компаний — вся инфраструктура по борьбе с глобальным потеплением в стране, кроме мониторинговой, будет создаваться на добровольных началах.
В 2015 году Россия подписывает Парижское соглашение по климату, в котором, в отличие от Киотского, обязательства по сокращению выбросов парниковых газов должны исполнять все государства независимо от степени их экономического развития. Также в Парижском соглашении нет конкретных количественных показателей по снижению или ограничению выбросов СО2, так как их должна установить каждая страна самостоятельно. Для этого российские власти в сентябре 2020 года запустили проект по созданию сети карбоновых полигонов в семи пилотных регионах. Полигоны, размещенные на специально отобранных площадках, будут измерять углеродный баланс территорий и оценивать их секвестрационный потенциал. По версии Минприроды РФ, вся промышленность страны выделяет 2,2 гигатонны эквивалента СО2 в год, при этом леса поглощают 590 гигатонн. При подтверждении этих данных во время работы на карбоновых полигонах Россия может говорить о возможности продажи объемов секвестрации странам с большими объемами выбросов СО2.
Второй, менее распространенный подход, рассматриваемый в России для достижения углеродной нейтральности — адаптация к европейским стандартам. Сейчас Росстандарт на государственном уровне занимается формированием справочников наилучших доступных технологий (НДТ). Идея их создания была позаимствована у ФРГ и состоит в том, что эксперты от отраслевых предприятий и науки формируют перечень наиболее эффективных с точки зрения экологии технологий. Например, разработкой справочника НДТ по производству меди занимались специалисты «Норникеля», УГМК и РМК. Разработка таких справочников ведется с 2015 года. На текущий момент утверждены 50 справочников НДТ, шесть из которых были актуализированы в 2019 году. Предполагалось, что по истечении «переходного периода» предприятия, использующие технологии, не соответствующие справочникам, будут облагаться штрафами. Однако сроки введения санкций сдвигались, а сейчас достаточно представить план по внедрению технологий из справочников без особых требований по срокам.
Впрочем, российские предприятия принимают самостоятельные меры по адаптации к будущим требованиям ЕС к экспорту. В частности, нефтяные, угольные и газовые компании пытаются сами измерить углеродный след от своей продукции. Предприятия из других отраслей промышленности подстраивают свою продукцию под международные «зеленые» стандарты. Например, компания «Русал» еще в 2017 году запустила производство климатически нейтрального алюминия Allow — 90% энергии при его создании поступает из возобновляемых источников, в основном ГЭС.
Читайте другие материалы проекта