8 января одному из величайших рок-музыкантов всех времен Дэвиду Боуи исполнилось бы 75 лет. 16 июня поклонники певца будут отмечать 50-летие одного из лучших его альбомов — The Rise and Fall of Ziggy Stardust and the Spiders from Mars. Эта статья — не о его жизни, не о его песнях, а о том, каким Дэвид Боуи видел Советский Союз и каким видела его официальная советская пропаганда.
Фото: Gie Knaeps / Getty Images
Фото: Александр Демьянчук / ТАСС
Фото: Александр Демьянчук / ТАСС
Фото: Издательство политической литературы
Фото: Dayton Daily News
Фото: St. Louis Post-Dispatch
Дэвид Боуи и «Феликс Дзержинский»
Дэвид Роберт Джонс (сценический псевдоним — Дэвид Боуи) впервые побывал в Советском Союзе в возрасте 26 лет, уже будучи звездой. Это произошло в ходе концертного тура Ziggy Stardust Tour (29 января 1972-го — 3 июля 1973 года).
20 апреля 1973 года Боуи дал последний концерт в Японии. Затем вместе со своим другом детства, бэк-вокалистом и перкуссионистом группы The Spiders from Mars Джеффом Маккормаком отправился в дальний путь. В порту Йокогамы его провожали тысячи поклонников. Оттуда на теплоходе «Феликс Дзержинский» (Боуи запомнил эту фамилию с ошибкой — «Нзержинский») друзья приплыли в Находку. В баре на корабле с ними познакомились двое мужчин, говоривших по-английски с не очень естественным американским акцентом. Дэвид и Джефф заподозрили в них сотрудников КГБ. Двое «американцев» явно понятия не имели, кто такой Дэвид Боуи. Когда речь зашла о политике, Боуи и Маккормак извинились и ушли из бара.
В Находке друзья сели на поезд, идущий в Уссурийск. Советские пограничники подарили им книгу «Маркс, Энгельс и Ленин о научном коммунизме», листовку, рассказывавшую о том, что мультфильмы о Томе и Джерри плохо влияют на детей, а также инструкцию, объясняющую, что интуристы могут фотографировать в СССР.
В Уссурийске Боуи и Маккормак пересели на поезд «Владивосток—Москва», легендарный «Транссибирский экспресс». Шесть дней и шесть ночей пути, семь часовых поясов. Самый длинный железнодорожный маршрут в мире.
На одной из станций Маккормак чуть не отстал от поезда, выйдя на перрон, чтобы купить еды. Вид уходящего состава привел его в ужас. Он не знал ни слова по-русски, документы остались в купе. К счастью, ему удалось догнать поезд и запрыгнуть на ходу на подножку. Этот эпизод путешествия Маккормак вспомнил в книге From Station to Station, Travels with Bowie 1973–1976 (книга с предисловием Боуи и автографами обоих была выпущена ограниченным тиражом в 2007 году).
В Хабаровске в соседнее с Боуи и Маккормаком купе подсели репортер агентства UPI Роберт Мусел и фотограф Ли Блэк Чайлдерс. После поездки Мусел написал несколько заметок, опубликованных многими английскими и американскими газетами. По этим публикациям можно составить представление о том, как проходило шестидневное путешествие Дэвида Боуи с Дальнего Востока в Москву.
«Затем вошел в пассажир, и все головы повернулись в его сторону. Так будет на всех 91 остановках до Москвы. Он был высокий, стройный, красивый, с ястребиным взором, окрашенными в ярко-красный цвет волосами и мертвенно-бледным лицом. На нем были туфли на платформе, под синим дождевиком — сверкающая металлическим блеском кофта. Он нес гитару, но двум канадским девушкам не нужен был этот символ для того, чтобы опознать поп-музыканта. "Дэвид Боуи!" — восторженно заорали они.— "В нашем поезде!"».
Боуи рассказал попутчикам, что после прекрасного турне по Японии он готовится к самому длительному туру по США, которое когда-либо устраивал исполнитель из другой страны: «Я не буду летать самолетами, так как у меня предчувствие, что я погибну в авиакатастрофе, если сделаю это. Если ничего не случится до 1976 года, то снова начну летать. Но я люблю поезда. Я мог бы в любом случае сесть на этот поезд. Возможно, он лучший из всех».
