В конце 2020 года в частную медицину Черноземья пришла группа «Медскан» Евгения Туголукова. Она выкупила долю в крупнейшей в Курской области сети клиник «Медассист», а в 2021-м приобрела медицинские центры ГК «Черноземье» воронежского бизнесмена Андрея Благова. Только в эти сделки «Медскан», по оценкам экспертов, мог вложить более 1,5 млрд руб. В самой компании эти цифры не опровергают, добавляя, что еще сотни миллионов рублей группа планирует направить в развитие активов. Как приобретения в Черноземье соотносятся со стратегией «Медскана» по строительству в стране около 70 клиник и зачем компании IPO, „Ъ“ рассказал господин Туголуков.
Фото: пресс-служба
Фото: пресс-служба
— «Медскан» стал особенно обсуждаем в начале сентября 2021-го, когда компания подписала с Газпромбанком соглашение о строительстве 70 медцентров в регионах на 70 млрд руб. Но еще в 2019-м сеть присутствовала только в четырех субъектах. Зачем вам такой рост и как его можно достичь?
— Растем пока преимущественно за счет сделок M&A. Пожалуй, мы сегодня самый активный игрок на этом поле. Планируем, что суммарно за период 2020–2021 годов будет закрыто четыре-пять сделок. Сегодня работаем в десяти регионах, количество медучреждений достигло 37: это диагностические центры, госпитали с хирургическим стационаром, многопрофильные семейные медцентры, специализированные клиники и R&D. На подходе — запуск строительства типовых клиник площадью 4,5 тыс. кв. м. По нашим оценкам, для регионов это оптимальный формат с точки зрения количества услуг, экономики процесса, найма и повышения квалификации персонала.
Соглашение с Газпромбанком о проектном финансировании на 70 млрд руб. предполагает именно строительство клиник. Софинансирование для каждой из них будет утверждаться банком отдельно. Средняя стоимость одного объекта — около 1 млрд руб. с учетом строительства, насыщения оборудованием и покрытия затрат до выхода на операционную безубыточность.
Соответственно, у нас есть возможность построить по типовому проекту около 70 таких клиник, каждая из которых рассчитана как минимум на 130 тыс. посещений в год.
Туголуков Евгений Александрович
Родился 14 мая 1970 года в Свердловске. Окончил Уральский государственный технический университет по специальности «Экономика и управление на предприятии». С 1993 по 2001 год работал в МДМ-Банке. В 2002-м возглавил инвестиционную компанию «Ринако», занимавшуюся несколькими проектами промышленной группы МДМ. В 2003 году вошел в состав совета директоров завода «Красный котельщик» (Таганрог), актива промышленной группы МДМ. В том же году выкупил завод у группы и основал на его базе энергомашиностроительный холдинг «ЭМАльянс» с портфелем заказов в 43 млрд руб. (в феврале 2012 года 100% акций «ЭМАльянса» приобрела компания «Силовые машины»). В 2005 году вошел в состав совета директоров заводов «ЗиО-Подольск» и «Зиомар».
В 2007-м избран депутатом Госдумы по списку «Единой России». Занимал пост председателя комитета Госдумы по природным ресурсам, природопользованию и экологии. Также являлся членом комиссии Госдумы по законодательному обеспечению деятельности субъектов естественных монополий, государственных корпораций и коммерческих организаций с государственным участием. В 2012 году основал Strongbow Investments Group для реализации проектов в сфере медицины и сельского хозяйства. С этого же года — владелец агропромышленного холдинга «Дон-Агро» (в 2019–2020 годах вышел на IPO на Сингапурской бирже; в числе активов — более 70 тыс. га земель в Ростовской области, ранее принадлежавших холдингу «Разгуляй», и молочные фермы). В 2013 году основал сеть медицинских компаний «Медскан».
Член совета директоров Asian American Business Group, работающей в сфере оказания медицинских услуг. Председатель совета директоров датской DDD-Diagnostic A/S, которая занимается производством медицинского оборудования для ядерной медицины. Основатель фонда поддержки современного искусства MOCT Сontemporary Russia Arts Foundation.
В таких клиниках будет около 35 кабинетов по самым востребованным врачебным специализациям плюс операционный блок и стационар на 40 коек. Проект рассчитан на реализацию в агломерации с населением от 200 тыс. человек — то есть не только на столицы субъектов РФ, но и крупные районные центры. Мы готовы софинансировать до 30% от общих затрат из собственных средств. Строительство одного центра занимает около двух лет, а выход на операционную окупаемость планируется через полтора — два года после открытия.