«Старые леди торгуют на железнодорожных платформах жареной картошкой, вареной курицей, жареной рыбой и наполненными мясом пончиками, пожаренными в низкокачественном жире. Они продают яйца по 20 центов за штуку, иногда консервированные фрукты из Венгрии, банки с сардинами и другой рыбой по ценам, которые в Лондоне или Нью-Йорке показались бы высокими. Еда и ее коричневая грубая обертка выглядят неаппетитно, но при этом все очень питательно. Боуи, например, выпил несколько кварт (английская кварта равна 1,1365 литра.— “Ъ”) местного йогурта. "Превосходно",— сказал он».
«Йогурт» — это, конечно, кефир. В отличие от Роберта Мусела Джефф Маккормак запомнил правильное слово и то, что Боуи просил проводниц покупать ему кефир чуть ли не на каждой станции.
«На станции Ерофей Павлович слой снега был толстым. Несколько проводников начали играть в снежки. За ними наблюдала группа солдат. Другая небольшая группа маршировавших солдат врезалась в них. Они смотрели в другую сторону — на того, кто вышел из вагона. Это был Боуи в желтом рыбацком дождевике со смешным желтым меховым воротником и большой бесформенной шапке в голландском стиле. Он не обращал внимания на взгляды».
Когда присутствующим объяснили, что это звезда поп-музыки, кто-то сказал: «Такое может быть только на загнивающем Западе». Когда Боуи перевели эти слова, тот улыбнулся: «Интересно, что бы он сказал, если бы узнал, что мне предлагали дать концерт во Владивостоке. На пароме из Йокогамы мы с Джеффом Маккормаком сыграли несколько песен для пассажиров, и русский чиновник нас пригласил. Я с радостью это сделаю — могу сыграть и в Москве, и в Пекине».
За все шесть дней пути Боуи лишь два раза столкнулся с недружелюбным отношением. В полученной им на границе инструкции говорилось, что в СССР можно фотографировать все, кроме военных объектов. Но во время стоянки в Свердловске к нему с Джеффом Маккормаком подошел человек в кожанке и черных очках и потребовал отдать фотопленку. Они ответили отказом. В этот момент поезд пришел в движение. Боуи и Маккормак запрыгнули в вагон на ходу, а проводницы не пустили в поезд незнакомца. Боуи не сомневался, что этот человек был сотрудником КГБ.
Второй инцидент произошел в вагоне-ресторане. За соседним столиком оказались четверо русских мужчин, недружелюбно смотревших на Боуи и Джеффа. Один из них провел рукой по горлу. Друзья ушли, не дожидаясь обострения ситуации.
Но эти два случая были исключением. Обычно Боуи сталкивался с дружелюбием. В одном вагоне с ним ехали двое швейцарских агрономов и группа учительниц из ФРГ. Им нужно было выходить в Иркутске, чтобы посмотреть на озеро Байкал. Свою последнюю ночь в поезде часть компании провела в купе Боуи, где все пили румынское вино, а Боуи пел под гитару.
Когда Боуи вышел из своего купе в поисках консервного ножа, чтобы открыть бутылку минеральной воды, советский солдат, проходивший мимо, открыл его бутылку зубами.
Печальное впечатление на Боуи произвели женщины в оранжевых жилетах, выполнявшие тяжелую физическую работу на железной дороге. Он увидел их, когда проснулся ночью на какой-то остановке.
Москвичи реагировали на Боуи так же, как и сибиряки,— широко раскрытые глаза, отпавшие от удивления челюсти. Но девушки на улице Горького, если верить Роберту Муселу, смотрели на рок-звезду с явным интересом.
Боуи в 1973 году регулярно публиковал дневниковые заметки в журнале Mirabelle. Из записи от 11 августа: «Сибирь производит невероятное впечатление. Мы едем день за днем по относительно нетронутой дикой природе — великие леса, просторные равнины, иногда мелькают люди, живущие простой крестьянской жизнью, живущие от земли. Я и представить себе не мог такие просторы нетронутой природы, пока не увидел это сам, это был взгляд в другой век, другой мир, это произвело на меня очень сильное впечатление. Было странно сидеть в поезде, продукте технологии, изобретении человечества, и путешествовать по земле, настолько нетронутой и не испорченной человеком и его изобретениями. Вот что мы видели за пределами поезда, а внутри поезда, в нашем вагоне были две замечательные проводницы, Даня и Надя. Они подавали нам чай, когда мы просыпались… чай был очень вкусный, просто невероятно вкусный. Нам всем очень нравились Даня и Надя, они были очаровательны, всегда улыбчивые и радостные. Я пел им песни, иногда поздно вечером, когда они заканчивали работу. Они не понимали ни слова по-английски, а это значит, что они не понимали ни слова из моих песен! Но это их, похоже, совсем не беспокоило. Они сидели, широко улыбаясь, иногда часами напролет, и в конце каждой песни радостно хлопали в ладоши. Они были прекрасной аудиторией — я с большим удовольствием им пел».
По утверждению Мусела, в Москве Боуи очень понравились черная икра, осетрина и копченый лосось — в вагоне-ресторане «Транссибирского экспресса» их не подавали (там в меню присутствовали вареная курица, шницель, солянка, вареные яйца и гречневая каша).
В столице СССР Боуи и Маккормак пробыли три дня. Они побывали в ГУМе, посетили Кремль.
Из дневника Боуи в журнале Mirabelle, публикация от 18 августа: «30 апреля мы наконец прибыли в Москву. Мы переночевали в отеле "Интурист", а на следующий день нам повезло увидеть впечатляющий первомайский парад на улицах города. Первомай — московский (или даже общероссийский) главный праздник — в память об основании коммунистической партии. Все члены партии маршем прошли по улицам с красными флагами и патриотическими песнями — невероятное зрелище… После Москвы я поеду на поезде в Варшаву, Берлин, Бельгию и Париж, где ко мне присоединится моя чудесная жена Энджи и моя невероятная пресс-леди Черри Ванилла. Они вместе со мной вернутся в Англию, где закончится мое путешествие».
Фото: Gijsbert Hanekroot / Getty Images
Фото: Dave Hogan / Hulton Archive / Getty Images
Фото: Seshadri.K.S / Wikipedia.org
Фото: Stefan Wemuth / Reuters
Фото: Gijsbert Hanekroot / Redferns / Getty Images
Фото: Dima Gavrysh / AP
Фото: British Lion Film Corporation
Фото: Delphi V Productions
От Зигги до зиги
Три года спустя Дэвид Боуи побывал в СССР снова — и опять транзитом. Во время концертного тура Isolar — 1976 Tour (2 февраля — 18 мая 1976 года) он использовал недельный промежуток между выступлениями в Швейцарии и в Финляндии для того, чтобы снова проехаться на поезде по Советскому Союзу. Транзитную визу в СССР было легче оформить, чем туристическую. В поездке его сопровождали тур-менеджер Пэт Гиббонс, персональный ассистент Коррин («Коко») Шваб, Игги Поп и фотограф Эндрю Кент.
Кент позднее вспоминал: «Нас никто не замечал до тех пор, пока мы не доехали до Бреста в Польше, где альбинос, агент КГБ, снял нас с поезда и допросил. У нас отобрали журнал Playboy и несколько книг Дэвида, после чего отпустили, сказав, что в Москве нас будут встречать, но этого не произошло. Мы погуляли по Красной площади, посетили знаменитый универмаг ГУМ, поужинали в отеле "Метрополь", а затем снова сели на поезд и уехали».
На советско-финской границе Боуи и Попа ждал личный досмотр с раздеванием. По воспоминаниям Кента, из-за путаницы с железнодорожным расписанием Боуи ожидали в Хельсинки на день раньше. Когда он не приехал, финские газеты вышли с заголовками «Боуи пропал в России!»