— Покупку активов в Курске и Воронеже тоже финансировал Газпромбанк?
— Нет, соглашение не затрагивает Воронеж и Курск. С банком мы сейчас работаем над пилотным запуском greenfield- или brownfield-проекта в одном из этих регионов.
В Черноземье нас по-прежнему интересует расширение географии. Это граничащие с Воронежской Липецкая, Белгородская, Тамбовская области. Группа «Медскан» изучает ситуацию в этих регионах — анализирует как варианты партнерства с местными участниками рынка, так и перспективы строительства клиник «с нуля» при поддержке областных властей.
— Кто будет финансировать покупку новых активов, если не Газпромбанк?
— Для строительства новых клиник мы общались со многими: Газпромбанк просто оказался самым быстрым. Но кредиты — далеко не единственный инструмент, который мы хотим использовать. Сейчас, например, работаем над созданием инвестиционного фонда, который будет вкладывать средства в строительство зданий под клиники, а «Медскан» сможет их арендовать.
Это обычная международная практика: достаточно посмотреть на американские специализированные REIT (real estate investment trust — фонды недвижимости, аналог российских ЗПИФ недвижимости), владеющие госпитальной инфраструктурой. Но в России такая практика почему-то пока не получила большого распространения. Для «Медскана» это хорошая возможность вводить в строй больше клиник и быстрее выходить на окупаемость.
А для инвесторов, в том числе иностранных,– очень понятные вложения с фиксированным доходом.
Фото: пресс-служба
Фото: пресс-служба
— В такую логику укладывается и выход на IPO?
— IPO не просто возможно, это наша цель. Я уверен: любая медицинская компания должна стать публичной, если она хочет быть большой. Значит, следует планировать IPO уже сейчас. Этим мы и занимаемся — консолидируем активы, внедряем МСФО. По нашим планам, уже с весны 2022 года у «Медскана» появится международная финансовая отчетность. Думаю, что года через два мы будем готовы к выходу на биржу.
— Сколько средств планируется привлечь?
— Пока об этом говорить преждевременно. Сначала нужно нарастить стоимость компании до оптимальной для размещения, выполнить технические, но важные процедурные и корпоративные мероприятия. В частности, обеспечить аудируемую прозрачность приобретаемых компаний, которые много лет были частными.
Традиционный объем размещения — до 20% акционерного капитала. Меньший объем не даст требуемой ликвидности ценных бумаг на площадке, а больший может быть нежелателен для владельцев бизнеса.
Мы рассчитываем на долгосрочный рост стоимости компании и не видим смысла отказываться от участия в этом росте.
«Пока переговоры о приобретениях в Черноземье не ведем»
— «Медскан» в уходящем году объявил о предстоящих вложениях в воронежский онкоцентр. Без них его работа неэффективна?
— Межрегиональный медцентр ранней диагностики и лечения онкологических заболеваний уже на момент покупки был уникальным объектом. Но мы хотим расширить его возможности. К началу 2024 года на территории объекта планируем построить медицинский корпус площадью 2 тыс. кв. м с пропускной способностью до 7 тыс. человек в год. В нем разместится отделение паллиативной медицинской помощи для онкологических пациентов на 30 коек, а также медицинский отель.
Помимо этого планируем расширить линейку проводимых исследований — в частности, применять новейшие радиофармпрепараты для диагностики онкопатологий предстательной железы и головного мозга. До сих пор радионуклидная диагностика была недоступна жителям Воронежской области: для таких исследований приходилось ехать в Москву или Санкт-Петербург.
Воронежские власти нас поддерживают. Мы планируем расширять сотрудничество: например, в 2022 году запустим программу дополнительного профессионального обучения для медработников из государственных медучреждений региона. Есть живучий стереотип о том, что государственная и частная медицина — это конкуренты-антагонисты. Но мы хотим не конкурировать, а дополнять государственные медучреждения компетенциями частной медицины, передовыми технологиями.
— Ждать ли новых приобретений в Черноземье?
— Черноземье для нас — один из ключевых макрорегионов. В тот же «Медассист» приезжают пациенты и из соседних областей, этот актив привлекателен. Но переговоры о новых приобретениях мы пока не ведем. Стратегия «Медскана» ориентирована на модель hub-n-spoke: региональные хабы-центры компетенций и основанная на их базе сеть первичного звена, включающая диагностику.
Мы считаем, что уже сформировали основу для работы в Черноземье за счет двух крупных хабов в Воронеже и Курске и сети КТ/МРТ в смежных областях.
Но хабы тоже нужно развивать. В Воронеже хотим расширить возможности онкоцентра за счет нового оборудования. Уже проводится модернизация циклотрона. Проектируется новый корпус с медицинским отелем.
Хотим создать отделение радионуклидной терапии на четыре «активные» койки для лечения новообразований щитовидной железы, метастатических поражений костей при злокачественных новообразованиях. Внедрим однофотонную эмиссионную томографию для диагностики сердечно-сосудистых и онкологических заболеваний. Будем применять аппарат для лечения злокачественных новообразований кожи. Во всем этом мы увидели потребность у пациентов.
В Курской области «Медассист» уже после нашего входа в бизнес начал строительство нового корпуса. Для финансирования этого проекта используются собственные средства компании и кредит одного из региональных банков. Суммарно планируем вложить в развитие курских активов до 2023 года до 300 млн руб.
— В Черноземье в последние годы сформировался крупный игрок в сфере частной медицины — воронежская ГК «Олимп здоровья». С ней переговоры не велись?
— С точки зрения названий могу сказать: конечно, мы хорошо ориентируемся на рынке, и любая компания — наш потенциальный партнер. Но партнерство мы видим не через призму акционерных отношений, а как возможность взаимодействия на уровне инструментов и экспертизы. «Медскан» может приносить добавленную стоимость для партнерских компаний. Начиная от доступа ко второму/третьему мнению врача и заканчивая, к примеру, консолидацией закупок.
— Сколько средств было вложено в приобретение «Медассиста» и активов «Черноземья»?
— Очевидно, детали сделок будут доступны в скором времени, когда «Медскан» станет публичной компанией. Но пока раскрытие информации ограничено соглашениями о конфиденциальности. Можем сказать, что все сделки, которые мы совершаем, соответствуют бенчмарку этого рынка для частных региональных медицинских операторов.
В зависимости от стадии компании, ее бизнеса и технологических характеристик сделки разных игроков находятся в диапазоне от 4 до 6 EBITDA. У публичных компаний этого сегмента мультипликаторы несколько выше.
ГК «Медскан»
Основана в 2013 году Евгением Туголуковым как сеть многопрофильных медицинских компаний. В 2018-2021 годах приобрела сети и отдельные клиники в Москве, Курской, Воронежской, Волгоградской, Ростовской, Астраханской, Рязанской областях, а также Пермском и Краснодарском краях. С 2018 года флагманский актив — клиника Hadassah Medical Moscow, московский филиал университетского госпиталя Hadassah в Иерусалиме. В «Медскане» его называют «единственным в России иностранным госпиталем». На декабрь 2021 года в ГК «Медскан» входят 37 медицинских центров в 18 городах десяти регионов России: диагностические центры, госпитали с хирургическим стационаром, многопрофильные семейные медицинские центры, специализированные клиники (включая онкологические), центры научных разработок и клинических исследований. В 2020 году суммарный годовой оборот компаний под управлением ГК «Медскан» составил 4,1 млрд руб. Стратегия группы, по ее данным, предусматривает пятикратный рост выручки к 2025 году и увеличение суммарной стоимости активов до $500 млн с учетом новых возможных M&A-сделок.
«Ситуация на рынке схожа с той, что была в ритейле лет 20 назад»
— Главным медицинским партнером в «Медскане» называли израильскую клинику Hadassah. Чем «Медскан» не устраивают российские компетенции — к примеру, «Росатома» в части борьбы с онкологией?
— Во-первых, в следующем году, надеюсь, мы анонсируем новое партнерство с крупной европейской медицинской сетью. Но, конечно, при развитии в регионах опираемся на успешных местных партнеров. Однако это все касается «последней мили» — непосредственно оказания медицинских услуг. Конечно, это самая важная часть, но это лишь 20% рынка!
Остальное — это ведение и сопровождение пациента до и после оказания услуги; big data и цифровые решения; новые технологии, связанные c разработкой, производством и применением новейших фармпрепаратов и оборудования… Здесь огромное поле для партнерства, в том числе с госкорпорациями.
Есть вероятность, что «Росатом» войдет в уставный капитал «Медскана» в качестве миноритарного акционера. Об этом уже есть предварительные договоренности. Если этот проект состоится, он даст большой эффект и для нас, и для потенциального партнера. «Росатом» активно развивает сверхсовременную ядерную медицину, включая диагностику и лучевую терапию. Благодаря производству радиофармпрепаратов, радионуклидов и реакторов малых мощностей они уже стали крупным игроком на рынке высокотехнологичных медицинских услуг.