В том же году имя Боуи впервые появилось в советской печати. 10 сентября 1976 года в газете «Советская культура» в разделе «Мир в нескольких строках» была опубликована заметка без подписи под заголовком «Осторожно, музыка!» Вот ее полный текст (с сохранением пунктуации): «Звуковая мощность современных оркестров, использующих в концертах электронику, вызывает серьезную тревогу не только у медиков. Впервые в истории полицейским Стокгольма было приказано перед выходом на дежурство принять меры по защите ушей. Это касалось тех, кто должен был нести службу по охране порядка на концертах английского "поп-певца" Дэвида Боуи».
На протяжении следующего десятилетия Боуи для советской прессы не существовало.
3 марта 1986 года в «Советской культуре» вышла статья «Куда толкают новое поколение в США?» Ее автор — искусствовед Виталий Вульф, позже получивший известность благодаря телепрограмме «Серебряный шар». Вот отрывок из статьи: «Внутри новой молодежной культуры зародился весьма тревожный аспект — увлечение внешним стилем нацизма и образом Гитлера… Весьма известный эстрадный певец и киноактер Дэвид Боуи (он создал себе имя фильмом "Только жиголо", где снимался с Марлен Дитрих) поет песенку о "свастике в голове". Дэвид Боуи, например, назвал Гитлера одной из первых "рок-звезд", пользуясь его именем как безвредной игрушкой».
Песня «China Girl», о которой говорит Вульф, была написана Игги Попом и Дэвидом Боуи в 1977 году. Боуи повторно записал ее для своего альбома 1983 года Let’s Dance. Песня стала хитом.
Неизвестно, слышал ли Виталий Вульф песню и видел ли клип или просто пересказал статью из левацкого журнала Dissent. Судя по тексту песни, первое более вероятно. Песня под названием «Китайская девочка» — не о свастике, а именно о китайской девочке: «Я брожу по городу как священная корова, мне видятся свастики. Планы на всех в белках моих глаз. Моя маленькая китайская девочка, не связывайся со мной. Я разрушу все, что у тебя есть. У тебя будет телевидение. У тебя будут печальные глаза. У тебя будет мужчина, который хочет править миром».
Для сравнения — оценка этой же песни американской писательницей, художницей и продюсером Рут Там: «Боуи примерил на себя роль расиста и бабника не только для того, чтобы осудить расистское распутство, но и для того, чтобы осудить презрительное отношение Запада к Востоку в целом. "Сhina Girl" была пародией на расизм и стереотипы».
Оригинальное утверждение, что Боуи «создал себе имя» фильмом «Прекрасный жиголо — несчастный жиголо» (Schoener Gigolo, armer Gigolo),
вышедшем на экраны через шесть лет после выпуска альбома «The Rise and Fall of Ziggy Stardust and the Spiders from Mars», в комментариях не нуждается.
А вот цитата про Гитлера как «первую рок-звезду», увы, корректна. В 1975–1976 годах сценическим образом Боуи был Изможденный Белый Герцог (Thin White Duke), «безэмоциональный ариец-супермен», по словам певца.
В 1976-м журнал Playboy опубликовал скандальное интервью режиссера и киносценариста Кэмерона Кроу с Дэвидом Боуи.
«Playboy: Вы часто говорите, что сильно верите в фашизм. Также вы заявляете, что однажды попытаетесь стать английским премьер-министром. Это снова медиа-манипулирование?
Боуи: Боже, все на свете — медиа-манипулирование. Я бы с удовольствием занялся политикой. Однажды я так и сделаю. Я был бы в восторге, заняв пост премьер-министра. И да, я сильно верю в фашизм. Единственный способ придать ускорение тому либерализму, который в данный момент удушливо витает в воздухе,— это ускорить прогресс правых сил, абсолютной диктаторской тирании и пережить ее как можно быстрее. Люди всегда эффективнее реагировали на командную систему. Либерал тратит время зря, говоря: «Ну а сейчас — какие у вас есть идеи?» Покажите им, что делать, ради Бога. Если вы этого не сделаете, ничего не будет сделано. Я не выношу, когда люди просто слоняются без дела. Телевидение — самый успешный фашист, об этом нечего и говорить. Рок-звезды тоже фашисты. Адольф Гитлер был одной из первых рок-звезд».
Это было далеко не единственное подобное высказывание Боуи. В том же году в интервью журналу Rolling Stone он заявил: «Думаю, я мог бы быть чертовски хорошим Гитлером. Я был бы превосходным диктатором. Очень эксцентричным и абсолютно безумным».
Отобранные на польско-советской границе «несколько книг Дэвида», которые упоминал фотограф Эндрю Кент, скорее всего, пропагандировали идеологию нацизма.
Кульминацией скандала стало происшествие на лондонском вокзале Виктория 2 мая 1976 года. Боуи сфотографировали в момент, когда он, стоя в кабриолете, отдал нацистское приветствие (по его собственному объяснению — просто махнул рукой).
Выйдя из образа «арийца-супермена», Боуи на протяжении многих лет неоднократно оправдывался за подобные высказывания, объясняя, что они отражали точку зрения его сценического персонажа, а не его личную позицию, кроме того, в тот период он употреблял наркотики, что отрицательно сказывалось на психике. В его доме никогда не кончался кокаин. Писатель и музыкальный журналист Марк Спитц в книге «Bowie: A Biography» приводит слова певца: «Я за это заплатил самым тяжелым маниакально-депрессивным психозом в жизни. У меня сорвало крышу, она просто разлетелась на куски. У меня были галлюцинации 24 часа в сутки».
Боуи подозревал, что в его коллективе есть замаскировавшийся агент ЦРУ и мафиози, а один из бэк-вокалистов на самом деле вампир. Он подозревал, что ведьмы хотят украсть его семя, чтобы потом родить и посвятить ребенка дьяволу (сюжет, как отмечает Марк Спитц, явно заимствован из фильма «Ребенок Розмари»). Боуи пригласил «белую ведьму», чтобы та провела обряд изгнания дьявола из бассейна в его доме. Он пытался найти защиту от демонов в эзотерике. Осенью 1975 года он записал альбом Station to Station. На фотографии, размещенной обратной стороне обложки, Боуи рисует Древо жизни — каббалистическую диаграмму. В заглавной песне альбома есть такие слова: «Вот мы, в одном магическом движении от "кетер" до "малкут"». «Кетер» (иврит — «корона») — каббалистический термин, означающий божественный свет. «Малкут» («царство») — физический мир.
От демонов, наркотиков и нацистского психоза, мучивших его в Лос-Анджелесе, где был записан альбом Station to Station, Боуи осенью 1976 года бежал в Берлин, прожил там до 1979-го и записал три студийных альбома, известных как Berlin Trilogy. 13 июля 1985 года на лондонском стадионе «Уэмбли» и филадельфийском стадионе имени Дж. Ф. Кеннеди состоялся грандиозный 16-часовой благотворительный музыкальный рок-фестиваль Live Aid. Собранные средства были направлены пострадавшим от голода в Эфиопии. В фестивале приняли участие Status Quo, Мик Джаггер, Элтон Джон, Пол Маккартни, другие известные рок-певцы и музыканты. Дэвид Боуи также участвовал в этом концерте.
В 1992 году Дэвид Боуи женился на сомалийско-американской модели, актрисе и предпринимательнице Иман Абдулмаджид. Их брак продлился до самой смерти певца в 2016 году.
Концерт Дэвида Боуи в Кремлевском дворце съездов.
Фото: Reuters
Концерт Дэвида Боуи в Кремлевском дворце съездов.
Фото: Reuters
Первый и последний раз в России
1 февраля 1988 года в «Известиях» была опубликована статья «Три концерта на Олимпийском проспекте»: «Ошибаются те, кто, сообразуясь с собственными вкусами, думает, что вся рок-музыка не более чем лишенный смысла грохот. Рок — дело серьезное, и люди, его проповедующие, способны на большие поступки. Так, во всяком случае, считают организаторы международного благотворительного гала-концерта "Рок против наркомании", который пройдет в последних числах марта в московском спорткомплексе "Олимпийский".