В целом для страны отрасль здравоохранения должна быть одним из локомотивов роста.
Большинство мировых консалтинговых компаний прогнозируют: в долгосрочной перспективе доля здравоохранения в развитых странах будет достигать 50% ВВП (если суммировать и медицинские услуги, и производство, и цифровые решения, и страхование). В США этот показатель уже превышает 17%. В России же он составляет около 5,3%, по данным ВОЗ за 2020 год. То есть отрасль неизбежно будет расти, причем очень активно.
— Пока что этому росту помогает пандемия.
— Дело даже не в пандемии. Рост спроса на медицинские услуги — это отчасти индикатор доверия потребителей к российской медицине в целом, в том числе и к частной. Другой вопрос в том, что на фоне развитых рынков даже крупнейшие частные медицинские компании России очень малы. Ситуация на рынке частной медицины схожа с той, что была на рынке ритейла лет 20 назад, когда гиганты вроде «Магнита» или X5 только зарождались.
Фото: пресс-служба
Фото: пресс-служба
Рынок сильно фрагментирован: в России десятки тысяч компаний сферы здравоохранения. И ни одна из них не обеспечивает медицинской помощью даже 1% населения страны. Суммарная выручка топ-5 в 2020 году — около $1,2 млрд; из них выручка компании-лидера — около $300 млн. Даже в Турции, которая вполне сопоставима с Россией по уровню доходов населения, есть несколько частных медицинских компаний с выручкой около $1 млрд у каждой.
— И все же пандемия не может не влиять на рынок.
— Конечно, пандемия сильно стимулировала спрос. В первые месяцы это напоминало стихийный скачок: не было ни вакцины, ни ПЦР-тестов, ходили слухи про чудодейственную эффективность спирта или переливания плазмы… Но когда паника улеглась, спрос не исчез, а видоизменился. Пандемия спровоцировала пересмотр отношения к медицине и здоровью, а это повлияло на целые отрасли.
Россияне стали более ответственно относиться к профилактике. Это означает, что опережающими темпами будет расти сегмент превентивной медицины, основанной на индивидуальном подходе, диагностике ранних стадий и адресных неинвазивных методах лечения. Мы уже видим рост спроса в этих сегментах по своим клиникам.
— Не потому ли, что из-за пандемии пациенты стали меньше ездить за медицинской помощью за границу и в столицы?
— Несомненно, карантинные ограничения серьезно помогли региональным клиникам, удержав отток потенциальных «медицинских мигрантов». Мы увидели эту тенденцию на примере своих клиник в Курске, Перми и Воронеже. Для региональных игроков это полезный вызов: нужно будет удержать своих пациентов и в дальнейшем.
— На финансовые показатели влияет и партнерство в рамках ОМС?
— У нас в системе ОМС работает ряд клиник, и доля выручки от обязательного медстрахования в них составляет лишь 10–30%. Будем ли включать новые центры в систему? Этот вопрос нужно решать в индивидуальном порядке в зависимости от потребностей каждого региона.
— Если рынку предстоит бурный рост, ждет ли его монополизация?
— Все будет расти — и отрасль в целом, и отдельные компании. Будут появляться новые игроки. Вопрос о долях рынка пока вторичен. Формально мы конкуренты. Но есть множество возможностей и пространства для всех. До пандемии больше 100 тыс. человек ежегодно уезжали из России лечиться за рубеж.
Если мы сможем удержать хотя бы часть из них (а лучше — еще и привлечь медицинских туристов из государств СНГ, Китая, Кореи и других стран), уже можно будет говорить о появлении нового многомиллиардного сегмента рынка. Для этого, кстати, был создан международный медицинский кластер в Сколкове. Когда у нас есть новейшее оборудование и специальное нормативно-правовое регулирование, которое позволяет использовать технологии и препараты, одобренные в странах Организации экономического сотрудничества и развития, мы оказываемся в одинаковых условиях с той же Германией или Израилем.
Конечно, консолидация — один из главных трендов для российской частной медицины. Она неизбежна, поскольку сильно влияет на финансовую модель. Только за счет централизации закупок мы можем снизить расходы наших партнеров на 30–50% по отдельным позициям. Это огромные деньги.
Но это не единственное преимущество: консолидация помогает построить единые стандарты медицинской помощи, повысить квалификацию медперсонала, внедрить новые методики работы с пациентами и подготовки врачей, продвигать новые технологии. А это в конечном счете — и повышение здоровья нации, и рост эффективности использования бюджетных средств в здравоохранении.