Об этой акции, проводимой по инициативе журнала "Огонек", Всесоюзного объединения "Союзконцерт", Советского комитета защиты мира, а также при участии венгерской фирмы "Интершоу", западноевропейских фирм и компаний, говорилось на встрече с советскими и иностранными журналистами, в пресс-центре МИД СССР. Слово некоторым из ее участников:
В. КОРОТИЧ, главный редактор журнала "Огонек":
— Всего планируется провести три концерта. Вырученные деньги пойдут в соответствующие фонды при ООН, а также будут переданы в распоряжение Министерства здравоохранения СССР на лечение людей, страдающих наркоманией, совершенствование оборудования наркологических клиник и диспансеров.
Предварительно личное согласие выразили исполнители Миклош Варга, Джордж Харрисон, Питер Габриэль, Дэвид Боуи, Джулиан Леннон, группы "Раш", "Тенжери дрим", "Скорпионз", "Супер трэмп", "Ю-2" и другие...»
Ни трех, ни даже одного концерта в 1988 году не состоялось. Два десятилетия спустя Виталий Коротич в интервью журналу «Огонек» вспоминал, как ему объяснил эту отмену главный идеолог Политбюро ЦК КПСС Александр Яковлев: «Егор Лигачев на заседании политбюро сказал, что бороться роком против наркотиков — все равно что бороться против венерических болезней при помощи проституции. Запомните эту формулу, а остальным объявите, что концерт отменяется. Только не шумите избыточно — хуже будет…»
Однако уже в августе 1989 года на стадионе «Лужники» прошел Московский музыкальный фестиваль мира под девизом «Рок против наркотиков». Организаторы были западные рок-звезды — в основном другие исполнители: Bon Jovi, Scorpions, Motley Crue, Оззи Осборн, Skid Row, Cinderella.
Что касается Дэвида Боуи, то в России он выступал с концертом всего один раз — в Кремлевском дворце съездов 18 июня 1996 года. Снова транзитом из Японии (13 июня играл в городе Фукуока, 20 июня — в Рейкьявике). Планировалось также выступление на фестивале «Белые ночи» в Санкт-Петербурге, но оно было отменено. О том, что произошло на московском концерте, в 2016 году рассказал радиостанции «Эхо Москвы» музыкальный критик Артемий Троицкий: «Эксперимент был не вполне удачным, то есть мы с Марией Соловьевой были организаторами этого концерта, и черт нас дернул устроить его в Кремлевском дворце съездов. Это, конечно, совершенно был не зал для Дэвида Боуи… Я не имел отношения, скажем так, к организационной части, но там сделали такую штуку, что весь партер прямо перед сценой — это были VIP-места, и там стояли столики, за столиками сидели какие-то олигархи, какие-то чиновники, какие-то дремлющие папики со своими телками, и телки эти во время концерта прямо разговаривали по мобильным телефонам. В общем, это было ужасно. Это сломало атмосферу. У Боуи было довольно плохое настроение, поскольку он со сцены это все видел. В общем, пришлось мне выслушать некоторое количество, скажем так, ироничных и не очень довольных комментариев».
Многими музыкальными критиками московский концерт был признан одним из самых неудачных в карьере певца.
Согласно популярной легенде, после него Боуи поклялся больше никогда не выступать в России.
Согласно завещанию Дэвида Боуи, после смерти его тело следовало по возможности переправить на остров Бали (Индонезия), чтобы совершить там древнюю индуистскую церемонию кремации нгабен. Выполнить волю покойного удалось не полностью. Кремация (не по индуистскому обряду) была совершена в штате Нью-Джерси, но прах был развеян на Бали.
Фото: Firdia Lisnawati / AP
Согласно завещанию Дэвида Боуи, после смерти его тело следовало по возможности переправить на остров Бали (Индонезия), чтобы совершить там древнюю индуистскую церемонию кремации нгабен. Выполнить волю покойного удалось не полностью. Кремация (не по индуистскому обряду) была совершена в штате Нью-Джерси, но прах был развеян на Бали.
Фото: Firdia Lisnawati / AP